— Ныряльщики не обнаружили в озере ничего похожего на орудие, и с отпечатком протектора пока не повезло. Весьма распространенный рисунок. Есть в поместье нечто похожее. Фургон садовника Стеббингса. Старый, с полным приводом. Но покрышки сравнительно новые, отпечаток был бы лучше. Позвоню сегодня в Столичную полицию,
[9]
— заключила она, — и спрошу разрешения завтра поработать в Лондоне.
— Правильно. Непременно поручите кому-нибудь заняться письмами, с которых все началось. Если автор не имеет отношения к смерти Фионы Дженнер, — подвел итог разговора Маркби, — то сейчас он перепуган до чертиков.
Вернувшись в Овервейл, Тоби заметил у подъезда фургон флориста. Парадные двери открыты, миссис Уиттл тащит огромную охапку лиловых ирисов и тюльпанов. Флорист вернулся за руль, и фургон затарахтел прочь.
Тоби вошел в дом.
— Смотрите, — обратилась к нему миссис Уиттл. — Прелесть, правда?
Он перевернул прикрепленную к букету визитку.
— Кто такие Майкл и Каролайн Фоссет?
— Живут в миле отсюда, сэр. Участок примыкает к нашему. Ферму держат, мистер Дженнер сдал им землю под выпас. Очень мило, что проявили сочувствие. Пойду в воду поставлю. Миссис Дженнер лежит. Была женщина из полиции, по-моему, ее расстроила. Лучше сейчас не беспокоить, — добавила миссис Уиттл и удалилась.
Дверь слева щелкнула и приоткрылась.
— А, Тоби, это ты. Заходи, — пригласил Джереми Дженнер.
Тоби прошел в кабинет. В воздухе стоял отчетливый запах виски.
— Выпьешь? — Джереми кивнул на графин.
— Нет, пожалуй. Выпивал за ланчем. — Тоби сделал паузу. — Там цветы вам обоим прислали. Какие-то Фоссеты. Миссис Уиттл в вазу ставит.
— Да? — без всякого интереса бросил Дженнер, опустился в кресло, глядя на кузена. — Утром снова инспекторша приходила. Расстроила Элисон.
— Очень жаль. Что ей нужно?
— Рыскала по дому, задавала всякие вопросы. Чертовски поганое дело. — Дженнер нерешительно поколебался. — Слушай, Тоби, сынок, окажешь старику услугу?
Глава 7
Когда Джесс Кемпбелл во вторник утром увидела квартиру Фионы Дженнер, у нее глаза на лоб вылезли, как она признавалась впоследствии суперинтенденту Маркби. Она отправилась в Лондон ранним поездом, не решаясь ехать на машине в столицу с незнакомой системой одностороннего движения. Добралась до доков по монорельсовой дороге, попетляла по почти пустым улицам вокруг скопища зданий, сверкавших на вернувшемся весеннем солнце, и очутилась перед перестроенным пакгаузом у кромки воды. Оглядела громоздившуюся перед ней постройку из темно-красного кирпича с огромными окнами, из которых открывается живописный вид на Темзу, взглянула на бумажку с нацарапанным Дженнером адресом. Правильно.
Оказалось, неправильно; во всяком случае, не так, как она представляла. Для начала, квартира расположена на нижнем этаже с отдельным входом, как бы в двух уровнях. Перед дверью маленький внутренний дворик с лавровым деревцем в кадке. Джесс погладила пальцем блестящие темно-зеленые листья. Стоит для декорации или Фиона использовала лавровый лист для готовки? Растение дорогое, без присмотра не оставишь, значит, можно рассчитывать на надежных соседей.
Джесс вставила в скважину ключ, легко повернула. Дверь распахнулась, и она шагнула через порог.
Сразу же подтвердилось уже возникшее подозрение, что описание Дженнером жилища дочери безнадежно неадекватно, если не обманчиво. В строгом смысле комната в самом деле одна, но огромная и такая высокая, что в мезонин ведет винтовая лестница. Платформа мезонина на чугунных фермах тянется на половину общего пространства. Возможно, эту конструкцию имел в виду Джереми, говоря о «балконе». Свет льется в высокие окна в дальней стене. Все сверкает: кухонное оборудование из нержавеющей стали, минималистский декор и мебель: белый кожаный диван, кофейный столик со стеклянной столешницей, обеденный стол цвета белой ночи с неудобными стульями с высокими узкими решетчатыми спинками. В одном углу неизбежный компьютерный стол. Стены голые, краснокирпичные; на самой дальней висит единственный большой холст без рамы. Джесс не знаток искусства. На первый взгляд на белом фоне одни черные мазки и зигзаги, хотя это явно оригинал, выполненный, вероятно, известным современным художником. Другим украшением служит длинный серебристый мобиль, подвешенный к высокому потолку и медленно вращающийся под дуновением воздуха из открытой двери с легким металлическим звоном, похожим на далекие колокольчики. В целом картинка с выставки «Идеальный дом», девственно чистая, нетронутая, недоступная прочим. Белизной, аккуратностью и стерильностью напоминает больничную палату.
Опытный глаз мигом все это окинул. И тут же почувствовалось, что она здесь не одна. Кто-то есть наверху в мезонине. Джесс тихо затворила дверь и прислушалась. Да: громкий шипящий выдох от предпринятого усилия, скрип дерева под ногами, потом мужской голос тихо, но выразительно чертыхнулся и риторически произнес:
— Что я тут делаю, черт побери?
— Меня это тоже интересует, сэр! — крикнула вверх Джессика.
Раздался стук — что-то упало. По винтовой лестнице застучали поспешные шаги, остановились на полпути.
— Инспектор… — Испуг почти смехотворный, но она не рассмеялась.
— Итак, что вы здесь делаете, мистер Смайт?
— Джереми попросил об услуге, — угрюмо объяснял Тоби, сидя на белом кожаном диване. — Я не хотел, но бедняга в жутком состоянии. Разве можно было отказаться? Это мой кузен. — Он сгорбился, уткнувшись локтями в ляжки, обхватив руками голову, сильнее обычного взлохматив темные волосы.
— Родственные обязательства не оправдывают очевидной попытки изъятия вещественных доказательств, — объявила Джесс, сожалея, что фраза прозвучала слишком чопорно.
Она сидела напротив Тоби на стуле, между ними покачивался, позванивая и сверкая, серебряный мобиль. Злилась, поскольку его присутствие свидетельствовало о намерении Дженнеров провести такую же операцию по зачистке квартиры Фионы, как в спальне в особняке Овервейл. И одновременно сгорала от любопытства. Смайт явно смущен и расстроен, если только он не лучший актер, чем кажется. И как же ему не смущаться? Понимает, что неприятно сидеть перед ним наподобие старорежимной матери настоятельницы, уличившей мальчишку в курении в туалете. Он должен корчиться от сознания вины, но ничего подобного. Это непрофессионально для полицейского.
— Я ничего не трогал. Не нашел ни черта, — воинственно заявил Тоби. («Не курил, сестра, честно. Только что подобрал, хотел в урну бросить».) Он пригладил обеими руками растрепанные волосы в попытке привести их в порядок и обжег ее взглядом. — Пробыл всего минут десять до вашего прихода.
— Как вы сюда попали? — коротко спросила Джесс.
