Не всем повезло. Одного из моряков товарищи вырвали прямо из рук-ласт жирной пятнистой хитки. Другого морские девы утаскивали под воду у самого рулевого весла. Арбалеты разряжали чуть ли не в его выпученные в ужасе глаза, несколько копий разрезали воду вокруг, глубоко засев в мягкой и бесчувственной плоти хиток. Квазимодо тоже успел ткнуть глефой что-то неподатливое в бурной воде. Ничего не помогло – несчастный моряк исчез в брызгах и поднятом со дна песке.
– Кончено! – заорал Нога. – На весла, вашу обезьяну!
Квазимодо плюхнулся на отполированное чьим-то неизвестным задом сиденье. Весло уже стояло на месте. Вор ухватился за рукоять, успел подумать, что уже давненько не занимался благородным трудом гребца, и почувствовал, что весло слишком тяжелое.
– Вот дерьмо! – завопил Нога. – Держат, коровы, гноем беременные!
Драккар походил на многоножку, все ноги которой увязли в смоле. Невидимые под водой хитки удерживали весла.
– Стряхните их! – разорялся Нога. – Ради теплых девок, которые ждут вас дома, стряхните!
Снова защелкали арбалеты. Моряки с громким хеканьем метали копья. Большинство снарядов не пропадало даром, только и пронзенные чуть ли не насквозь хитки не желали отпускать весла. Все это напоминало магию, о которой рассказывают в сказках, – моряки сражались с врагом, которого почти не было видно и который, пораженный копьем, истекал кровью не больше чем наполненный китовым жиром мешок.
Квазимодо содрал с себя многострадальную рубаху. Долой мокрые сапоги, ремень. Полуголый и тощий вор, зажав в зубах орочий нож, кинулся по борту к корме.
– Драпаешь, Полумордый?! – заорал кто-то, вкладывая в арбалет новый болт.
– Не делай этого! – завопил в спину другу фуа.
Собрав все силы для толчка, Квазимодо сиганул в воду. До берега долететь было невозможно, но когда вор врезался в воду, глубина там оказалась по пояс. Удалось устоять на ногах, рядом плеснуло, и одноглазый парень, не оглядываясь, рванул на берег. Бежать по песку после соленой воды было куда как легче. Вор пронесся по берегу, перепуганной обезьяной взлетел на скальные уступы. Мешок с жемчугом, понятно, никуда не делся. Выдернув его из расщелины, Квазимодо спрыгнул на берег, едва не рассадил колено о камень. Упав на песок, вор поспешно вспорол ножом мешок. Жемчуг, кроваво-розовый в лучах опускающегося солнца, сверкал как икра какой-то небывалой рыбы.
Над медленно поворачивающимся вокруг оси драккаром раздавались вопли и небывалая ругань. Команда продолжала вести бесполезный бой. Истыканные стрелами и копьями хитки пели и настойчиво пытались по веслам взобраться повыше к людям.
Квазимодо пробрал истерический смех. Зачерпнул в обе горсти сияющих жемчужин, вор швырнул их в воду.
– Эй, суки ожиревшие, ловите свою дрянь!
Мгновение ничего не происходило, потом в середине падающего жемчужного дождя раздался всплеск. Квазимодо первый раз увидел широкий и мясистый хвост хитки. Вор метнул еще горсть. Вода бурлила – хитки от всей бухты спешили к сверкающему дождю. Квазимодо удовлетворенно хрюкнул, развернулся к бухте спиной и принялся, по-собачьи загребая обеими лапами-руками, швырять из мешка «бусины». Там, куда он кидал, творилось нечто невообразимое – казалось, воды там уже не осталось – груды пятнистого мяса, тряся длинноволосыми головами, лезли друг на друга, норовя поймать самый крупный шар. Пение кончилось, остались грызня, укусы и противный визг. Вообще-то в этот момент толстомясые «девы моря» оказались куда больше похожи на истинных женщин.
Шипя «чтоб вы подавились», Квазимодо подхватил почти опустевший мешок и зашвырнул его в кипящее море. Стиснув в руке нож, кинулся вдоль берега. Драккар, неровно работая веслами, уже уходил к выходу из бухты.
Давно вор не плавал так быстро. Его смертельно перепугала всплывшая перед носом туша, густо усеянная стрелами. Оказывается, хиток все-таки можно убивать. Квазимодо греб изо всех сил, почти не задерживаясь для вдоха. Вот-вот холодная широкая лапа ухватит за щиколотку, потянет вниз. Плеск весел становился все ближе. Квазимодо почти ничего не успевал разглядеть, лихорадочно взбивая воду руками. Драккар впереди двигался нелепыми рывками, часть весел тормозила, другие били по воде, стараясь быстрее гнать корабль к выходу из ловушки. Как поросенок визжал Ныр, требуя немедленно остановиться…
Квазимодо выдернули из воды, попутно здорово ободрав бедро о борт. Кашляя и плюясь водой и кровью, вор плюхнулся между лавками.
Драккар, разгоняясь, шел к выходу из бухты. И тут предостерегающе закричал Куп.
Цепляясь рукой со съехавшей с пальцев повязкой и не чувствуя боли, Квазимодо заставил себя встать. Причину тревоги разглядеть труда не составило – в волнах впереди мелькали головы нескольких хиток, но главное – преграда из проклятого трира тянулась над водой гораздо выше прошлого раза. Для особ женского пола хитки оказались весьма сообразительными созданиями.
Трое арбалетчиков дали залп по ближайшей хитке. Украшенная «рогами» болтов и обиженная морская дева скрылась.
– Тише ход! – заорал Нога.
Стало ясно, что так просто перескочить через препятствие не удастся. Квазимодо, как и большинство моряков, оглянулся. Возня вокруг «сеяного» жемчуга угасала – еще всплескивали широкие хвосты, сталкивались друг о друга разгоряченные хитки, но их у берега оставалось значительно меньше. Испытают ли желание разбогатевшие девы пускаться в погоню за обидчиками, предсказать не мог бы никто. Следовало поторопиться.
Квазимодо нашел взглядом фуа. Ныр уже смотрел на друга исподлобья, полный самых мрачных предчувствий.
– Они не могли успеть хорошо закрепить эту дрянь, – пробормотал Квазимодо.
– Наверное, – без эмоций кивнул ныряльщик.
– Мой нож возьмешь? Сталь получше будет.
– Здесь и твои акульи зубы не помогут. – Ныр подошел к борту и бережно вынул из-за пазухи Великого Дракона.
Драккар двигался по инерции. Гребцы оставили весла и смотрели на выглядевшего очень несчастным фуа.
– Правый край каната вроде провисает, – пробормотал Нога.
– Вижу, – сказал фуа, приседая у борта на корточки и берясь руками за борт. – Ква, скажешь рыжей, что грамота в жизни не так уж нужна. Зря вы меня мучили.
Ныряльщик толкнулся руками и ногами, кинул себя за борт. Испорченная зубами аванка нога опять-таки подвела – прыгуна слегка закрутило в воздухе, но плюхнулся он в воду поразительно далеко от драккара. И пропал.
Кто-то из моряков тихо выругался.
– Эй, чего глазеете? – зарычал Нога. – Что бы ни случилось, будем прорываться.
Гребцы заработали веслами. Корабль развернул свой собачий нос в сторону прохода, туда, где преграда действительно слегка проседала. Моряки торопливо перебрасывали груз на корму.
Вокруг ничего не происходило. Даже головы хиток, плававших у каменистых ворот бухты, исчезли. Несколько безобразных лиц виднелось посреди бухты. Нога, стоявший у руля, оглянулся на них, харкнул в воду и приказал:
