– Я не знала, что ты умеешь так метать ножи, – сказала Теа, опуская лук.
– А я и сейчас не уверен, что умею так метать, – пробормотал вор, нащупывая топор.
Фуа продолжал сидеть на корточках. На голове у него что-то шевелилось.
– Что это? – жалобно пролепетал ныряльщик, закатывая глаза и пытаясь разглядеть неведомого хищника.
– Сдается, это твое спасение, – объяснил вор, выпутывая из светлых волос друга маленькое существо. Геккон раскрыл пасть и смело зашипел на человека.
– Во, смотри, тоже перепончатое, – сказал Квазимодо, сунул ящерицу в руки ныряльщику и пошел помогать Теа успокаивать лошадей.
С лошадьми пришлось повозиться – на крупе жеребца красовался длинный и довольно глубокий порез. Конь от боли нервничал и заражал беспокойством других коней. Пришлось отвести его в сторону. Рыжая обнимала мощную шею, что-то шептала. Квазимодо посмотрел, как нежно она слизывает с конской шкуры капли крови, и понял, что вполне может обойтись без этого зрелища.
После долгих поисков в колючих кустах боярышника вор все-таки нашел таинственный предмет, чуть не испортивший лицо ныряльщика и ранивший ненаглядного жеребца лиски. Плоская восьмиконечная звезда с заточенными лучами. Квазимодо слыхал о таких метательных штучках. Они непонятно назывались хаппами
[57]
и считались больше баловством, чем настоящим оружием. На поясе мертвеца нашлись еще четыре такие звезды. Век живи, век учись, а дураком помрешь. Несмотря на наметанный взгляд, вор никогда бы не заподозрил, что в поясе могут быть спрятаны такие опасные штуки. А ведь Ныр рисковал остаться одноглазым, и это было бы далеко не худшим результатом. Впрочем, миновавшая опасность фуа совершенно не волновала. Геккон сидел на его руке, крепко вцепившись в перепончатую кисть, и что-то энергично жевал.
– Он умный, – с восторгом сказал Ныр. – Смотри, как ест.
– Ну, еще бы, – согласился вор. – Глупее тебя быть трудновато. Если бы ты так стоял на посту при покойном Глири, сотник бы тебя запорол за разгильдяйство.
– А что я сделать мог? Ты его движение сам уловил? Может быть, я бы и успел копьем ударить, но эта звездочка мне бы пол-лица снесла. Ноги у меня не те, что прежде, – отпрыгнуть бы не успел. Это маленький ящер меня спас.
– Может быть, – со вздохом согласился вор. – Вот мне в свое время на голову никто не шлепнулся, так в меня теперь даже железки брезгуют бросать…
К дому дока Дуллитла вышли перед сумерками. Дом уже не казался ни белым, ни нарядным, хотя пострадало только левое крыло. Теа, глядя на закопченные камни, печально сказала:
– Это мы виноваты.
– Кто ж знал? – пробормотал Квазимодо. – Придется хорошенько извиниться.
– И извинимся, – пообещал Ныр. Геккон устроился на его плече и с интересом смотрел вперед.
Навстречу всадникам вышли четыре человека. Друзья с облегчением разглядели впереди плотную фигуру доктора.
– Лорд Дуллитл, – сказал вор. – Мы крайне виноваты. Видят боги, мы хотели, чтобы эти люди ушли за нами и не трогали ваш чудесный дом.
– Я вам говорил – не торопитесь, – буркнул доктор, опоясанный длинным узким мечом со странным сложным закрытым эфесом. – У них один был нервный – сразу факел швырнул. Я, честно говоря, такого варварства не ожидал. Думал, они сначала хотя бы поговорить захотят. Хенк того идиота подстрелил. Остальные сразу за вами ушли – видимо, у них хороший наблюдатель был. Вы их в скалах не встречали?
– Встречали, – холодно сказала Теа. – Вот они. – Девушка прямо с седла вытряхнула кожаный мешочек на сухую траву.
Один из людей доктора при виде россыпи человеческих ушей шумно сглотнул.
– Извините, док, – сказал Квазимодо. – У народа Теа свои привычки. Иногда шокирующие.
– Бросьте, – проворчал Дуллитл. – Видел я привычки куда эксцентричнее. Что еще делать с субъектами, ни с того ни с сего начинающими жечь чужие дома? Мне ваша подруга сразу показалась весьма серьезной молодой леди. К тому же я вижу здесь только левые уши – явный признак широко известной сдержанности уважаемого народа Хозяев Холмов. Здесь все… хм… преступники?
– Одно тело мы не нашли, – сказала Теа. – Но мертвы все десять.
– Славно. Можно спокойно заняться восстановлением дома. Ставьте лошадей и идемте ужинать. Любопытно послушать, как это у вас там все так лихо получилось.
– Док, мы… – начал Квазимодо.
– Парень, перестань извиняться. Дом я все равно хотел перестроить. А в небольшом пожаре мы все одинаково виноваты. Вы нам толком ничего не объяснили, а мы цивилизованно ждали, вместо того чтобы сначала стрелять, а потом интересоваться, зачем пожаловали гости. В виде искупления мне придется заняться архитектурными и строительными работами, что, впрочем, я делать люблю. А вам придется пожить в конюшне. Надеюсь, вы не откажетесь немного погостить у нас и оказать посильную помощь в ликвидации последствий недружественного визита ваших знакомых?
– Сочтем своим долгом, – с облегчением сказал вор.
– Только без долгов. Просто по-дружески. Честно говоря, я очень рад, что нам можно не шнырять среди скал и не вылавливать этих разбойников. Пусть твои друзья ставят лошадей. А ты до ужина продемонстрируешь, что стряслось с твоей ногой и лицом.
– С лицом ничего страшного, – пробормотал Квазимодо, с трудом сползая с седла. – А вот ребра болят и сидеть больновато.
– Посмотрим, – успокоил его доктор. – Главное, запасы коньяка от варварского набега совершенно не пострадали. Все как рукой снимет. Но умыться тебе, конечно, нужно…
Глава 13
Часто стучал топор – до темноты оставалось не так уж много времени, и рабочие торопились закончить возведение временной крыши. Дождь, прошедший накануне, порядком подмочил коридор и комнаты, пострадавшие от пожара. Вообще дому предстояла большая перестройка, и собственными силами здесь было не справиться.
Дуллитл закряхтел:
– Нет, в Эдинбургском университете нас такому не обучали. Никак не могу посчитать площадь крыши.
Перед доктором лежал большой, собственноручно сделанный чертеж. Предусматривалось, что дом изрядно расширится. Должно быть, красивое здание получится. Квазимодо никогда бы не пришло в голову строить такие бесполезные сооружения. Впрочем, док сам знает, какой дом ему нужен. Хорошо хоть прислушался к нескольким практическим советам по безопасности.
Квазимодо почесал нос кончиком пера:
– Док, не мучайтесь вы так над этой крышей. Пока стропила подведут, размеры наверняка изменятся. Мы же все посчитали с запасом.
Дуллитл посмотрел на листы бумаги, исписанные беглым, но разборчивым почерком одноглазого парня.
– Ква, ты исключительно талантливый сметчик, но с количеством черепицы мне нельзя ошибиться. Ездить в Канут еще раз в разгар сезона дождей мне бы очень не хотелось.
