Маркби явно делал героические усилия, чтобы вслух не выругаться, но если бы и выругался, она бы его извинила. Он поднялся.
— Давайте пойдем на кладбище, вы мне покажете место, где нашли животное. Жаль, что раньше не сказали.
Он не сумел скрыть раздражение, и Мередит покраснела. Но поскольку не любила упреков, даже если бывала не права, упрямо возразила:
— Сказала бы, если б сочла важным.
— Может быть, предоставите мне судить, что важно, что не важно? — ответил Маркби в таком же тоне.
— Это был просто мертвый кот! — отрезала она. — Желаете знать местонахождение каждого умершего животного и человека?
— Да! — рявкнул Маркби. — В данном случае желаю. Возможно, кот погиб, выпив того же самого молока! Лорример налил себе в кофе немного, полил кукурузные хлопья, остальное вылил кошкам… Пошли!
Они покинули «Мышастую корову».
— Если вам так уж хочется знать обо всем, — язвительно заметила Мередит, — то должна указать, что деревушка кишит журналистами, они взяли ректорий в осаду и причиняют нам существенные неудобства.
— Это ваша проблема или проблема Евы, как домовладелицы. Честно сказать, меня это меньше всего заботит.
Они задержались у машины инспектора, пока он доставал из багажника высокие сапоги. Глядя, как он их натягивает, Мередит продолжала:
— Хотите сказать, будто им разрешается докучать людям? Они даже прислугу терзают.
— Это гражданское дело, а не уголовное. Дайте мне знать, когда кто-то из них нападет на кого-нибудь из прислуги в публичном месте.
— Думаю, — энергично заявила она, — когда-нибудь полиция этой страны получит подобное сообщение.
Маркби выпрямился так внезапно, что она в испуге отскочила.
— Послушайте, Мередит! Вы здесь не какой-нибудь чертов консул. Ведется расследование убийства. У вас нет никаких полномочий, больше того, нет опыта в подобных делах, в нашей стране по крайней мере. Вы не в Руритании или где там еще. Дипломатическим иммунитетом не обладаете. Не можете позвонить в министерство иностранных дел и пожаловаться на доставленное вам беспокойство. Думаю, вы в состоянии не обращать внимания на нескольких несчастных журналистов. И больше ко мне с этим не приставайте!
Мередит на время обиженно замолчала, сверкая глазами, сунув руки в карманы, семеня рядом с ним по дороге. У входа на церковный двор из кустов вылез джентльмен с модной щетиной, в черной кожаной куртке.
— Есть успехи, инспектор?
— Уйдите, — приказал Маркби. — Получите информацию на пресс-конференции, если я решу ее дать.
— Он за нами пойдет, — пробормотала Мередит.
— Если сделает это слишком открыто, предъявлю обвинение в препятствовании полиции.
— Ах, ясно. Для вас одни правила, для нас другие.
— В зависимости от разницы между вторжением в частные владения мисс Оуэнс, чем она, по-моему, успешно воспользуется, и расследованием убийства. Ладно, где этот мертвый кот?
— Вон там… — Мередит пошла вперед к семейным могилам. Ветка, которой она прикрыла трупик, лежала на месте, а останки Джерри исчезли.
Маркби устало вздохнул:
— К сожалению, этого следовало ожидать. Может быть, прошлой ночью лис с триумфом утащил. Мы его не нашли бы, даже если бы вы мне сразу сказали. — Он угрюмо посмотрел на памятник джентльмену, погибшему на пути экспресса, нахмурился, перевел взгляд на следующую могилу преподобного Генри Маркби. — Безобразие, — проворчал он. — Я участок имею в виду. Наверно, надо нанять каменщиков, привести в порядок разбитые плиты.
— Они ничуть не хуже остальных. Недавних могил почти нет. — Мередит вдруг поразила одна мысль. — Где похоронен Роберт Фримен?
— В Оксфорде. Он умер в Научной библиотеке Джона Радклиффа. По-моему, Ева могла здесь его положить, но… прямо напротив дома было бы несколько мрачно. Много лет назад никто не возражал, чтоб любимые покоились у них перед глазами. Вряд ли дядя Генри думал обо всех этих предках, которые лежат в земле через дорогу. Когда я навещал его в детстве, всегда боялся битком набитого кладбища, просто потому, что на многих памятниках стоит моя фамилия. Постоянно думал, что какой-нибудь старый хрен выскочит из-под земли и о чем-нибудь мне расскажет. — Маркби неуважительно облокотился о надгробный камень железнодорожного энтузиаста. — Вы никогда не встречали Боба Фримена?
— Нет. Когда они поженились, была за границей. А когда приезжала домой, всякий раз были в отъезде.
— Он был очень славным малым. Непоколебимый, с довольно старомодными убеждениями. Надежный.
— Значит, хорошо подходил Еве, — сказала она, хоть и не собиралась произносить это вслух.
— А ее предыдущих мужей вы знали?
— Хьюго пару раз видела, посчитала ничтожеством. Майка вполне хорошо знала. — Маркби задумчиво посмотрел на нее, внушив подозрение, что ее выдала дрожь в голосе или выражение глаз. Чтобы отвлечь его, Мередит махнула рукой в сторону: — Там захоронена урна с прахом жены Питера Рассела.
Слава богу, он отвел глаза.
— О да, дело было прискорбное, я помню следствие. Самоубийство. Она много лет болела, была прикована к постели. В конце концов приняла смертельную дозу. Не могла больше терпеть.
— Так вот что случилось… — тихо проговорила Мередит, и Маркби с любопытством взглянул на нее. — Бедный Рассел… — громко добавила она. А про себя подумала, что Лорример пересказал ей злую ложь. Должен был знать. Эта мысль отразилась на ее отношении к Филипу, очень ей не понравившись, потому что не хочется плохо думать о недавно умершем.
Наблюдая за противоречивым выражением ее лица, Маркби сказал:
— Кстати, о следствии. В этот раз вам придется присутствовать, но оно состоится очень скоро и будет довольно простым.
Мередит кивнула, рассеянно водя пальцем по холодному надгробию одного из его предков.
* * *
К обеду Маркби вызвали в Бамфорд. Лаборатория прислала подробный отчет. Он сидел с ним за своим письменным столом, жалея, что перед отъездом из деревни съел в «Мышастой корове» «завтрак пахаря».
[16]
От вредной привычки надо отказаться.
В отчете содержались некоторые детали, подтверждавшие прежние рассуждения. Отравление длилось несколько месяцев. Он вздохнул. Придется копаться в прошлом Лорримера, выявлять контакты, деловые связи, круг общения. Уйдет масса времени, большинство информации окажется бесполезной. Но именно в ней кроется причина чьей-то ненависти к Лорримеру, даже больше, чем ненависти, — страха перед ним, которого было достаточно для того, чтоб его навсегда уничтожить.
Пирс просунул голову в дверь:
— К вам юная леди, сэр. Мисс Эмерсон.
