Вот уедет начальница в дальние страны, может, в гости когда пригласит.
По дороге, истолченной в мелкую, похожую на мучную, пыль, двигались танки. Потрепанные «тридцатьчетверки», несколько машин с зенитными пулеметами. Перед Камарами встали, — через село попробуй, протолкнись. Крики, команды, едва прорывающиеся сквозь рев дизелей. Пронесся по обочине «Виллис» с взбешенным полковником. Вверху, на бреющем, проревела девятка штурмовиков, — казалось грохот самолетных и танковых двигателей столкнулся между небом и землей. Ух, оглохнешь, и никакого обстрела не надо.
Танкист в люке стоявшей впереди машины на миг обернулся. Запыленный, в сдвинутом на затылок танкошлеме. Похож…
Радостную ругань Катьки лишь по губам можно было угадать. Пронеслась наперерез, взлетела на броню с кормы, прямо между сизыми выхлопами. Женька с опозданием рванулся следом…
— Ох, я думал вы там остались! В газете читал… — орал Борис, радостно сверкая яркими на припудренном пылью лице глазами. Левая щека хранила следы ожога, но это старого знакомого ничуть не портило.
— А мы думали, ты!.. — кричал Женька, держась за скобу башни. — Вас же сожгли там, на Чугуевском…
— Выбрался. Госпиталь…
— А механик? — Катрин похлопала ладонью по броне. — Не вместе?
Борис покачал головой:
— Не выскочил он…
Они что-то говорили, а к Женьке из второго люка потянулся любопытный наводчик:
— Подруга?
— Нет. Знакомы давно. В Харькове с эсэсовцами дрались.
— Я и смотрю — вовсе не похожа. Фото видел — у него черненькая. В госпитале познакомился. Тоже ничего, только малявка совсем. Вроде даже оженила…
— Он плохую не выберет, — заверил Женька.
Пронесся назад «Виллис», полковник погрозил кулаком, махнул рукой — вперед!
— Счастливо, ребята! — Борис пожал Женьке руку. — Рад, что живы. А мы сейчас прямо на фрицев. С утра должны были рвануть, да тяжелый полк вперед нас двинули.
Катрин быстро чмокнула его в щеку:
— Удачи!
Спрыгнули. Танк дернулся, двинул вперед.
— Эй, орудийный! — заорала вслед Катрин. — Держись командира! Проверенный человек. И экипажу передай. Смотрите у меня!
Наводчик, смеясь, откозырял — расслышал.
— В гости приходите. Второй батальон…
Смотрели вслед колонне — ушли на исходные батальоны 63-й Таманской отбр.
— Кать, у тебя нос и губы в пыли, — сказал Женька.
Начальница вытерлась, сплюнула на дорогу:
— Черт, про родственника так и не успела спросить.
— Ничего, вот встретятся они, обязательно сами про тебя вспомнят. Про тебя разве забудешь? Надо же, ничего не меняется: он младший лейтенант, я опять очень младший лейтенант. Ты без погон, так что тоже… Разве что танк посерьезнее стал. Конечно, вспомнят про тебя, поговорят. Вот удивятся-то!
— И тогда я погон не носила, — пробормотала Катерина. — А сейчас я вообще никто. М-м-м, да ну его в жопу. Или в филейную часть, как верно поправил бы наш новый знакомый, воспитанный старшина контрразведки Владимир Иванович. Вот что — почтой ты сам займешься.
— Фигушки. Я с тобой.
— Нет.
— Что значит нет? Кто старший по фазе возвращения? У кого опыт? Хочешь, чтобы я в какую-нибудь Малую Магдаленовку угодил? Или в какую-нибудь контору типа Лэнгли? Вот в Отделе обрадуются.
18.00
Части 2-й гвардейской и 51-й армий.
