Он спрыгнул в холл с предпоследней ступеньки с каким-то внезапным спортивным азартом. На нем был уже другой спортивный костюм — красно-коричневые брюки и свитер в тон с ромбом из треугольничков на груди, какие носят гольфисты. Мередит презрительно подумала, что ему надо бы ходить в футболке со слоганом: «Я слежу за своим холестерином!»
— Тип из убойного отдела ушел? — уточнил он.
— Почему вы так его называете? — сухо поинтересовалась она.
— Разве он не оттуда? — Эллиот надул губы. — Что говорил?
— Собственно, беседа была конфиденциальной. Он расспрашивал, как я обнаружила тело, если вам это следует знать. — Мередит помолчала и сухо добавила: — Вы опасаетесь, чтоб он чего-нибудь не сказал? Чего именно?
— Что там за дела с цветочками? — Видя, как собеседница изумленно вытаращила на него глаза, Эллиот объяснил: — У меня окно в сад выходит. Я наблюдал за вами.
— А вот это не ваше дело! — сердито воскликнула она. Впрочем, вряд ли можно его обвинять. Поэтому Мередит несколько напряженно ответила: — Я сильно разнервничалась, Альби. Обнаружила бедного мертвого парня… — И демонстративно ушла.
Эллиот невозмутимо последовал за ней в гостиную.
— Не переживайте. Жаль, конечно. Однако, с другой стороны, нам больше не придется высматривать мерзкие свертки.
— Что вы хотите сказать? — спросила Мередит, ощутив спазм в желудке.
— Кто же, по-вашему, оставлял эти жуткие визитные карточки? Разумеется, горшечник.
— Вы не имеете права так говорить! — взорвалась она.
— Вот увидите. Вспомните, я здесь нахожусь дольше вас. И уже с таким сталкивался. Теперь, когда его не стало, ничего подобного не повторится.
Эллиот говорил так уверенно, что Мередит охватила дрожь.
— Зачем это ему было надо?
— Он с ума сходил по малышке, по Саре. Видите, тут есть смысл. Юношеская любовь обернулась горьким разочарованием. Хоть я и не разбираюсь в подобных вещах.
Мередит, смерив его взглядом, саркастически подтвердила:
— И я тоже так думаю.
— А в людях я разбираюсь, леди, — заявил Эллиот. — Это мой бизнес.
Она устала, переживала запоздалое потрясение, не было сил с ним спорить.
— Ваши слова подтвердить невозможно, Альби. Вы наверняка знаете гораздо больше, чем говорите. Могу только сказать, что вам, может быть, стоит побеседовать со старшим инспектором Маркби.
— Никогда не вызывайтесь добровольно, моя дорогая. Вы ему все рассказали?
— Да! — Мередит вспыхнула. — Ну… не совсем.
— Доложили про бычье сердце и куклу? — Тон его стал резким.
— Нет… — Она взяла себя в руки. — Подождем, пока не будет произведено вскрытие и мы не узнаем, от чего умер Лорример, то есть существует ли между всем этим какая-то связь. — Уверенности в ее голосе недоставало.
Эллиот нехорошо улыбнулся:
— Он мертв. Разве важно от чего? Но вы сделали правильно, умолчав про сердце и куклу. Давайте оба об этом забудем, а?
— Не знаю, в какую игру вы играете, Альби, — спокойно сказала Мередит, — но я не в состоянии продолжать разговор. И еще — не люблю, когда за мной шпионят!
— Извините мою нескромность, — иронически ответил он.
* * *
Алан Маркби вернулся домой в конце не очень плодотворного дня, вышел на задний двор — не забывать называть его «патио»! — с кружкой чаю в одной руке и спреем от насекомых в другой.
Способ борьбы с белокрылками заключается в том, чтобы подкрасться к ним и побрызгать, прежде чем они вспорхнут с листьев, растают в воздухе и опять соберутся после твоего ухода. Необходима некоторая сноровка, чтобы эффективно прыскать и держать чай вне сферы распространения инсектицида. Пытаясь добиться того и другого, он сказал себе, что так не делается — именно таким образом можно случайно отравиться.
Кто-нибудь вообще травился случайно? Вот вопрос. Он поставил спрей, сел на хромую скамейку в последних лучах вечернего солнца. Грозившие дождем тучи, в конце концов, рассеялись сами собой. Дом был последним в рядовой линейной застройке, изначально предназначенной для нужд возникавшего в начале Викторианской эпохи среднего класса. Впоследствии эти постройки переживали трудные времена, а теперь они вновь считаются фешенебельными. Продвигающиеся наверх переселяются в рядовую застройку. Маркби, купив дом раньше любого из них, до того, как цены на недвижимость взлетели на недосягаемую высоту, с подозрением посматривал на пришельцев. Один из них — святители небесные! — установил на крыше спутниковую тарелку. Маркби с негодованием спросил свою сестру Лору: «Разве этому болвану не требовалось разрешение?» — «Ах, — ответила Лора, — существует обширная серая зона относительно спутниковых антенн. Может быть, можно заставить их снять, а может быть, нельзя. В любом случае это испортит соседям кровь, что следует учитывать, сравнивая с неприятностью от соринки, торчащей в глазу. Тебе придется со временем переехать, Алан». — «Почему это?» — возмутился он.
Вспомнив замечание Лоры об испорченной крови соседей, Маркби вновь мысленно вернулся к Лорримеру, которого соседи не сильно любили, но который при мимолетном знакомстве с очевидной легкостью сумел произвести приятное впечатление на столь интеллигентную и тем более проницательную женщину, как Мередит Митчелл. Судя по результатам предварительного обследования, дело начинает определенно смахивать на отравление. Вскрытие покажет. Намеренное отравление руками того, кто его особенно не любил. Но почему? Совсем другой вопрос по сравнению с «как».
Мередит Митчелл умная особа, мрачно думал инспектор, только что-то про себя придерживает. Сочла Лорримера приятным молодым человеком. Не осматривала коттедж так детально, как полиция. Или утверждает, что не осматривала. Могла соврать. Не хочется думать, что она лжет, но он полицейский, расследует дело и должен учитывать все вероятности, даже самые неприятные для себя лично. По ее собственному признанию, зашла в коттедж в поисках телефона. Вполне могла воспользоваться возможностью обыскать дом — но зачем?
Там имеются исчерпывающие доказательства, что Лорример вовсе не был приятным молодым человеком. Курил травку. Фактически выращивал ее на маленькой грядке в глубине заросшего сада за живой изгородью. Читал книжки, рядом с которыми «мягкая порнография», продающаяся в газетных киосках, — детская сказка. Подписан на особенно мерзкий журнал, ввозимый в страну контрабандой и конфискуемый таможенниками, когда им удается его отловить. Вообще чокнутый извращенец. Впрочем, явно симпатичный. Вот в чем проблема с подобными типами. Маркби уже с ними сталкивался. Обаятельные, приятные, любезные, законченные лжецы. Пока за них по-настоящему не возьмешься, не разгадаешь, что это за личность. Потом понимаешь, что имеешь дело с Джекилом и Хайдом.
[14]
А перед мировым судьей или судом присяжных — если до того дойдет — предстает лилейно-белый доктор Джекил и отмазывается от обвинения в убийстве. Только в данном случае Лорример сам, возможно, стал жертвой.
