– Драккар нашли. Целехонький. Даже парус лежит. Там такая бухта. Удобная стоянка.
– Драккар, значит? – Капитан сплюнул, едва не угодив на голову запыхавшегося вестника. – А люди?
– Нет никого. Наши остались сторожить. А я на плоту до того островка, что на яйцо похож, а потом вплавь.
– Драккар целый, и больше ничего и никого? Вы все острова осмотрели?
Разведчик чуть замялся:
– Куда там – до следующего острова на плоту полдня выгребать. А рядом с судном… Кострище вроде. Но после дождя разве разберешь?
– Вы и мамкину сиську от кокоса не отличите, – насмешливо согласился Кехт. – Ладно, глянем, что за старье вы там отыскали. Собираемся, про оружие не забудьте, шлюхины дети.
Началась суета. Воодушевленные и забывшие об усталости моряки спускались за борт и выбирались на песок, держа над головой оружие. Квазимодо раздумывал – прихватить ли арбалет или ограничиться топором и глефой?
– Эй, одноглазый, – крикнул ему капитан Кехт, уже перебираясь через борт. – Куда собрался? Мне здоровые люди нужны. Ты и Нога охранять остаетесь. Корабль охранять, а не баб щупать, понял? Я бы старшей над вами, дристунами, госпожу Бонгу оставил, да уж очень она задом вертеть любит. Так что командует, пока меня нет, лорд Тром. Если он еще жив, конечно. Пошли, бездельники…
Квазимодо повесил арбалет на место и проводил глазами цепочку перебирающихся через протоку людей. Голова короткой колонны уже скрылась в зарослях. Одним из последних прихрамывал Ныр. Раньше ночи не вернутся, а то и к завтрашнему полудню. Может, и хорошо, что самого вора на борту оставили.
Нога и Бонга стояли у борта.
– Вот и ушли, – странным голосом сказал татуированный верзила.
– Ну да, – с сожалением сказал вор. – Жаль, что не посмотрим, что там такое, зато пообедаем как люди. Правда, Бонга?
Черноволосая женщина ничего не сказала, только сплюнула далеко в голубую воду лагуны. Плеваться у нее получалось не хуже, чем у хозяина-полюбовника. Впрочем, леди Катрин тоже, помнится, любила слюнями «стрельнуть». Эх, у благородных свои привычки.
Глава 17
Туча, шедшая с востока, обошла лагуну стороной, и солнце припекало все сильнее. Квазимодо, голый по пояс и с платком, повязанным на голову, прогуливался по кормовой надстройке. Без людей «Высокий» казался неожиданно просторным. Бонга и Нога сидели на борту, свесив ноги, и приглушенно разговаривали. Квазимодо покосился на парочку – кажется, эти двое знакомы давно и близко. Вон как у Бонги спина расслабилась.
Квазимодо неторопливо спустился по трапу, обошел пальмовую мачту.
– Полумордый, к клетке не подходи. Мне капитан шею свернет, – оглянувшись, предупредил моряк.
– Да я только камень возьму, топор подправить, – возмутился вор.
– Знаю я этот камень, – без особой угрозы пробурчал здоровенный моряк.
– Да ладно тебе. Пусть словом перемолвятся. Ей же тоже скучно, а они с одноглазым давно знакомы. – Бонга небрежно махнула вору. – Иди-иди…
Квазимодо взял точильный камень и уселся недалеко от дверцы в ящик лиски.
– Не очень шоркай, – негромко сказала Теа. – Им все равно.
– Да, видать, тоже не слишком огорчились, что на судне остаться пришлось.
– А ты только заметил? Расписной с нее давно глаз не сводит.
– Мне, детка, присматриваться особенно некогда. Все как-то руки и глаз делом заняты.
– Да, загонял вас Кехт. Мне на вас с лягушкой смотреть жалко.
– А мне тебя жалко, – пробормотал Квазимодо. – Как ты там?
– Не так уж плохо. Не волнуйся. У вас бывает хуже. Здесь по крайней мере никто под ухом не храпит.
– Представляю себе. Как с едой?
– Не слишком отощаю. Ты Бонге сулил что-нибудь? Она мне по полной миске варева таскает и воды не особенно жалеет.
– Подмазал немножко. – Вор тихо засмеялся. – Теа, а как вообще? Может, рванем отсюда, пока никого нет? Хватит с нас клеток.
– Нет уж. Сказал Север – значит Север. Не бойся, я выдержу. Дверь я в любой момент выбить могу. Оружие есть – слава богам, ко мне никто заглянуть так и не решился. Нормально себя чувствую. Перекидываться никто не мешает. Так что пойдем до конца.
– Когда он, конец-то, будет? – вздохнул Квазимодо. – Плохо тебе, детка.
– А кому хорошо? – возмутилась лиска. – Когда тебя этот шакал волосатый бить начал, я думала, не выдержу, горло ему перерву. Ныр удержал. Я бы этому корявому дерможую задницу в клочья разодрала.
– Ты правду сказала – кому легко?
– Ты бить себя больше не давай. Такие кулачищи не шутка. А я сказала что выдержу, значит, выдержу. А ты вдруг драпать собрался. Я эти острова не видела, но, похоже, разгуляться здесь негде. Тем более бежать без Ныра.
– Да, без лягушки как-то неправильно получается, – согласился вор. – Значит, ждем?
Теа помолчала и сказала:
– Раз начали, давай уж до Севера добираться. Хотя у меня не раз когти ныли, так хотелось их в твою бессовестную рожу запустить. Полегче не мог ничего придумать?
– Не мог. Ты уж потерпи, пожалуйста.
– Как говорит Ныр, «сам ты – пожалуйста». Потерплю.
– Слушай, а куда они делись? – вдруг опомнился Ква.
Ни на борте, ни вообще на палубе ни Бонги, ни Ноги не было.
– Куда-куда, – сварливо прошептала Теа. – Туда, куда ты меня давным-давно не водишь.
– Вот лоханулся наш капитан, – в некотором изумлении пробормотал Квазимодо.
– Я же говорю, они давно… знакомы. – В голосе лиски мелькнула явная насмешка.
Квазимодо почесал стоящие проволокой после соленой воды волосы и с чувством сказал:
– Так ему, кабану морскому, и надо.
– Точно. Только ты сам не вздумай ему таким образом мстить.
– Без твоего руководства?! Да никогда! – пылко пообещал вор.
Теа засмеялась. Ее рука пролезла в щель под дверью, и у Квазимодо перехватило горло, такими тонкими и хрупкими показались ему эти длинные, с красивыми коготками, пальцы. И как только с них серебро колец не соскальзывает?
Он накрыл узкую ладошку своими ободранными пальцами. Они посидели молча.
Открылась дверь каюты, и на солнечный свет выбрался лорд Тром. Слепо постоял и, пошатываясь, направился к борту. С черных пальцев безжизненно висящей руки капал гной.
– Умрет скоро, – прошептала Теа.
– Странно, что еще ходить умудряется. Крепкий он. Был…
Они наблюдали, как лорд Тром возится со штанами. Развязать тесемки одной рукой было непросто.
– Даже жалко его, – прошептала лиска.
