Мередит взглянула на него:
— Правда? Меня как раз восхищает, что он в таком возрасте взялся за совершенно новую для себя роль.
— Именно! — вскричала Ева. — Старик Ральф за все ревностно брался. — Она до сих пор горела румянцем и вдруг приказала: — Джонатан, милый, откройте окно. Жутко жарко.
* * *
Поздним вечером, готовясь лечь в постель, Мередит услыхала стук в дверь. Открыла, отчасти надеясь вновь увидеть Сару, но на пороге стояла кузина в белом атласном наряде с бутылкой джина в одной руке и двумя маленькими бутылочками тоника в другой.
— Из чего будем пить? — спросила Мередит, посторонившись и пропустив ее в комнату.
— Ох, черт! Совсем забыла, — огорченно сморщилась Ева.
— Не беспокойся. Возьму стаканы для зубных щеток.
Они уселись и молча чокнулись.
— По какому поводу полночные студенческие посиделки? — спросила Мередит.
— В самом деле, порой Джонатан неописуем, — не ответив на вопрос, вздохнула Ева. — Спрашивает, помним ли мы Ральфа в роли Гамлета в тридцать восьмом году! Я родилась только в сорок четвертом. — Она покачала стакан с джином, задумчиво в него глядя. — В том фильме я совсем молодо выгляжу, правда? Пухленькая, крепенькая…
— Слушай, ты собираешься устроить тут мне покаяние? Сколько уже приняла джина?
— Жизнь складывается совсем не так, как мы ожидаем, — огорченно молвила Ева. — Лучше бы Джон привез другую видеокассету. Ты ведь знаешь, почему Майк отказался от того сценария, правда?
— Правда, — серьезно подтвердила Мередит после паузы, — знаю.
— Ничего такого не было! — безнадежно воскликнула Ева. — Просто глупый киношный флирт. Я любила Майка.
— Не переживай из-за этого.
Ева одним глотком выпила джин.
— Мерри, я хочу Саре счастья, это мой долг перед Майком, ради этого я свою личную жизнь погубила. С Майком у нас не заладилось, брак с Хьюго был полным кошмаром, Роберт умер…
— Слушай, ложись в постель, хорошенько поспи, оставь в покое огненную воду. Я сама отнесу вниз бутылку, чтоб она тебя не искушала.
Ева послушно ушла к себе в комнату, Мередит взяла джин и выдохшийся тоник, прижала к животу, прихватила пустые стаканы, осторожно спустилась по лестнице. Из-под двери гостиной просачивался свет. Решив, что Ева забыла его выключить, она толкнула ногой створку.
Стоявший у маленького письменного столика Лейзенби круто повернулся.
— А, — пробормотал он, — это вы. Я думал, все уже улеглись.
— Правильно думали. Я просто несу вниз бутылку. Выпили по глоточку с Евой на сон грядущий. Что вы тут делаете? — поинтересовалась она.
Он задвинул ящик стола.
— Работаю. Захватил с собой кое-какие документы. Думал, у Евы найдется добротная бумага.
— У меня есть наверху. Принесу, если вам срочно надо.
— Нет, не срочно, — поспешно ответил Лейзенби, отходя от столика. — Слушайте, по-моему, Ева слишком много пьет. Не хочу, чтобы вы поощряли ее.
— Если желаете знать, — сердито ответила Мередит, — то идея была не моя, и я ничего подобного не поощряю. Кроме всего прочего, она моя кузина, и я тоже о ней беспокоюсь.
Он вспыхнул.
— Конечно, вы ее кузина, и поэтому думаю, должны поговорить с ней о выпивке.
— Насколько я понимаю, пока ничего страшного не происходит. Я не видела, чтобы она с ног валилась.
Они сверкнули друг на друга глазами. Мередит шагнула к буфету, поставила на место бутылку. Наблюдая за ней, Лейзенби вдруг сказал:
— Я неплохо разбираюсь в сценическом искусстве. Сам играл в Кембридже в «Футлайтс»
[22]
и так далее. Я действительно считаю Еву неплохой актрисой, хотя она снялась в целой куче дрянных фильмов. По-моему, ей надо играть на театральной сцене.
— Она сама знает, что ей надо делать, — отрезала Мередит. — Или вы считаете театральные роли более респектабельными по сравнению с мыльной оперой, к которой она сейчас так стремится?
Лейзенби упрямо выпятил челюсть.
— Признаюсь, я против мыльной оперы.
Мередит задумчиво на него посмотрела, отступила назад, скрестив на груди руки.
— Для актеров речь идет о выборе между работой и простоем. По-моему, Ева хорошо понимает масштабы своего таланта. Скажите, вы действительно любите Сару?
— Что за вопрос? Вы меня оскорбляете! — вскричал Лейзенби и залился краской.
— Вопрос довольно простой, недвусмысленный. Да или нет?
— Да!
— В радости и в горе? А если что-то не сложится?
— Да, черт возьми!
— При дурной и хорошей огласке? С тещей — королевой мыльной оперы или играющей на порядочной театральной сцене? С вольными репортажами в воскресных газетах?
— Не понимаю, к чему вы клоните…
— Черта с два! — воскликнула Мередит.
— Конечно, скандал мне не нужен, — тихо и твердо объявил Лейзенби. — Я финансист. Обслуживаю состоятельных клиентов. Должен быть выше всяких подозрений, как судьи.
Мередит вспомнила Маркби.
— В нашей семье никогда судей не было. Слушайте, возьмите с собой Сару в Лондон, когда будете возвращаться туда воскресным вечером. Не стоит ей здесь оставаться. Она перенесла тяжелый удар, должна вернуться на работу, отвлечься.
— Хорошо, — кивнул Лейзенби, выдержав паузу.
* * *
В понедельник Мередит приехала в Бамфорд, остановилась у публичной библиотеки. Накануне Лейзенби увез Сару в Лондон. Кузины с некоторым облегчением наблюдали за отъездом, хотя Еве не слишком понравилось, что Сара тоже едет.
— Она в приюте работает. Я все время боюсь неприятностей, даже нападения. Только ей очень хочется, — сказала Ева.
— Пусть работает. Дело стоящее. Гораздо лучше, чем шляться со всякими подонками, как раньше, — ответила Мередит.
В библиотеке было светло и приятно. За стойкой стояли две женщины, одна помоложе, другая постарше. Та, что помоложе, в розовом кардигане, спросила, чем может помочь.
— Я гощу у мисс Оуэнс, она мне свой читательский билет одолжила. Надеюсь, не противозаконно?
Старшая женщина бросила на Мередит быстрый взгляд, собираясь что-то сказать.
— Нет, конечно, — заверила женщина в розовом кардигане. — Все правильно.
Мередит отошла, покружила среди библиотечных полок, пока не наткнулась на книги по общей медицине. Когда она их отыскала, из-за угла вывернула старшая библиотекарша и спросила:
