Квазимодо вздохнул.
Нужно было ей побольше стрел купить – такому стрелку трех десятков мало. Вон как придирчиво на пальцах взвешивала, баланс вымеряла и еще к чему-то непонятному принюхивалась. Сам вор так тщательно обычно монеты проверял, принимая от сомнительных партнеров.
Ну да – опять ты слегка разбогател. Да опять что толку от серебра в этом безлюдье? Только лишний груз на кобыле.
Теа, с удовольствием хлюпая по воде босыми ногами, вышла из-за уступа берега. Вымытые волосы казались темными. Пряди тщательно расчесаны, челка ровная – видно, только что подровняла. Квазимодо знал, что рыжая купила себе щетку, гребень и маленькое зеркальце. Видно, и про ножницы не забыла. Была лиса лютая, теперь девица – злая, тощая, но миловидная. Вон какие бедра ровные да высоко открытые. Поневоле засмотришься. Вору стало отчего-то грустно. Исчезает рыжая – кусачая, привычная…
Теа перехватила его взгляд, смутилась. Квазимодо поспешно уставился вдаль, на исчезающий в жарком мареве поворот речного русла.
– Как думаешь, это та река или мы сильно заблудили? Что-то не верится, что в такой глуши приличный колдун жить станет.
– Проверим, – хрипловато сказала рыжая. – Если это не та река, найдем нужную. Куда нам торопиться?
Квазимодо хотелось, чтобы рыжая села рядом, и она села. Голое колено блестело на солнце едва заметным рыжим узором.
Вор кашлянул и солидно сказал:
– Торопиться некуда, это верно. Особенно если за нами «хвоста» нет. Но надо бы подумать, чем нам заняться после колдуна. Вылечит или нет, какая, в сущности, разница? Что с двумя глазами, что с одним… Не век же нам по этим холмам лазить? Что ты по этому поводу думаешь?
– Ничего. – Теа улыбнулась. – Дома у меня нет. Пока не выгоните, с вами буду ходить.
– Ну вот, опять, – с досадой сказал вор. – Глупости, какие. Для того чтобы выгнать, нужно иметь, откуда выгнать. У нас тоже ни кола ни двора. Лягушка, может, о наследстве еще подумывает. Он – если решит на свой островок вернуться – теперь сам кого угодно на Флот продаст. Набрался нехорошего. Ну, мне-то наследство не светит. Так что давай по-умному говорить. Без этих всяких «выгоните»… По-взрослому. Тем более ты вроде, старше…
– Ага, намного старше, – вкрадчиво сказала Теа. – Тебе мое колено очень нравится?
– Вот еще, – испуганно дернулся вор. – Какое колено?! Я и не смотрю вовсе. Я, может, на твои ногти на ногах смотрю. Экие узкие да аккуратные. И как получается? Я свои все ободрал да обломал, пока босиком бегал.
– А я свои каждую ночь точу, когда оборачиваюсь да бегаю в темноте, – серьезно сказала рыжая. – Вот и сегодня хочу, если вы не торопитесь. Мне потом поспать подольше нужно будет. Сил обращение много забирает.
– О чем разговор? Мы твои привычки очень даже уважаем. Я уж удивляюсь, как ты так долго терпела.
– А я не терпела. Я там, на конюшне, менялась, лошади привыкли. Когда полнолуние, мне хоть на мгновение, но обязательно перекинуться нужно.
– И что? Хватает мгновения? – неуверенно спросил Квазимодо.
– Ну, – рыжая неопределенно пожала плечами, – разум я сохраняю. А так… Ты вот представь – ты пить хочешь, перед тобою целый кувшин прохладного пива. А сделать можно только глоточек.
– Да, паршиво, должно быть, – сочувственно сказал вор. – Сейчас поужинаем, и иди, гуляй. Только осторожно. Или ты ужина дожидаться не хочешь?
– Нет уж, рыбки я сама в этих скалах не добуду, – засмеялась Теа. – А насчет «осторожно» – не сомневайся. Большинство и дарков, и животных еще уважают Хозяев Холмов. Договор древний – кого можно добывать, кого нельзя. Если, конечно, кто-то вроде хогов здесь не живет. С ними война еще древнее. А мелочь ни ко мне, ни к вам не подойдет.
– Значит, мелочь ты от нас отпугиваешь. А если покрупнее кто пожалует?
– Учую, а дальше придется лапы на руки менять да за лук браться. Спину прикроете?
– Дурацкие вопросы задаешь, – искренне сказал вор. – Ты, главное, вовремя к нам припрыгай. А там отобьемся.
– Смелый стал, – снова засмеялась девушка. – Думаешь, я не знаю, как ты подсматривал, когда я лук пробовала?
– Я не особенно скрывался, – с достоинством ответил вор. – Вообще-то я так, по привычке. Проверить хотел – подошел ли тебе лук.
– Я бы показала. Ты все еще нам до конца не доверяешь.
– Доверяю. Полностью. Но только вам самим. А вашим головам – еще нет. Я и своей голове не до конца доверяю. Привычка у меня такая дурная.
– У нас тоже много своих привычек. Не сердись на нас. Ты же у нас главный.
– Я не умею быть главным, – сморщился вор. – Мне не нравится.
– Не нравится – не будешь главным. Ты только еще на один вопрос ответь. – Теа оперлась теплым подбородком о плечо парня. – Ква, у меня правда кроме как на когти, посмотреть не на что?
Квазимодо подпрыгнул:
– Все, пошли рыбу чистить. Ужинаем, и ты срочно перекидываешься. Я вижу, тебе пора.
– Я думал, колдуны должны жить по-другому, – разочарованно сказал фуа.
– Ну да – в пещере или черном-черном замке, в черном-пречерном ущелье, – пробормотал Квазимодо.
Солнце слепило, и рассмотреть пристанище великого лекаря было трудно.
– Замок там тоже есть, – заметила Теа. – Левее, на склоне. Только это очень старый замок.
Квазимодо с огромным трудом рассмотрел развалины.
– Может, колдун живет в подземельях, а дом отстроили для прислуги? – предположил ныряльщик.
– Тогда этот колдун сам больной, – заявила рыжая, любуясь нарядным двухэтажным домом, стоящим на холме над рекой. – Или не человек. Я сама с хвостом, но предпочитаю норам нормальные дома. Пусть и не такие красивые.
– Я бы предпочел лучше укрепленную нору, чем этот двухэтажный, открытый со всех сторон сортир, – пробурчал Квазимодо. – Но здешний колдун живет в доме. Говорят, что он ничего не боится. Похоже на то. Я всегда опасался людей, которые ничего не боятся. Обычно они сумасшедшие. Впрочем, поскольку колдунов все равно нужно бояться, это его сумасшествие ничего не меняет. Напоминаю, что здешнего хозяина зовут док Дуллитл. Сколько он берет за лечение и лечит ли вообще, я так и не понял. Ну, это вы знаете.
– Странное у него имя, – сказал фуа.
– Док – это титул. Вроде лорда, но для магов, – объяснил Квазимодо. – В общем, вы поосторожнее. Кто его знает, может, он вспыльчивый. Или еще что…
Переправляться пришлось вплавь. На той стороне у отмели покачивалась на воде одинокая лодка, но к ней встречать гостей никто не спустился. Впрочем, река была не так уж широка, и особого труда переправа не составила. Даже Теа не стала ворчать и ругаться, лишь демонстративно разделась догола. Квазимодо, занятому поклажей и лошадью, легко удалось сделать вид, что ничего особенного в подобном оголении он не видит.
