— На съемной квартире, конечно, — ответила Джесс. — Хочу свою купить. Съемная никуда не годится, — вздохнула она. — Ну, пожалуй, перейдем к делу. Суперинтендент предложил мне встретиться с вами. Сказал, что вы наблюдательная.
— Так и сказал? — удивилась Мередит. — Меня люди интересуют. Возможно, поэтому смотрю на них и слушаю.
Джесс вытащила диктофон из объемистой бежевой кожаной сумки, поставила на столик между чашками.
— Не возражаете против записи? Могу от руки записывать, если предпочитаете. Мне удобней с диктофоном, экономит время.
— Не возражаю. — Мередит проследила, как Джесс включила аппарат, назвала в микрофон дату, время и заговорила под тихий шелест пленки: — Алан сказал, вы хотите расспросить о Фионе Дженнер. Я видела ее всего раз за ланчем, то есть в не совсем нормальной обстановке. Мероприятие было не столько светское, сколько деловое. Мы явились выслушать историю об угрожающих письмах, адресованных Элисон Дженнер. Фиона говорила мало, но, когда мы уезжали, она ждала в воротах, остановила машину. Поинтересовалась, что собирается делать Алан. У меня возникло ощущение, что она обижена на Элисон и, возможно, заодно на отца. Может быть, я смогла бы точнее судить о Фионе, если б поговорила с ней с глазу на глаз на общие темы, познакомилась с ее взглядами, предпочтениями и антипатиями. Но ей надо было побеседовать с Аланом, а не со мной, и все сосредоточилось на Элисон с Джереми. Раньше за ланчем, как я уже сказала, она почти не принимала участия в общей беседе. И все-таки я ее внимательно рассмотрела, хотя основное внимание обратила на Элисон.
— Какое впечатление произвела на вас миссис Дженнер?
— Она страшно нервничала. Вполне понятно. С виду милая женщина, глубоко благодарная мужу, который за все время супружеской жизни ни разу не упоминал о судебном процессе. По-моему, и не стал бы, правда? Он меньше всех хотел публичной огласки, потому что занимал в мире бизнеса видное положение, теперь вышел в отставку, но, осмелюсь сказать, его имя до сих пор уважаемо и широко известно. Я его считала напыщенным снобом, но он искренне беспокоится о жене и… — Мередит пожала плечами, — может быть, слишком ее опекает.
— Фиона за ланчем вообще ничего существенного не сказала?
— Разве Алан вам не рассказывал? Расспрашивала об идентификации писем по шрифту. — Мередит нерешительно помолчала. — Я потом высказала предположение, что она сама их писала или, по крайней мере, знала, кто пишет.
Джесс улыбнулась:
— Да, об этом суперинтендент рассказывал. Почему вы так подумали? Только потому, что подметили обиду на отца и мачеху?
— По правде сказать, — призналась Мередит, — я выбирала подходящего подозреваемого. Слабое место в моей теории заключается в том, что Фиона впервые услышала о процессе от мачехи и только после того, как открылась история с анонимками, которых пришло уже несколько. Автор писем заранее знал подробности дела, что, видимо, исключает Фиону. Говоря об обиде, должна подчеркнуть, что открытая неприязнь между падчерицей и мачехой не проявлялась, по крайней мере при посторонних. Я именно это имела в виду, когда говорила о ланче. Все сидят, как на сцене, играют свои роли. Гостеприимный хозяин, хорошая хозяйка, любезная дочь… Ну, впрочем, не такая любезная. Предположила, что в ходе расследования смерти Фреды корнуоллская полиция торопилась «прищучить» Элисон, по ее точному выражению. Держалась вызывающе, может быть, несколько высокомерно. Интересно было бы знать, из-за чего расстались Джереми и мать Фионы. Кстати, вы видели Шанталь Пласси?
— Мать Фионы? Пока нет. Надеюсь поговорить с ней сегодня попозже. По-моему, она намерена остановиться в особняке Овервейл.
— Намеревалась остановиться в «Короне». — Мередит поморщилась. — Передумала, когда увидела. — Она вдруг задумалась о черном аппаратике, который крутится среди кофейных чашек, впитывая ее слова и фиксируя для потомков. — Мне кажется, будто я сплетничаю о людях, гостеприимством которых пользовалась, невзирая на обстоятельства. Это неприятно и стыдно.
Джесс Кемпбелл — офицер полиции, умеет справляться с собственным стыдом и смущением. Однако сочувственно кивнула:
— Понимаю. Правда, неприятно. Только я у них в гостях не была, а вы были. Знаю, суперинтендент тоже был, но женщины и мужчины подмечают разные вещи. Обида на Элисон, занявшую место ее матери, была единственной причиной, по которой вы заподозрили девушку в авторстве писем?
— М-м-м… нет, подумала еще о деньгах. Потом оказалось, что сама Фиона богата. Возможно, мотивом были не деньги. Фактически мои подозрения в ее адрес были несправедливы. У меня для них не было никаких оснований. Ничто не указывало, что она раньше слышала о судебном процессе. Я… — Мередит беспокойно заерзала в кресле. — Алан сказал бы, что я играю в детектива. Но это не игра, в любом случае не для меня.
Последовала пауза. Пленка продолжала крутиться. Джесс без предупреждения сменила тему:
— Как я понимаю, вы хорошо знаете Тоби Смайта.
Мередит встрепенулась:
— Да. Давно с ним знакома. Если вы думаете, будто Тоби приложил руку к письмам, то облаиваете не то дерево! У него нет на это никаких причин. Ему нравится Элисон. Он славный парень. — Она заметила, как уголки губ Джесс чуть дрогнули. — Знаю, что он ездил в Лондон на квартиру Фионы. Напрасно. Поддался на уговоры Джереми. Теперь от души об этом жалеет.
— Да? — Джесс вздернула тонкие темные брови. — Сам сказал вам об этом?
— Звонил вчера вечером. — Разговор был долгий, болезненный, путаный. Мередит заподозрила, что Тоби принял пару рюмок, и посоветовала пораньше лечь спать.
Джесс Кемпбелл, решила она, привлекательная женщина, несмотря на профессиональный тон, не совсем инквизиторский, но устрашающе рассудительный. Спортивная фигура, темно-рыжие волосы коротко стрижены, хоть не столь радикально, как у Шанталь. Никаких украшений. Серый пиджак и брюки хорошие, но ничего особенного; правда, очень мило сочетаются с прелестной бирюзовой рубашкой. На ногах ботинки по щиколотку на среднем каблуке. Ногти тщательно ухожены. Внешний вид на редкость сбалансированный, уважительно подумала Мередит, зная, как трудно этого добиться на рабочем месте. Ни одна женщина не хочет выглядеть неряхой, однако и куколкой тоже. Перед инспектором непростая задача, сочувственно размышляла она. Знакомая проблема. Если женщина на работе допустит промашку, кто-нибудь обязательно намекнет, что мужчина справился бы лучше. Хотя трудовая этика уже давно изменилась. Не меняется лишь человеческая натура. Вдобавок Джесс Кемпбелл здесь новенькая. Все за ней наблюдают, ловят каждое слово, отмечают каждый жест, вырабатывая свое мнение.
Разумеется, инспектор понимает, что хозяйка ее оценивает. В ответ делает то же самое.
— Простите, — извинилась Мередит. — Я уже говорила, что смотрю на людей. Интересуюсь.
— Ничего, — осторожно ответила Джесс. — Мистер Смайт вам рассказывал, что подумывал сделать брачное предложение Фионе Дженнер?
— Да, рассказывал.
