— О, вы не знаете Юри! — Кайе разрывалась между
долгом и чувством: суровым долгом нашему маленькому братству и большим и
светлым чувством к мужу. — Если было бы можно все рассказать ему — он бы
понял, он бы помог.
— Ну да, — цинично перебила Монтесума. — Помог
бы затянуть веревку на шее. Я вообще сомневаюсь в умственных способностях
мужчин. Чем дольше живу — тем больше сомневаюсь… Давай по теме, Кайе…
В дверь постучали. Кайе испуганно заслонилась животом, а я с
трудом подавила в себе желание залезть под стол Монтесумы и остаться там
навсегда.
— Да, девочки, — заметила Монтесума, идя к
двери. — Нервы у вас ни к черту, как я посмотрю. Это Акоп.
— Тебе хорошо… — снова захныкала Кайе. — Тебе
вообще можно на все забить… Твоя мебель на даче у губернатора стоит.
В кабинет, почтительно согнувшись, вполз бармен Акоп с
огромной корзиной в руках. Согнувшись еще ниже и еще почтительнее
(бедняжка!!!), Акоп принялся выкладывать салфетки, столовые приборы и тарелки с
едой.
— Перекусим, бабцы? — Монтесума обожала роль радушной
хозяйки. — Давно мы не собирались… Жаль, что повод сомнительный… Может,
кого-нибудь из моих парней пригласим?
— Это еще зачем? — удивилась я.
— А что, пусть попляшут, пока мы тут ужинаем… У них как
раз новая программа. Танец живота. Очень впечатляет…
— Я против, — тотчас же вылезла Кайе. — Mina
naine abielus!
[26]
— Господи, какая тоска! — Монтесума подцепила
вилкой кусок копченого угря. — Тогда, если не хочешь оттянуться, давай
версии…
— Юри считает, что вы были знакомы еще в
Эстонии. — В отличие от Монтесумы Кайе ограничилась персиками и
виноградом. — И что у вас были какие-то отношения. И что ты — сумасшедшая…
— Очень мило.
— Прости, Вари… То есть не совсем сумасшедшая… У тебя
были счеты и с Киви, и со Стасом. Ты работала на Стаса, Стас подсунул тебе
клиента, клиент оказался твоим старым приятелем. Возможно, он плохо с тобой
обращался… Ты защищалась и убила его… У тебя поехали мозги. Ты вернулась к
Стасу и сделала то же самое с ним, потому что он был твоим сутенером… И тоже
плохо с тобой обращался.
— Подожди, Кайе… Это, вообще, чья версия? Твоего мужа
или твоя собственная?
Кайе задумалась, машинально отщипнула виноградинку и так же
машинально раздавила ее в руках. Мой вопрос застал ее врасплох.
— Мы оба так думаем, Вари… И я, и Юри… Это очень
разумное объяснение. И потом, я ведь не знала тогда, что ты не убивала…
— А вторая версия?
— Лемешонок хочет выслужиться, — Кайе затрясла
головой. — Он считает, что все не так просто и что ты настоящая наемная
убийца.
Монтесума посмотрела на меня со скрытой завистью.
— Я? Наемная убийца?
— Ну да. И что дело сложнее и связано с
драгоценностями.
— С какими драгоценностями? — Я насторожилась.
— У Киви крупная коллекция бриллиантов. В Европе ее
знают. Возможно, что и убит он был из-за камней.
— Увела камни, признавайся?! — Монтесума постучала
ногтем по моему бокалу.
Единственной более или менее ценной крошкой, упавшей с
виолончельного смычка Олева Киви, был перстень его жены. Только им я могла
похвастаться перед подругами, но делать этого не стала.
— Никаких камней я не видела. А он что, привез их с
собой?
— Нет. — Лоб Кайе наморщился. — Во всяком случае,
ничего задекларировано не было. Но он мог кое-что приобрести и здесь. У него в
записной книжке нашли адрес одного ювелира. Подпольного.
— Что за тип? — спросила я.
Монтесума настороженно приподняла тонкую бровь:
— Никаких подвигов, Варвара! Ты уже и так увязла по
коренные зубы.
— Вот именно. Терять мне нечего. Но убедить в этом
Монтесуму не представлялось никакой возможности.
— Есть. Иначе бы ты не позвонила. Ты ведь позвонила,
чтобы… — она выжидательно посмотрела на меня.
— Все правильно. Я позвонила, чтобы ты помогла мне
выбраться из страны. — Отпираться было бесполезно. — Ты ведь поможешь
мне?
— Поможет, — встряла Кайе. — Ее мебель стоит
на даче у губернатора.
— И не только у него, — Монтесума горделиво
улыбнулась. — Но дело не в этом. Мне нужно время, чтобы все подготовить. А
пока поживешь здесь.
— Нет.
— Что значит — нет? — Монтесума терпеть не могла,
когда ей возражали. — Где же ты собираешься отсиживаться? У своего
репортеришки?
— Я не собираюсь отсиживаться…
— Ага. Ты собираешься проводить самостоятельное
расследование, — она методично заколачивала гвозди сарказма в мое
несчастное темя.
— Но ты же сама говорила: «Чтобы перестать считаться
убийцей, нужно найти того, кто действительно убил».
— А при чем здесь ты? «Найти убийцу»!.. Ты даже своих
трусов не могла найти по утрам, вспомни! Вечно у меня одалживала.
— И у меня тоже. — Кайе всегда принимала сторону
Монтесумы. И всегда смотрела ей в рот. Точно так же, как смотрела теперь в рот
своему мужу.
— Вот видишь! А то, что ты носилась по городу, прекрасно
зная, что тебя ищут, — это что, от большого ума, что ли?
— Но ведь кое-что я все-таки узнала…
— Что, например?
— Во-первых, я определила круг подозреваемых.
Во-вторых, мне удалось проникнуть на паром и выцепить фотографии. В-третьих, я
вышла на Филиппа Кодрина…
— Ну, и о чем это говорит? — процедила Монтесума,
рассматривая свои наманикюренные ногти.
— О чем?
— О том, что любой мужик в сто раз глупее любой
женщины. Нет, в тысячу, — быстро поправилась Монтесума. — И в мыслительном
процессе у него задействован только его гребаный хобот. Пенис. Член.
— А как быть с импотентами? — поинтересовалась
Кайе.
— Импотенты думают задницей. Вопросы есть?
— Юри не такой…
— Твой Юри вообще… — начала было Монтесума, но, бросив
взгляд на живот Кайе, осеклась. — Нет правил без исключений. Твой Юри —
исключение.
— Ладно, пусть любой мужик глупее женщины, —
подпела я Монтесуме, хотя вовсе так не думала. — Но я ведь и Чарскую
раскрутила. Узнала, что она была знакома с Киви… А Чарская — тоже баба, ты ведь
не будешь возражать?
— Чарская — актриса. А актрисы еще тупоумнее мужиков. К
сожалению. Сделаем так. Я переправлю тебя в Швецию, Варвара. Поживешь в
Треллеборге какое-то время. Потом что-нибудь сообразим.
