— Я еду на Суворовский, — неожиданно сказала
Монтесума. — Все равно день пропал, так хотя бы наведу справки о квартире…
…Когда я хлопнула дверцей Монтесуминой тачки и едва не
попала под колеса следующего за «БМВ» поганенького джипа «Судзуки», я
вспомнила!
Я вспомнила, что так взволновало Иллариона Илларионовича
Шамне: мой вопрос об огранке камней.
* * *
Магазин «Легион» ютился на задворках Василеостровского
рынка. Несколько минут я с упоением созерцала два его окна, забранные
решетками. Сквозь решетки — с таким же упоением — на меня смотрели неряшливое
чучело медведя-панды и такое же неряшливое чучело охотника в индийской
колониальной форме. Очевидно, для того, чтобы два этих типа не подохли от
скуки, руководство «Легиона» развесило вокруг них немудреный ассортимент:
ружья, ножи, термосы, камуфляж и два спиннинга в придачу. Но зачем панде
спиннинг, равно как и винтовка «Сайгак», — мне было совершенно непонятно.
«Легион» был самым обыкновенным охотничьим магазином с
большим количеством чучел поменьше панды: я признала волка обыкновенного,
зайца-русака, выпь, тетерева, уточку-мандаринку и даже белоголового сипа,
занесенного в Красную книгу.
«Гринписа» на вас нет», — подумала я и решительно
направилась к прилавку, за которым стоял плотный молодой человек с модными
блондинистыми баками в полщеки и курчавым подшерстком на висках. В отсутствие
покупателей молодой человек гонял моль, выпорхнувшую, очевидно, из волка
обыкновенного.
Несколько секунд я рассматривала газовые пистолеты,
выставленные на витрине, а потом подняла глаза на продавца.
— Мне нужен Дементий, — понизив голос до
конспиративного шепота, сказала я.
— Слушаю вас. — Ну, конечно же, я сразу узнала
этот низкий трубный глас, которым (на любой охоте) можно без труда заменить английский
рожок.
— Я звонила вам. По поводу консультации.
Белобрысый Дементий оглядел меня с ног до головы и, не
говоря ни слова, отправился на другой конец прилавка, ко второму продавцу, и
что-то шепнул ему. А потом снова вернулся ко мне.
— Подождите меня на улице, — сказал он. — Я
сейчас выйду.
Ждать пришлось недолго: продавец Дементий появился через
минуту и деловито ухватил меня за руку.
— Идемте.
— Куда?
— Здесь рядом.
Не успела я опомниться, как мы оказались во внутреннем
дворике рынка, уставленного грузовиками, легковушками и деревянной тарой самого
фантастического калибра. Неплохое место для консультации, ничего не скажешь.
Остается только пожалеть о лощеном кабинете Шамне с его кожаными креслами и
напольными часами.
Замызганный, заставленный рухлядью двор был идеальным местом
для совершения преступлений против личности, и я слегка приуныла. Но Дементия
окружающая обстановка нисколько не смущала. Он провел меня в крохотный закуток,
где чахли поддоны с подгнившими помидорами, и по-хозяйски присел на один из
ящиков. То же самое (после некоторых колебаний) сделала и я. Ситуация нравилась
мне все меньше, задорные баки на щеках продавца откровенно раздражали, и к тому
же на мое несчастное темя набросилось сразу несколько навозниц —
— Ну? — нетерпеливо спросил эксперт.
Я отмахнулась от особо назойливой мухи и в нерешительности
принялась щелкать замком сумочки.
— Вы хотели мне что-то показать?
— Да. — Отступать поздно, к тому же с ножом в
руках я буду чувствовать себя спокойнее. — У меня есть нож. Вернее, кинжал.
Я бы хотела проконсультироваться…
Вынув из сумочки футляр, я принялась неторопливо отвинчивать
крышку. Дементий следил за моими манипуляциями со все возрастающим интересом.
Когда крышка футляра провернулась последний раз, я вновь почувст вовала странное
волнение.
— Только я хочу предупредить вас. Не стоит браться за
рукоятку.
— Почему?
Ответ на этот короткий и вполне резонный вопрос мог занять
слишком много времени. И посему вдаваться в подробности я не стала.
— Не стоит, и все. Нож с убийства, на рукоятке —
отпечатки пальцев, — я осклабилась во все свои тридцать имеющихся в
наличии зубов (два зуба мудрости, вопреки ожиданиям, так и не вылезли).
— Вы, я смотрю, юмористка, — Дементий понимающе
хохотнул и взглянул на меня с симпатией. — Люблю веселых девчонок.
Сжав крышку, я вытряхнула кинжал на ящик, стоящий между
нами. Ящик доморощенный эксперт предварительно застелил своим носовым платком.
Виновник смерти Олева Киви вывалился наружу с глухим стуком И стук этот совпал
с нашими возгласами: сдавленным Дементия, и отчаянным — моим.
— Черт!!!
Алмаза в навершье рукояти не было! Не было — и все тут!
Категорически, решительно, бесповоротно не было. Вместо камня, к которому я так
привязалась, прямо над лепестками цветка тускло поблескивала какая-то
малоприятная физиономия. С толстыми веками, угрожающим носом и искривленными
губами. Черт, черт, черт!!! Kunat!!! Где камень?!! Куда он мог деться???
Мы потянули кинжал в разные стороны — при этом я бесстрашно
ухватилась за навершье (где еще совсем недавно сверкал алмаз), а Дементий — за
клинок. Губы Дементия слегка подрагивали, но это было всего лишь жалкое подобие
моих собственных губ.
Нужно успокоиться, Варвара, сказала я себе. Когда я
запихивала нож в футляр, алмаз был на месте и даже не думал никуда соскакивать.
Крышка футляра закрывается герметично… Футляр, кроме меня, никто не открывал…
Сергуня!!!
Ну, конечно, он рылся в моих вещах, он видел нож, он сам в
этом признался! Волна ярости накрыла меня с головой, стало нечем дышать, на
глаза навернулись слезы, и на секунду я почувствовала себя Олевом Киви, тоже
оказавшимся в рабской зависимости от ножа. Но Сергуня!!!
Сукин сын, подонок!
— Сукин сын, подонок! — выдохнула я. Эксперт по
японским мечам уже ощупывал металлические лепестки и потому отнесся к моим
словам рассеянно:
— Я, конечно, не подарок, согласен… Но мы не настолько
хорошо знакомы, девушка, чтобы клеить ярлыки.
Он прав, ярлыки еще никого не спасли. Я постаралась взять
себя в руки и посмотреть на вещи здраво. На вещи и на рукоятку кинжала:
навершье выглядело абсолютно нетронутым, и неожиданно выросшая из лепестков
физиономия, казалось, была там всегда. Если бы Сергуня вытащил камень, то на
месте этого толстогубого божка сейчас зияла бы дырка. Но, как ни фантастически
это выглядело, — кинжал с новым сюжетным вкраплением смотрелся абсолютно
цельно.
— Очень любопытная вещица, — сказал Дементий,
поглаживая нож с таким же сладострастием, с каким поглаживал бы бедра любимой
девушки.
— Правда?
— Очень, очень любопытная… У вас есть час времени?
