Вне всякого сомнения, это было жилище мужчины. Причем
мужчины одинокого. И не отличающегося суровостью нравов. Огромный разобранный
диван с черным бельем (ветхозаветный сексуальный писк), зеркальный потолок;
музыкальный центр и телевизор с видиком, стоящие прямо на полу, внушительное
количество дорогих бутылок в подбрюшье журнального столика… И огромный плакат
американской актрисы Деми Мур (полная обнаженка на последнем месяце
беременности).
— Н-да, — сказала я с несвойственной мне и потому
пугающей брезгливостью в голосе. — Гнездо разврата…
— Ну, не будьте так нетерпимы, Варя, — призвал
меня к снисхождению Рейно. — Я понимаю, целомудрие украшает женщину… Но
это самая обыкновенная мужская квартира… У меня у самого…
Я выразительно посмотрела на Рейно, и он тотчас же
заткнулся.
— Что будем делать?
— Поищем следы пребывания покойной. Раз уж именно поэтому
мы здесь. — Все-таки в практичности и трезвом подходе к делу Рейно не
откажешь.
— И каким образом мы будем искать эти следы? И что это
за следы?
— Все, что угодно. — Рейно принялся обшаривать
комнату голодными глазами розыскной собаки. — Фотографии, записки, пленки,
письма… Если, конечно, повезет. Начинайте со стола, а я займусь книжным шкафом.
И всем остальным…
Я критически осмотрела книжный массив, тянущийся от стены к
стене, и письменный стол, который казался инородным телом в этом несколько
фривольном помещении.
— Да здесь работы не на один час…
— А что делать? — отозвался Рейно. —
Впрягайтесь. Прежде чем подойти к столу, я ухватила бутылку экзотического виски
«Lagavulin» и прилагающийся к нему довольно чистый стакан. Но стоило мне только
отвинтить пробку, как Рейно коршуном налетел на меня.
— Не вздумайте прикасаться к выпивке, — запричитал
он, вытирая захватанные мной стеклянные поверхности носовым платком.
— Отпечатки. Понятно. Век живи — век учись.
— Не только отпечатки. — Рейно достал из бездонных
жилетных карманов пару тонких перчаток и протянул их мне. — Вы не должны
злоупотреблять ситуацией и мелко обворовывать хозяев…
— В каком плане — обворовывать?
— Это чужая выпивка. Вы за нее не платили. Нельзя брать
чужое…
Я открыла рот и несколько мгновений в безмолвном изумлении
взирала на Рейно. Полусумасшедший частный Детектив, стоя во взломанной
квартире, выговаривает мне! И по какому поводу!.. «Нельзя брать чужое», надо
же!..
— Давно вышли? — елейным голосом спросила я:
— Откуда?
— Из психиатрической клиники. То, что вы говорите, это
параноидальный бред. Сумеречное помрачение сознания…
«И врожденная субдебильность», — хотела добавить я но
вовремя промолчала. Все эти мудреные термины я помнила еще со времен моей
первой школьной влюбленности в Сюлева Хааса. Сюлев уже тогда мечтал о карьере
врача-психиатра и в перерывах между юношеским сексом читал мне книжку
«Популярная психиатрия».
— Да? — эстонец засопел. — Вы, русские,
ужасные люди. Обыкновенную человеческую порядочность расцениваете как бред. И к
тому же норовите стянуть то, что плохо лежит. Если так будет продолжаться и
дальше, вы никогда не вступите в Европейское сообщество!
Спокойно, Варвара. Главное сейчас — не дать увязнуть во всех
этих, прости господи, морально-этических проблемах. Ни себе, ни ему.
Я демонстративно повернулась спиной к мученику идей и
кристаллу справедливости и бросила:
— Занимайтесь тем, за чем пришли. У нас не так много
времени.
После этого я отправилась к письменному столу и осмотрела
фронт работ, который мне предстоял. Стол был самым обыкновенным, двухтумбовым,
с тремя выдвижными ящиками на каждой стороне. На поверхность стола были
нашлепаны куски использованной жвачки — самых разных форм и размеров. Мысль о
том, что мне придется копаться в чужих вещах, нисколько меня Не смущала. В
своей прошлой — такой далекой, такой безоблачной и такой не праведной жизни я
иногда позволяла себе запустить руку в карман клиента.
В чисто ознакомительных целях.
После нескольких подобных экскурсий мною был создан портрет
среднестатистического мужского кармана. В нем обычно находились:
— рентгеновские снимки зубов;
— спичечные коробки с женскими номерами телефонов;
— пачки сигарет с женскими номерами телефонов;
— купюры с женскими номерами телефонов;
— портмоне с календариками пляжных sexy girls;
— пивные крышки;
— ключи от квартиры приятеля;
— презервативы.
В столе, который я так рьяно принялась осматривать, тоже
были презервативы. И даже рентгеновский снимок верхнего правого резца. Но на
этом сходство с мужским карманом заканчивалось. Ящики оказались заполнены
журналами «Мастер Ружье», инструкциями к бытовой технике, зубочистками,
палочками для ушей, мелкими иностранными монетами, использованными стержнями
для авторучек, несколькими пакетами с фотографиями.
И — патронами.
Фотографии заинтересовали меня больше всего, хотя я
достаточно долго не могла определить по ним хозяина квартиры. В основном это
были снимки с вечеринок, уикендов (зимних и летних), семейных торжеств. Ничего
выдающегося, такими фотографиями забито большинство альбомов в большинстве
домов.
Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в нижнем ящике стола
я нашла коробку с документами. В коробке валялся паспорт на имя Нестерова Игоря
Аркадьевича, а также охотничий билет за номером 1354 и служебное удостоверение
частной охранной структуры «ЛОКИС» за номером 19. Отложив в сторону охотничий
билет и удостоверение, я сосредоточилась на паспорте.
Из паспорта следовало, что Игорь Аркадьевич Пестерев,
русский, родился 14 апреля 1965 года в городе Алапаевске Свердловской области.
И. А. Пестерев был прописан в г. Кронштадт, ул. Кронштадтская, 73, кв. 8.
Тот самый адрес, та самая дерматиновая дверь, которую вскрыл
Рейно. Та самая квартира, в которой мы обстряпываем сейчас свои темные делишки.
Некоторое время я изучала физиономию владельца квартиры и паспорта.
Ничего выдающегося в этой физиономии не было: короткая стрижка, короткий нос,
короткая шея. Расставшись с информационной черно-белой фотографией Игоря
Аркадьевича, я переместилась на страничку «семейное положение».
Она оказалась абсолютно, вопиюще, девственно чистой.
И. А. Пестерев был закоренелым холостяком.
Я отложила паспорт и накинулась на оставшиеся документы.
Здесь меня поджидало сразу несколько интересных новостей. Во-первых, член
общества охотников Пестерев И. А. владел одноствольным нарезным карабином
«Антарес» итальянской фирмы «Фамарс». И, кроме того, на его имя были
зарегистрированы два охотничьих ножа.
