Внезапно луч погас. Перед столом кто-то вырос. Она подняла голову и воскликнула:
— Тоби!.. Откуда, скажите на милость?
— Из Пекина, — сообщил Тоби Смайт. — Только что завершил служебное кругосветное путешествие.
— Теперь дома, в отпуске, жду, пока мне подыщут новое место. По крайней мере, — озабоченно добавил он, — надеюсь, что подыщут. Я прямо объявил нынче утром, что не хочу наподобие вас застрять в лондонской конторе до конца света.
Не слишком деликатно, но правда. Мередит уже давно застряла в офисе. Фактически с самого возвращения несколько лет назад из Федеративной Республики Югославии, где она служила консулом. Теперь просто конторская служащая министерства. Югославия, как известно, распалась, и приблизительно в то же время карьера, похоже, заглохла. Красноречивая параллель. Несмотря на повторные запросы, ей не предлагается никаких долгосрочных зарубежных постов, кроме кратких командировок на две-три недели, чтобы заткнуть дыры, заменить заболевших или пополнить ряды в экстренном случае. Сначала она возражала, громко протестовала, понимая, что есть какая-то причина для подобного с ней обращения, о которой она никогда не узнает. Где-то перешла кому-то дорогу или приобрела ненадежную репутацию благодаря независимости, встревожившей большое начальство. Однако теперь положение дел изменилось. Она уже не чувствует необходимости «бежать из страны», по выражению Алана Маркби, который именно так трактует ее стремление работать за границей. Не хочет, чтобы она уезжала. Мередит про себя улыбнулась и обратилась к Тоби:
— А я не против службы в Лондоне. Летом замуж выйду.
Он театрально отпрянул, воздев обе руки ладонями вперед.
— Неужели за того самого копа, которого вы столько лет за нос водили?
— Его зовут Алан, — сердито напомнила Мередит. — О чем вам отлично известно. И за нос я его не водила.
Полли тихо хихикала в другом конце кабинета. Краткий всплеск раздражения улегся. Нечего ершиться из-за слов и поступков коллеги. Тоби есть Тоби, а сегодня, слава богу, начало пасхальных каникул.
— Значит, у меня не осталось никакой надежды? — мелодраматично вздохнул он.
Полли фыркнула.
— Никогда и не было, — указала Мередит. — Но я рада вас видеть.
— Я не мог прийти в контору и не повидаться с вами. — Тоби оперся руками о стол и наклонился к ней. — Подумал, если не слишком торопитесь очутиться в объятиях мистера Плода,
[1]
то, может быть, позволите пригласить вас на ланч.
— Не позволю, если будете обзывать его мистером Плодом.
— Извините. Пойдемте закусим. Обещаю не употреблять неуважительных прозвищ. Обменяемся новостями, вспомним старые времена и… — Тоби слегка замялся. — Честно сказать, я скорей рад, что вы с Маркби до сих пор вместе, поскольку у меня возникла небольшая проблема. То есть не у меня, а у одного моего друга. Может, он что-нибудь посоветует.
Мередит затрясла головой:
— Если у вашего друга проблема с законом, пусть лучше обратится к юристу. Алан не психотерапевт. Если это действительно дело полиции, процедура простая. Ваш друг должен пойти в ближайший участок и с кем-нибудь поговорить. В любом случае Алан не вмешивается ни в какие вопросы за пределами своей территории. Когда ведется серьезное уголовное расследование за этими пределами, обязательно оговаривает каждый шаг с чужими следственными бригадами. Он не станет нарушать правила ради небольшой проблемы вашего приятеля. Ясно?
— Ах, — лукаво прищурился Тоби. — Дело в том, что упомянутая проблема возникла как раз в ваших лесах, под самым носом у суперинтендента Маркби. Поэтому он идеальная кандидатура.
Мередит вздохнула. Алан не особенно расположен к Тоби. Инстинктивно чувствуется, что просьба о помощи не будет услышана. Но Тоби стоит перед нею и смотрит с надеждой. Вдобавок это старый друг. Надо держаться старых друзей. Она внимательно его осмотрела. Никогда не отличался аккуратностью. Костюм такой мятый, будто именно в нем он прилетел домой в самолете. Впрочем, Тоби не разъезжает в деловых костюмах. Верхняя пуговица рубашки отсутствует, узел галстука расположен в двух дюймах под ней. Мередит вдруг осознала, что по-настоящему рада видеть его.
— Разумеется, я с вами пообедаю, — сказала она.
Должно быть, еще мысленно пребывая в Пекине, Тоби повел ее в ресторан в Чайнатауне. Там стоял дым коромыслом, было полно народу, официанты бегали туда-сюда. Суета и гул голосов означали, что можно побеседовать конфиденциально.
— Серьезно, — сказал Тоби, сделав заказ. — Поздравляю с будущей свадьбой, и прочее. Но что вас заставило сменить позицию? Знаю, коп страстно хотел жениться, а насчет вас у меня складывалось иное впечатление.
— Я позиции не меняла. Просто довольно медленно принимала решение.
Очень медленно. Прежде мысль о браке и оседлой жизни вводила ее в штопор. Но, как ни странно, когда все решилось, опасения испарились.
— Говорите, событие века состоится летом? — уточнил Тоби. — Конечно, хотелось бы сплясать на свадьбе, но, если повезет, к тому времени мне найдут место. Простите, нехорошо прозвучало. Хотя вы понимаете, что я имею в виду. Если буду где-нибудь в Европе, непременно заеду, если пригласите.
— Уже пригласила. Назначено на лето — к тому времени дом уже будет готов. Мы купили дом викария в Бамфорде. Церковные власти давно хотели продать, и Алан там мечтал поселиться, особенно из-за сада. Только все в катастрофическом состоянии. Нужна новая кухня, ванная, проводка, отделка сверху донизу. Естественно, с началом работ постоянно что-то возникает, не одно, так другое. По обыкновению.
— А викария куда дели?
— В кирпичную коробку в новом микрорайоне. По мнению церкви, там он будет ближе к своим прихожанам. Есть такая надежда. Джеймс, по его утверждению, не возражает. Его невообразимо старая экономка ушла на покой. Никто не знает, сколько ей лет. Возраст миссис Хармен — нечто вроде государственной тайны. Однако она сложила оружие, а Джеймсу будет легче справляться самостоятельно в новом доме с современной кухней и садиком размером с почтовую марку. В итоге все довольны и счастливы. Только я отказываюсь разбивать лагерь среди бесчисленных рабочих, топающих по лестницам. По-прежнему живу в своем коттедже в Бамфорде, а Алан у себя. Оба наших дома выставлены на продажу. Если один купят, в другом съедемся. Если продадутся оба, поселимся среди банок с краской.
— А у меня все та же квартира в Кэмдене, — сообщил Тоби, когда запыхавшийся официант поставил перед ними еду и заторопился дальше. — Стоит нынче бешеные деньги. Даже трудно поверить.
Мередит ухватила палочками креветку, окунула в кисло-сладкий соус.
Тоби впился зубами в хрустящий кусок утки.
— У каждого свои проблемы, что снова напоминает мне о том самом приятеле.
