– Почему ты плачешь? – прошептал Квазимодо. – Не нужно.
– Ты тупой. Ты правда тупой.
Вор сжал узкую кисть девушки:
– Пусть. Но объяснить ты можешь?
– Ква, – безнадежно сказала Теа, – кто я, по-твоему, такая?
– Ты – лиска. Ты из Хозяев Холмов. Ты рыжая красивая женщина.
– Не красивая. Но я действительно женщина. И уже очень долго рядом с тобой.
– Да. И что? – пробормотал Квазимодо, глядя в глаза рыжей. Из них текли слезы, но таких прекрасных глаз вор не видел никогда.
– Все считают меня твоей женщиной.
– Я знаю. Ну, так проще получается.
– Проще? – горестно прошептала Теа. – Для кого проще? Что я должна отвечать, когда меня спрашивают, сколько времени мы женаты и скольких детей ты думаешь завести?
– А?! – Вор сглотнул. – Теа, я не знал, что ты считаешь себя обязанной отвечать на такие вопросы.
– Я не считаю себя обязанной отвечать. Но я сама должна знать, твоя я женщина или нет?
– Теа, но, кроме тебя, у меня никого нет. Разве… Разве это не понятно?
– Нет. Ты об этом никогда не говорил. Ты можешь врать полдня, чтобы что-то выторговать подешевле, можешь болтать с Дуллитлом о почти недоступных уму вещах или рассказывать Хенку и мужикам о морском оружии. Можешь расспрашивать меня о следах, а Ныра о лодках. Но ты никогда не говоришь обо мне. О нас…
– Но я не умею об этом говорить, – с ужасом прошептал вор.
Теа смотрела на него, и ее глаза блестели от слез.
– Ты не можешь сказать женщине, что ты о ней думаешь?
– Н-нет, – робко сказал вор. – Ты же не торговка и не шлюха. А за последние пять лет я ни с какими другими женщинами не разговаривал. А до этого я был маленький, и мне в голову не приходило объясняться с леди на такие темы.
– Ты считаешь меня леди?
– Да. Еще – лучшим стрелком, которого я видел. И лучшим следопытом, и лучшей наездницей. Самой храброй и дерзкой девушкой. Самой красивой. И еще своим другом.
– Столько всего, и нет главного, – слабо улыбнулась Теа.
– А что главное?
Девушка решительно стянула с шеи косынку и вытерла глаза.
– Полумордый, ты мне не оставляешь выбора. У меня нет больше никакого терпения быть леди. Сейчас я тебе скажу и пойду охотиться. А ты пойдешь спать. И постараешься не свернуть на камнях свою глупую шею.
– Угу. Постараюсь не свернуть. Говори.
Теа склонила голову к плечу и печально посмотрела на одноглазого парня:
– Скажу, если ты так уж хочешь услышать. Нам хорошо вдвоем. Мы много раз сидели, разговаривали и смотрели на звезды. Мне так нравится быть с тобой, как не нравилось ни одно из занятий в жизни, включая охоту. Но я не понимаю одной вещи. – Лиска замолчала.
Квазимодо молчал, боясь задать какой-нибудь непоправимо глупый вопрос.
Теа отвернулась и хрипло выдавила:
– Ква, почему ты не хочешь меня как суку?
В полной тишине издали долетело насмешливое уханье ушастой совы.
– Теа, мы оба дураки, – сказал вор и фыркнул.
Теа подскочила с земли, и Квазимодо с большим трудом успел ухватить ее за рубашку. Пришлось проехаться за девушкой боком по камню. Вор сумел повалить лиску на себя и заохал – крепкие кулаки ощутимо колотили его по ребрам.
– Не надо! Нож у тебя на запястье. Можешь воспользоваться, только не выбрасывай.
Теа мгновенно замерла, уткнувшись носом ему в плечо.
– Отпусти меня.
– Обязательно. Только сначала перестану быть благородным человеком. Прости меня, детка. Я – действительно тупее чурбана. Я боялся. Проклятая леди Атра здорово нас достает и после смерти. Тогда, после замка и подвала, мы чувствовали себя тухлыми объедками. Я боялся тебя обидеть даже взглядом. И тело боялось.
– Это было охренительно давно, – пробормотала девушка.
– Но я не знал, было ли это достаточно давно для тебя, – прошептал Квазимодо, бережно обнимая худое тело.
– Все равно. Я старая, я знаю, как бывает, когда мужчины хотят.
– Твои мужчины не были бездомными ворами и преступниками. Я научился очень многое скрывать.
– Так не бывает.
– Бывает, – прошептал Квазимодо, и его язык скользнул по ключице девушки.
Теа молчала, закрыв глаза. Покрытые старыми царапинами и порезами руки вора оказались неожиданно нежными. С завязками на рубахе и штанах пальцы одноглазого парня занимались так вкрадчиво, как привыкли срезать кошельки…
– Мы слишком оголодали, – дрожа, сказал Квазимодо. – По-звериному. Слишком быстро получилось.
– Не извиняйся, – проурчала Теа, – со мной только так и можно.
Девушка села, ее тоже колотило. По скальной площадке была разбросана одежда и оружие. Лиска отодвинула лук подальше от края и встала на колени у распростертого возлюбленного. Квазимодо попытался повернуться набок.
– Не смей! – Теа придавила его плечи. – Ты мне нравишься голый. Только попробуй стыдиться.
– Я не хотел тебя смущать.
– Вот еще! Не волнуйся, я теперь узнаю, когда ты будешь готов. Или начнешь вымаливать пощаду у дикого оборотня?
– Ах, Теа, оказывается, вот о какой гибели я мечтал.
– Ты еще не знаешь лисьего коварства. Я буду тебя мучить бесконечно.
Вор обхватил изящное тело в светящихся на лунном свете узорах, прижал к себе.
– Да, пожалуйста, не оставляй меня. Никогда.
– Сегодня я тебя точно не оставлю, – великодушно пообещала рыжая девушка. – Ты все-таки глупее меня, Полумордый.
– Я научусь быть гораздо лучше, и умнее, и сильнее, – запротестовал Квазимодо. – Буду стараться.
– Даже не сомневайся – если что-то не будет получаться, я тебе подскажу. – Рыжая улыбалась. – Но я не об этом. Странно, что такой хитрый и предусмотрительный тип, как ты, не прихватил для ночной прогулки плащ. Тебе бы было сейчас намного удобнее.
– Мне и так замечательно, – прошептал вор, поглаживая кончиками пальцев колено девушки.
– Врешь. Ты боялся, что люди подумают о наших развлечениях.
– Я не хотел тебя компрометировать.
– Хочу, чтобы ты меня компрометировал почаще, – решительно сказала Теа. – И вообще не нужно мне снисхождения. Поцелуй меня.
– Теа…
– Заткнись! Если ты посмеешь хныкать насчет своего лица, я вышибу тебе второй глаз и буду безнаказанно насиловать. Страшно?
Теа целовала его сама, жарко и нежно. Квазимодо трепетал и вспоминал совсем ненужное. Синие глаза мертвой красавицы насмешливо плыли в лунных тенях. Никуда от нее не деться, не спрятаться.
