– Так сами за пулемет сядете, если нужно, – яростно рявкнул полковник. – Или из взвода подберете стрелка. Нечего здесь мудрить. Хитрозадые, понимаешь. Приказываю выступать немедленно. Сажайте бойцов на те две машины, и вперед!
Катрин еще что-то говорила полковнику, а Женька побрел к машинам. Два десятка человек топтались у грузовиков. Чуть дальше маячили автоматчики. Догнала Катрин, зашептала в затылок:
– Спокойно, Жень. Сейчас разрулим ситуацию. Только прямолинейно не нарывайся. Командуй по машинам.
Женька судорожно кивнул. Из смутной толпы кто-то отчетливо сказал:
– Ну и куда мы с этим жиденком очкастым?
– Разговорчики отставить! – рявкнула Катрин. – На отделения разбились и по машинам!
Заурчал двигателем «Т-60», огибая машины, вполз гусеницей на кювет. Танкист высунулся из люка:
– Каким порядком идем?
– Сейчас скоординируем, – сказала Катрин и, подойдя ближе, облокотилась о ледяную броню. – Тебя как звать?
– Борис. Младший лейтенант.
– Забавно, все здесь младшие, выходит? Значит, двигаешься замыкающим. А то войско запросто из кузова деру даст.
Танкист кивнул. Лицо у него было черное, смертельно усталое.
– Вы только мне посадите кого-нибудь. Понадежнее.
– Сейчас найдем, – Катрин направилась к машинам. – Бойцы, почему топчемся?
– Так хоть патронов дали бы, – буркнул высокий боец, подбрасывая на плече карабин. – А то я пять раз пульну, да и ахтунг.
– Так больше и не нужно. Мы боевое охранение, – пояснила девушка. – Главное – сигнал подать.
– Ишь, фря, какая умная, – сказал кто-то из-за спин. – А если немец из пулеметика по нам самим сигнал даст?
Катрин ужом скользнула между бойцами, выдернула человека в сером гражданском ватнике и солдатских галифе:
– Ветеран народного сопротивления? Партизан-подпольщик? Когда призван?
– А тебе на что? Ишь, шмара деловая.
Как и чем наставница ударила человека в сером, Женька не понял – просто тот мигом оказался на коленях. Хрипя, оперся руками о мерзлую грязь.
– За неподчинение пристрелю на месте, – негромко объявила Катрин. – Несогласные могут сейчас же проследовать к товарищу полковнику. Нет несогласных? Тогда по машинам. Боец, ты на танке прокатись.
От дороги что-то орали, яростно махали фонариком – требовали ехать. Женька вспрыгнул на колесо, чуть не поскользнулся. Наставница заботливо пихнула пониже спины:
– Веселее, комвзвода.
Сзади бежал, грозил и матерился полковник. Машины поспешно тронулись. Первой шла открытая полуторка под командой агентов «К», затем крытый тентом «ЗИС». Замыкал колонну танк. Катрин свесилась к водителю, что-то выясняла. Женька с ужасом оглянулся на личный состав – восемь человек. Похоже, кто-то успел нырнуть в темноту. Черт, у двоих даже винтовок нет.
– Наш водила дорогу знает. Тут до переезда рукой подать, – с удовлетворением пробормотала Катрин.
– А дальше что? – с ужасом прошептал Женька. – У нас ни патронов, ни пулемета.
– Ты что, укрепрайон изображать вздумал? Какой еще пулемет? Отъедем и свернем к городу тихо и организованно. Хорош шептаться – боевой дух подрываем. – Катрин обернулась к нежданным подчиненным: – Бойцы, докладываем, что у кого с материальной частью и патронами…
Медленно катили сквозь темноту. Впереди непрерывно урчала канонада, низкие тучи озаряли зарницы. Грузовик тащился туда – к смертельному гулу. Слева проплывали смутно различимые низкие строения, фруктовые деревья, замершие среди пятен снега. Внезапно Женьке показалось, что он смотрит в бездну. Нет, просто овраг.
Катрин разговаривала с бойцами. Женька почти не слушал, но отчего-то становилось легче. Есть кто-то, кто все знает, кто готов к любому повороту событий, кто видал и не такое. Странно, что бойцы, которые знают Мезину каких-то десять минут, уже с готовностью обсуждают план действий, почти забыв, что говорят с девчонкой, которая моложе почти всех сидящих в кузове. Нет, что-то в сержантше колдовское есть. Наорет, выматерит, по почкам заденет, и уже своя. А ведь на первый взгляд действительно б… лощеная. Интересный она человек.
Машина резко остановилась, и Женька приложился затылком к стенке кабины. Хорошо шапка плотная.
Впереди был переезд. Сваленные по обе стороны от рельсов, темнели остовы сгоревших машин. Когда-то здесь крепко разбомбило чью-то колонну.
– Товарищ младший лейтенант и ты, Степан, – за мной, – распорядилась Катрин. – Остальные высаживаются, машины вот на ту сторону – под склон. Бронетехнике передайте – пусть ждет результатов разведки.
Женька рысил за наставницей, придерживая за спиной драгоценный вещмешок. Взбирались по порядком обледеневшей дороге. Высокий боец с карабином в руках с опаской поглядывал на левый крутой и лесистый откос.
– Ты, Степа, не сомневайся, – был бы там кто, уже бы по машинам врезал, – успокоила Катрин.
– Так я тож самое думаю. Но после госпиталя еще не втянулся, кишка играет, – прошептал боец.
Вскарабкались наверх. Дорога плавно поворачивала, с обеих сторон ее обступал лесок.
– Вон там – развилка, – показал Степан, тыча во тьму стволом карабина. – Вывернем прямо вдоль путей. Потом переезд к Бабаям будет. Дальше прямо в Липовую Рощу въехать можно. Потом мост и, можно сказать, уже в городе.
– Ясненько, – Катрин поправила шапку. – Осматриваемся и принимаем решение.
– На Липовую? – с надеждой спросил боец.
– Степан, ты не забегай впереди паровоза. Нужно оглядеться – возможно, позиция здесь вовсе и не пригодна для создания оборонительного взводного рубежа.
– Ясное дело, не пригодна, – откровенно обрадовался боец. – Что тут с десятью винтовками делать?
– Ты про свою карманную артиллерию забыл. Иди глянь, что впереди, – сердито сказала Катрин. – А то напоремся, не ровен час.
– Сделаю, – боец оправил телогрейку. – Вы тут пока решение примите.
Он осторожно зашагал по дороге, обходя блестящий ледок луж.
– Решение, решение… – проворчала Катрин. – Сваливать нужно, это даже дураку понятно.
– А приказ? Слушай, тот полковник, он что, с ума сошел? Куда он нас послал? – нервно зашептал Женька. – Это же убийство бессмысленное. Может, он диверсант? Власовец какой-то?
– Ну, диверсант – это вряд ли. Определенный смысл в его действиях есть. Немцы по Полтавскому шоссе уже далеко продвинулись. Перережут Мерефянское – наши к городу уже не отойдут. Так что беспокоиться есть о чем. Другое дело, что такую гвардию, как мы с тобой, даже усиленную жестянкой символической, в заслон ставить нехорошо. Немцев мы, бесспорно, задержим. На минуту или две. Писарь похоронки на наших бойцов дольше будет выписывать. Так что возьмем грех на душу, приказ проигнорируем и уведем воинство в город. Хотя… – Катрин умолкла на полуслове.
