Вместо ответа Монтесума двумя пальцами вытащила «Дамский
вечерок», торчавший из моей сумки, и с размаху хрястнула меня журналом по
морде.
— Журнальчики почитываем? — осведомилась она, пока
я потирала горящую щеку.
Щеке, еще хранившей следы от ногтей Полины Чарской, не
повезло во второй раз: сегодня был явно не мой день.
— Не те журнальчики, не те, — продолжила
Монтесума, разрывая мою глянцевую, богато иллюстрированную библию на мелкие
кусочки. — Купила бы «Вестник правоохранительных органов», идиотка!
— Оставь в покое рядовую проститутку, — я даже не
пыталась защищаться.
— Вот именно — рядовую проститутку. Ря-до-ву-ю! —
Она ухватила меня за ворот футболки, втащила вовнутрь и закрыла дверь на
засов. — Ну и спала бы со своими рядовыми членами… А ты куда влезла?!
Куда, я тебя спрашиваю?!
Солидная бизнес-леди Каринэ Суреновна Арзуманян самым
унизительным образом проволокла меня по темному коридору и втолкнула в свой
кабинет. В кабинете, возле стола, поглаживая рукой живот, сидела Кайе. Только
этого не хватало!..
Обогнув меня, Монтесума подошла к столу, открыла ящик и
вытащила оттуда мой собственный, наскоро состряпанный силами милиции портрет.
— Узнаешь? — спросила она.
— Очень хорошо. Теперь вы все знаете. И объяснять
ненужно…
Кайе заплакала, но выбить из колеи Монтесуму-Чоколатль было
не так-то просто. Она снова отвесила мне подзатыльник. И снова я не оказала
никакого сопротивления.
— Нужно. Объяснять нужно. И ты все объяснишь. Сейчас
же. — Выпустив пар, Монтесума отпала от меня и забегала по
кабинету. — Ты хоть соображаешь, во что ты вляпалась?!
— С трудом.
— Idiootlikkus!!!
[22]
— В порыве
сильного душевного волнения Монтесума всегда переходила на эстонский. —
Sonimine!!!
[23]
Ты хоть понимаешь, что дело дрянь?!
— Это что-то меняет?
— Прекрати отвечать вопросом на вопрос, ты же не дочь
Сиона! Куррат!!!
— Не ругайся при беременной женщине, — мягко
сказала я.
— Ага, ты вспомнила о беременной женщине. — Мы
перебрасывались интересным положением Кайе, как шариком от пинг-понга. — А
когда ты приперлась к ней после убийства?! Сочинила дурацкую историю, а ночью
вылезла через окно?..
— Откуда же я знала, что ее муж мен… работник органов?!
Ты хотела, чтобы я осталась и он увидел мою физиономию? А женщина на сносях и
моя подруга по совместительству подала бы ему наручники?
— Но у меня-то нет никакого мужа! — радостным
голосом сообщила Монтесума. — Никакого!!! А ты и здесь постаралась… Вешала
лапшу на уши полночи!.. Как это «близкая подруга влипла в историю», да?..
— Я не хотела втягивать вас…
— Ах, ты не хотела! Pahn!!!
[24]
— Успокойтесь, девочки. — В порыве сильного
душевного волнения Кайе всегда переходила на русский. — Пусть Вари все нам
расскажет. И мы вместе решим, что предпринять.
Я с благодарностью взглянула на Кайе и на ее рассудительный
живот.
— Ничего предпринимать не нужно. Я никого не убивала.
— Ну, положим, Стаса я бы и сама убила, — не
выдержала Монтесума. — Колись, горе мое!
Перед тем как приступить к изложению истории, я с
облегчением прорыдалась. Никогда еще я не плакала так сладко и так искренне. И
даже девчонки, мои любимые девчонки, — единственное, что у меня было в
жизни, — пустили слезу со мной в унисон. Монтесума — гордую и надменную, а
Кайе — жалостливую и мелкую, как песок на пярнуском пляже для нудистов.
Я рассказала им все — и об убийствах, и о Сергее Синенко, и
о «Королеве Реджине», и о фотографиях Рейно, и о сумасшедших родственниках Аллы
Кодриной — и даже подобралась к Полине Чарской. В этом месте моего рассказа
Кайе оживилась: она была фанаткой фильма «Колыбель для убийцы», в котором
Чарская сыграла жену милиционера, ждущую ребенка.
Чтобы не травмировать будущую мать, я опустила историю с
кражей драгоценностей и благополучно доплыла до финала.
После чего экспансивная Монтесума отвесила мне очередную
затрещину.
— Какого черта, Монти? — взвыла я. — Тоже
мне, нашли девочку для битья!
— Это тебе за то, что ты скрыла все от подруг. И
обратилась к какому-то грязному репортеришке… Это членоподобное сдаст тебя с
потрохами при первом же удобном случае! Разве можно так нам не доверять,
Варвара? Лично меня это оскорбляет. А тебя, Кайе?
— Ты взяла у нее автограф? — Кайе смотрела на меня
во все глаза.
— У кого?
— У Чарской?..
— Как-то не сообразила, извини… Монтесума
расхохоталась:
— Я смотрю, у вас обеих проблемы с головой. Ну, ладно.
Сначала Кайе. — Монтесума достала из бара бутылку коньяка «Реми Мартен» и
быстро разлила его по бокалам. — Расскажи Варваре все, что рассказала мне.
— Начинать с того, как Юри показал мне портрет?
— Эти леденящие душу подробности можешь
опустить. — Монтесума со свойственной ей энергией взялась за руководство
маленьким совместным предприятием «Спасение святой Варвары». — И про то,
как ты чуть не родила маленького мента раньше срока, — тоже.
— Юри показал мне этот…
— Фоторобот, — с готовностью подсказала я.
— Да. Ты не очень похожа, но узнать можно. Юри сказал,
что они послали запрос в Эстонию и в Австрию, где жил этот человек. И из
Эстонии пришел ответ.
Я с укоризной посмотрела на Монтесуму.
— Оказывается, ваши, — Кайе щелкнула
пальцами, — ваши sormejaig
[25]
внесли в какой-то там
компьютер. Они переслали данные, там ничего особенного не было, просто род
занятий…
— И когда ты только его сменишь, этот род
занятий? — вставила Монтесума.
— Считай, что уже сменила.
— Потом они установили, где ты живешь… Твой паспорт на
прописке, правда, Вари?
— Этим паспортом уже можно подтереться, —
Монтесума мыслила глобально. — И навсегда о нем забыть. Давай про версии,
Кайе.
Кайе запрокинула голову и интенсивно зашевелила губами.
— Короче, у них две основные версии. Одну версию
разрабатывает Юри, а другую какой-то парень из ФСБ по фамилии Лемешонок.
Лемешонок — большая сволочь, он хочет отстранить Юри от дела…
— Кайе, эти ведомственные склоки мы тоже опустим.
Думаю, Варваре глубоко плевать, кто ее посадит — твой муж или какой-то там
фээсбэшный хрен. Прошу прощения за ненормативную лексику…
