Катрин уже успела пообщаться с бойцами охранения. Поставила на стол котелок с водой и озабоченно сказала:
– Жрать, собственно, нечего. Бойцы хлебом поделились да кусочком жиров животного происхождения. Тылы наши перебазировались. Бригада уже у ХТЗ бой ведет. СС нажимает, но наши шоссе удерживают. Что ты глазами лупаешь? Чисть зубы, пока время есть. Чучело…
Щепок начальница накидала прямо на угли. Ожил маленький костерок. Женька жался к теплу, поддерживал над огнем лучинку с куском хлеба и ломтиком «жиров животного происхождения». Катрин отрезала от крошечного бруска сала еще порцию. Женька покосился на штык-нож.
– Помыла, – пробормотала начальница, вытирая клинок о горбушку хлеба.
– Я не к тому. Вчера даже не уловил, как ты фрицев свалила. Раз, два – штык у тебя, они все падают. Точно – цирк.
– Хм, на клоунаду намекаешь? Согласна. Импровизация самого идиотского порядка. Что-то мы к махновскому стилю тяготеем. Впрочем, я всегда так. Грешна. С другой стороны, на ножичек можно положиться. Немножко умею.
– Не то слово.
– Не остри, Земляков. Нож – самое проверенное оружие человечества. Рекомендую присмотреться к сему первобытному инструменту. Может пригодиться даже высоколобым толмачам-германистам.
– Так искусство же. Ты же, наверное, годами клинок летать заставляла. Чувствуется школа.
– Учителя были хорошие. Но времена благородного и экологически чистого вспарывания животов давно миновали. Просто многофункциональный инструмент. Метание ножей – вообще отвлеченное искусство. Вчера с перепугу получилось. Нужно было что-то понадежнее выдумать. Ты, кстати, молодец. Знание языка противника – огромный плюс. Ну и не растерялся. Только сейчас хлебалом не щелкай – сало в огонь свалится.
Жевали теплый хлеб, сало таяло на языке. Катерина вздохнула:
– Сейчас бы еще какого-нибудь отвара похлебать. Как в старые добрые времена. Огонь, пища без целлофана, древние развалины и систематическая немытость. Нажраться от пуза, потащить на вонючие шкуры перепуганного и покорного пленника…
– Ну, это уже перебор. Совсем уж в дикость впадать не стоит…
– Я действительно дикая, если говорить честн… – Катрин внезапно прикусила хлеб и с ломтем во рту откатилась в сторону от огня. Успела сдвинуть предохранитель «СВТ».
Женька подскочил, схватил автомат – в дверях кто-то кашлял.
– Отставить стрельбу. Что за курная изба? – капитан Варварин отмахнулся от дыма. – Не угорели?
– Нет еще, – начальница вынула из зубов остатки горячего «сэндвича». – Присаживайтесь, товарищ капитан. Мы уж ждем-ждем.
– Сейчас присяду. Земляков, выйди-ка за дверь…
* * *
– …безответственность твоя вопиющая. Вызывающая. Ставить под угрозу всю операцию…
– Виновата.
– …девчонка. Гимназистка чувствительная. Институтка. Всех спасти, так? А те, кто потом лягут, не твоя забота? Не вижу, не слышу, думать не собираюсь. Мандрила гламурная.
– Виновата.
– …потащила мальчишку. Ты какое право имела? Он даже не зеленый, он вообще инкубаторский. Кабинетный. Тебе наплевать, а начальство головой ответит.
– Виновата.
– …тебя под трибунал. Без всяких промедлений. Пользуешься привилегией. Девица столичная, раскрасавица, стервоза…
Тьфу, как же не слушать, когда начальница терпение и самокритичность демонстрирует прямо-таки исключительные. Надо же, какие сюрпризы самообладания в Катьке кроются.
– …и дальше? Как с тобой работать, если ты через пять минут вздумаешь снайперскую дуэль устроить или Дитриха
[48]
в плен брать? С тобой общаться – лучше сразу застрелиться. И как такую стервозину замуж брали?
Все, кончилось терпение у Екатерины Георгиевны.
– Ну стервозина. Так я и не скрывала никогда. Крупным шрифтом на лбу наколоть? А насчет моего замужества не вам судить, товарищ капитан.
Тишина наступила. Было слышно, как где-то у шоссе начал лупить крупнокалиберный.
– Ладно, извини, – после длинной паузы сказал Варварин. – Насчет мужа я совершенно напрасно сболтнул. Извини. Занесло. Насчет всего остального…
– Насчет остального – виновата, – глухо признала начальница. – На Базе доложу-изложу в письменной форме. Взыскания, что там еще полагается… Но, осмелюсь напомнить, товарищ капитан, – я предупреждала. В конце концов, у меня даже в контракте черным по белому – «для выполнения кратковременных индивидуальных заданий». А меня все в группу, в группу суют… Не подхожу я для коллективных действий. С людьми я не срабатываюсь, характер мерзкий…
– Не болтай. С Земляковым вон как сработалась. Анархисты, чтоб вас…
– Он просто доверчивый, – пробормотала Катрин. – Думает, что так и нужно. Черт, нельзя его здесь гробить. Совсем мальчишка.
– Мальчишки и помладше его сейчас наверху сидят с винтовками. И без всяких надежд на экстренную эвакуацию.
– Они – иное дело. И мы с вами – иное. Мы осознанно. А Женьке мы никакого выбора не оставили.
– А здешним пацанам кто выбор оставлял? А тебе? Ты зачем вчера полезла и его поволокла? Молчишь? Тупой капитан все равно не поймет?
– Все ты понимаешь. И зачем я пошла, прекрасно понимаешь. Просто у тебя ставки куда крупнее. Ты все успеешь.
– О, вот уж суетливой и нетерпеливой тебя, Мезина, не назовешь.
– Какая суета? Мы вполне успеть были должны. Сам говорил – почти сутки в запасе, – с досадой пробормотала Катрин. – Кто знал, что немцы мгновенно на хвост сядут?
– Катерина, мы в «кальке», да еще и на векторе. На самом острие.
– Сергей, может хватит мне мозг разрывать? – угрюмо попросила девушка. – Насчет вектора я все понимаю. Приказания какие-то будут? Или сворачиваем операцию?
Варварин сел на стол:
– Вот черт, ноги посбивал. Сапоги бы поменять… Значит, крепко обиделась? Я ведь извинился за переход на личное.
– На обиженных воду возят, – мрачно сказала начальница. – Мужа моего ты не знал, да и не мог знать. Он человек иной жизни был. Хороший человек. Это я – стерва неблагодарная и сучка недисциплинированная. На этом и остановимся.
– Ладно. Сама знаешь – я его задеть никак не хотел. Проехали. Задача у вас такая – ждать вечера и готовиться к решающему аккорду. Зови подчиненного, обсудим в полном составе…
Особенно обсуждать было нечего. Теоретически к операции все было готово. После 15 часов Варварин должен вернуться с группой прикрытия, и можно будет выдвигаться к месту действия. Оставалось проверить оружие и спецаппаратуру. Насчет последней вопрос стоял остро – надеяться на многослойную высокотехнологичную упаковку было глупо. Но тут уж что-то исправлять было сложно. Будет работать техника или уже рассыпалась – операцию все равно необходимо доводить до финала.
