– Народ вкалывает, а мы вроде по путевке турагентства прогуливаемся, – ворчливо заметила Катрин.
– Ну, ночью мы на общих основаниях поработали, – заметил Женька.
– Гордишься? Ну-ну. Лучше прикинь, как нам повезло. Не услышали бы мы мотоциклистов – прямо на подъеме лбами столкнулись бы. В тридцать секунд та кофемолка горбатая спалила бы наши машины, да и «тэшку» нашу беззубую.
– Так он же бронированный.
– Пистолетно-автоматную пулю держит безупречно. С 20-миллиметровым снарядом посложнее. Впрочем, мы с тобой сейчас к пехоте приписаны, да и слабо я разбираюсь в бронетехнике. Знаю только, что эти «Т-60» в текущее время признаны немодными и не соответствующими духу времени. Впрочем, все это неважно. Главное, до города мы добрались, пусть и ракообразно. А тебе нужно поосторожнее быть. Везение – штука изменчивая. Подстрелят – я очень расстроюсь.
– Спасибо, тронут, – пробормотал Женька.
Прошли через проходную. Катрин бегло продемонстрировала часовому пропуск. Охраняли завод так себе, – особого смысла не было, – территория огромная, забор из оборванной колючей проволоки и разнесенных снарядами и бомбами кирпичных пролетов, никакого злоумышленника не задержит.
– Сейчас двигаемся к непосредственному месту операции, осматриваемся. На везение больше не рассчитываем, – изложила план действий начальница.
Женька вовсе не считал, что до сих пор группе так уж везло. Ночью вступили в бой, честно отстреливались, потом ехали тьмой на ощупь, рисковали. До завода добрались, а тут даже накормить никто не удосужился. Спать хочется. И вообще, если Мезина думает, что рядовой Земляков подходит на роль вьючной лошади, то это глубочайшее заблуждение.
Шагать с тяжелым узлом и винтовкой за плечами было трудновато. Катрин, конечно, права – сама она с трофейной винтовкой выглядела бы странновато. Но совесть тоже нужно иметь. Что за барахло в узле? Килограмм двадцать, точно.
– Товарищ Катя, привал будет? Портянки бы перемотать.
– Вот, Земляков, и заговорил ты как полноценный боец маршевой роты. Только на такие детские вопросы здесь отвечают просто – не положено! После войны отдохнешь. Но ты, как интеллигентный младший лейтенант с академическим образованием, имеешь право на снисхождение. Сейчас «тачку» какую-нибудь попробуем поймать…
Машины шли редко. Катрин вскидывала руку, но грузовики проскакивали мимо. Группа «К» брела по обочине, усыпанной битым кирпичом. Где-то над городом жужжали самолеты, хлопали выстрелы зениток.
– Как бы сюда эта летучая сволочь не наведалась, – командирша с тревогой поглядывала на небо. – Стратегический объект рядом.
– Может, повезет и пронесет, – прохрипел взмокший Женька.
– Не нужно жрать что попало, тогда не пронесет. А если поменьше пыхтеть будем и по сторонам поглядывать, то и без везения обойдемся. Мы люди подготовленные и сюда всего на недельку в гости заскочили. Удача нормальным людям требуется. Вот, например, Борису-танкисту.
– Почему именно ему?
– Да он вроде нормальный парень, только неудачливый. Но симпатичный.
Женька скептически глянул в затылок наставнице. Странные вкусы у Екатерины Георгиевны. Танкист – парень, наверное, неплохой, только на нем слой солидола и соляры толщиной в палец. Полушубок жуткий – можно вместо дополнительной брони на башню крепить. Ага, симпатичный…
Все-таки повезло, и дальше поехали на повозке. Дядька-обозник направлялся на Журавлевку и не возражал, когда младшие лейтенанты пристроились на жухлой соломе и стопе пустых мешков. Катрин немедленно начала расспрашивать о лошадях. Женька удобно оперся боком об узел и смотрел вокруг. Пегая и гнедая лошадки шустро постукивали копытами. Вокруг тянулся серый неприветливый город, больше похожий на непомерно большую деревню, чем на первую столицу УССР. Людей было мало, торопливо проходили женщины в низко повязанных платках, несли кошелки с чем-то непонятным. Сидели на рухнувшем столбе трое мальчишек – пытались рассмотреть, чьи самолеты жужжат в небе. Тянулись частные домики, все в облезшей побелке, в маленьких садиках торчали некрасивые, голые ветви фруктовых деревьев. Разрушений здесь было не так много. С правой стороны виднелось пожухшее, в пятнах снега поле. Женька сообразил, что едут самой окраиной. Из-за города снова доносилась канонада. Оказалось, привык уже рядовой-лейтенант Земляков – почти не замечались те вздохи войны.
– Пегие – самые умные, – убежденно настаивала Катрин. – У нас кобыла была – так аж пугала интеллектом. Умная, сдержанная, спокойная. Ей бы дар речи – точно бы должность коменданта заняла. Спиноза и Лев Толстой в одной морде.
– Про Спиноз не знаю, а бывает, что и саврасые кой-чего соображают, – возражал возница. – У нас в деревне так и говорили – савраску бери, да не дури. Впрочем, бывает и навыворот…
Беседу опытные коневоды закончили на развилке – возница держал путь дальше, в прячущуюся в низине Журавлевку, а опергруппе нужно было сворачивать к центру города.
– Будь жив, отец, – пожелала Катрин, закидывая на плечо вещмешок и винтовку.
– Да уж поднатужусь, – солдат поскреб плохо выбритый подбородок. – А что там наверху слышно, а, товарищи лейтенанты? Ежели не секрет, конечно.
– Так понятно что. Мы наступали-наступали, теперь фрицы вздумали навалиться. Маневренная война. Приказ на отход получишь – лошадок не придерживай. Целее будут.
– Ясно дело. Не впервой, – возница приветственно приподнял мозолистую ладонь. – Бывайте, товарищи командиры.
Спуск оказался крутой – опергруппа взбиралась по скользкой тропинке, начальница бормотала ругательства, подбирая полы шинели.
– Кать, дай винтовку понесу, – пробормотал Женька.
– На улицу выйдем, отдам. Смотри шмотки не потеряй. Носильщик…
Выбрались к краю кладбища. Женька отдувался, начальница озиралась:
– Так, городской погост. Надо думать, город большой, мест для упокоений хватает, но приятно. В смысле, приятно, что ориентируемся. Это, должно быть, так называемое Немецкое кладбище. Нам вот туда нужно…
Шагали краем погоста, Женька опасался зацепить покосившиеся кресты. Внезапно Катрин потянула носом:
– Э, тут что-то неухожено.
Три трупа валялись в мелкой ложбине. С краю лежала женщина в одном белье. Женька никогда не думал, что труп может выглядеть так… так… дурно.
– Шлепнули кого-то между делом, – пробормотала Катрин. – Давай-ка обойдем…
Попетляли между могил, выбрались сквозь дыру в ветхом заборе на улицу.
– М-да, смерть штука неприглядная, – сказала Катрин. – Наши «готы» излишне поэтично к этому явлению относятся. Жень, если мутит, водички попей. Достать флягу?
– Не нужно, – Женька судорожно сглотнул. – Я от неожиданности.
– Бывает. Ночью ты неплохо держался.
– Там солдаты были. И вообще, по-другому.