Атаки штурмовых групп по всему фронту. В направлении совхоза имени Перовской удалось продвинуться на 1 км. На правый фланг армии подходит 13-й гвардейский стрелковый корпус. Прибывает и сосредотачивается в районе села Новые Шули 10-й стрелковый корпус.
Отдельная Приморская армия.
После бомбо-штурмового удара начата повторная атака в направлении Кадыковки — подразделениям 19-го танкового корпуса и 63-й тбр удалось пройти траншеи противника и достичь окраины Николаевки. Пехота закрепиться не сумела. Танки отошли на исходную. В направлении хутора Каранского отдельным штурмовым группам удалось продвинуться на 1,5 км.
18.20. Балаклава
— Держи. Прост, как пиво самого демократичного московского пивзавода, — начальница вручила ППС
[47]
и пару магазинов. — Командируешься в распоряжение помначштаба 255-го БрМП. Будут пленные — допрашивать с пристрастием и без соплей. По возвращении домой сходишь к служителям культа или к правозащитникам, сердечно покаешься, естественно, в рамках подписки о неразглашении. Вопросы?
— Уйма, — пробормотал Женька, примериваясь к компактному автомату. — Во-первых, подсумков, ручной артиллерии и прочего не полагается, что ли? Во-вторых, не нужно меня бросать.
— Кто тебя бросает?
— Ты. Ты за Фиолент идти намылилась. Тут братва десантные группы формирует…
— Болтуны они. Какие еще группы?
Женька выругался.
— Это еще что такое? — начальница изумленно подняла расчеркнутую шрамиком бровь.
— Это табуированная лексика, — мрачно уведомил Женька. — Акцентирующая, что я пребываю в негодовании и панике.
— Хорошая формулировка. Нужно запомнить. А паника откуда?
— Поясняю. Два варианта: или меня вообще убьют, или я отсюда не выпрыгну. Не желаю до глубокой старости изучать основоположников марксизма-ленинизма. О «деле врачей» вообще не говорю.
— Это здесь при чем? Совсем сдурел, Земляков?
— Так «калька» же. Там было «дело врачей», здесь какой-нибудь «заговор переводчиков» выдумают.
— Что за лепет младенческий? Чип при тебе? Подумаешь, промажешь чуть-чуть. Проедешься автостопом, родную страну посмотришь.
— Угу, после «кальки» мне только по «Золотому кольцу» кататься, — пробормотал Женька. — Я без тебя не уйду. Это совершенно не по-товарищески.
— Мило. Контузило? О целесообразности приказов старшего по команде забыл?
— Ты не старшая. Сугубо гражданское лицо с понтами не по чину. Вали отсюда к своим лодочникам. Я со здешними пойду. В конце концов, брал уже «языков».
— Дурак. Здесь моряки в лоб на Кая-Баш полезут.
— А, ну тогда конечно. Тогда я в штабе отсижусь. Хорошо, что предупредила. Я же срочник, шланг гофрированный.
— Дать бы тебе сейчас в ухо, — с угрозой процедила начальница.
Женька демонстративно пожал плечами.
* * *
При желании компромисс всегда достижим. Подсумок перекашивал ремень — до удобства немецких ему все-таки было далековато. Саперную лопатку Женька изыскал сам. Еще появился вещмешок, с сотней патронов россыпью, тремя гранатами и запасной батареей к рации. В обязанности вменялось сначала помогать радисту, потом, если удастся закрепиться и попадутся «дышащие» гансы, трясти гадов до полного признания во всех грехах. Катрин вовсю упирала на особые полномочия СМЕРШ, но сейчас статус гостей из контрразведки моряков не особо пугал — в бой шли. Сыграло роль, что светловолосая контрразведчица, оказывается, на Фиоленте уже бывала. В десантной роте всего трое таких знатоков нашлось. Еще лихорадочно искали альпинистов, но тут уж ищи — не ищи… 3-й горнострелковый корпус еще только подходил к Алсу, да и собственные задачи номинальным горным стрелкам предстоит выполнять. В общем, как всегда.
