– Разочарован, а? – ввернул Лестор, подмигивая Гэвину. – На твоем месте я бы не стал огорчаться. Спать по ночам в своей постельке и ходить каждый день на «пятичасовое варьете» куда удобнее, чем бродить по джунглям, рискуя жизнью ради материала, который какая-нибудь конторская крыса урежет до заметки в три строки.
Все рассмеялись. Поль, заметив на пальце Гэвина кольцо, спросил его о жене.
У Гэвина не было ни малейшего желания рассказывать о Габриэль людям, которых он толком не знает и которые попросту не в силах представить, какая у него восхитительная жена. Интересно, как бы они отреагировали, сообщи он о том, что Габриэль наполовину вьетнамка и что ее дядя занимает высокий пост в северовьетнамской армии?
Гэвин вбежал в контору пресс-бюро и торопливо приблизился к столу Дюлле. Сегодня утром он купил на рынке одежду защитного цвета, каску и фляжку.
– Я почти готов отправляться, – сказал он Полю, который поднял на него взгляд, оторвавшись от свежих заметок, которые редактировал. – Я наткнулся на вьетнамца, который привез меня из аэропорта. Ему удалось раздобыть маленький вездеход, так что я уезжаю в Хюэ.
Поль кивнул, как будто раздобыть вездеход было так просто, что об этом не стоило и говорить.
– Вы знаете этого человека? – продолжал Гэвин. – Он вызвался ехать со мной. На него можно положиться?
– Как на водителя – нет. В любом другом городе мира он ни за что не получил бы шоферских прав. Но если вы спрашиваете, надежен ли он, я не колеблясь отвечу утвердительно. Только не пускайте его за руль. И, Гэвин... – Дюлле еле заметно улыбнулся, словно хотел подсластить пилюлю. – Когда станете звонить в редакцию, не забывайте о терпении. Американские военные радиотелефоны подключены к устаревшей французской системе, и, прежде чем вас соединят с Сайгоном, сигнал должен пройти через многочисленные узлы связи по всей стране. Если не повезет, это может занять до двух часов.
– Спасибо, – сухо поблагодарил Гэвин, надеясь, что задержка при передаче информации окажется самым серьезным испытанием в его путешествии.
– Меня зовут Чан Нгок Хуонг, – оживленным тоном сообщил спутник Гэвина, когда они выезжали из Сайгона. – Но у вьетнамцев сначала идет фамилия, иными словами, мое имя – Хуонг.
Хотя от Сайгона до Хюэ было меньше пятисот миль, потребовалось четверо суток, чтобы добраться до цели по запруженным войсками и беженцами дорогам. Оказавшись на месте, они увидели, что в городе царит хаос. Правительственные войска перерезали все основные пути продовольственного снабжения, надеясь при помощи блокады принудить буддистов к подчинению. По городу в изобилии ходили самые невероятные слухи о том, чем закончился штурм Дананга. 26 мая толпа студентов и молодых рабочих сожгла библиотеку американского информационного центра; 31 мая было подожжено американское консульство.
В самый разгар беспорядков мэр Хюэ полковник Фи Ван Хоа объявил, что более не станет оказывать буддистам поддержку, и покинул город, уведя с собой тысячу солдат.
8 июня, когда правительственные войска наконец вступили в Хюэ, им противостояли лишь безоружные гражданские, их сопротивление вскоре было сломлено. Гэвин и Хуонг вернулись в Сайгон через три недели. За это время они стали свидетелями выступлений студентов, которые устраивали на ведущих в город дорогах живые баррикады, сметаемые безжалостным пулеметным огнем. Находясь в Хюэ, Гэвин видел жестоко избиваемых детей и женщин; едва веря собственным глазам и борясь с подступающей тошнотой, он видел, как престарелая буддистская монахиня заживо сожгла себя у пагоды в центре города.
Ему не удалось взять интервью у Чи Кванга, который объявил голодовку, и все же Гэвин знал, что сделал немало. Ему удалось проникнуть в Хюэ и передавать оттуда сведения в самых немыслимых условиях. Он так устал, что едва держался на ногах; так изголодался, что был готов есть любую, даже самую отвратительную, пищу, какую бы ему ни предложили. Однако главным было чувство глубокого удовлетворения. Ему не понравилось то, что он видел в Хюэ, но с заданием он справился.
Припарковав вездеход у здания редакции и распрощавшись с Хуонгом, Гэвин твердо решил, что первым делом после душа, еды и сна он свяжется с Нху.
Однако уже через пять минут он понял, что его опередили. На его столе лежала записка от Нху. Она приглашала Гэвина встретиться в семь часов вечера на террасе «Конти-ненталя».
Глава 14
Эббра не стала ждать одобрения или критики Пэтти Майн по поводу завершенного плана книги. Одно лишь сознание того, что она пишет, вдыхая жизнь в персонажей, которые до сих пор существовали в ее сознании в виде расплывчатых образов, словно распахнуло шлюзы ее воображения. Она как одержимая трудилась по восемь-девять часов в день, у нее было чувство, будто она создает новый мир – мир волшебный и столь притягательный, что Эббра не могла оторваться от него даже на несколько дней. К тому времени, когда Пэтти прислала ободряющее письмо, в котором говорилось, что предварительные наброски превзошли все ожидания и теперь ей нужны три первые главы, чтобы заинтересовать издателя, Эббра уже закончила вторую главу.
– Неужели ты не можешь дать себе отдых хотя бы на уик-энд? – спросил Скотт, по своему обыкновению позвонив Эббре в четверг вечером.
Футбольный сезон завершился, а Розали Бернстейн уже давно получила отставку. Одна за другой ее сменяли многочисленные преемницы, но их торжество длилось столь же недолго. Скотту нужна была только Эббра.
– Я бы с радостью приехала в Лос-Анджелес на выходные, – искренне отозвалась Эббра. Скотт раздобыл билеты на премьеру кинофильма, и она знала, что получила бы огромное удовольствие от просмотра. – Но я написала лишь три страницы третьей главы, и дело идет так здорово, что мне невыносима даже мысль о том, чтобы бросить книгу хотя бы на пару дней.
Скотт разговаривал, стоя в телефонной будке в Беверли-Хиллз. Он закусил губу, изо всех сил стараясь унять досаду. Он заключил сам с собой договор. Несмотря на то что ему не хватило воли избегать общения с Эбброй, он дал себе слово не навязываться ей. А пытаться отвергнуть возражения Эббры означало бы поступить именно так.
– Как скажешь, – произнес он с легким безразличием, которого вовсе не ощущал. – Встретимся в другой раз. Когда третья глава окажется у тебя в кармане.
Эббра негромко рассмеялась. Облегчение странным образом переплеталось в ее душе с разочарованием.
– Буду ждать с нетерпением, – откровенно призналась она. – Я до смерти испугана тем, что может случиться, когда будет закончена третья глава. Пэтти полагает, что ей удастся добиться заключения контракта на основе плана и первых трех глав. А вдруг она не сумеет? Что, если моя книга никому не нужна?
– Пэтти Майн – профессионал высокого класса, – отозвался Скотт, сожалея о том, что может поддержать Эббру одними лишь словами. – Если она рассчитывает заинтересовать издателей, не сомневайся – все будет в порядке.
– Но Пэтти еще не видела первых двух глав. А вдруг они ей не понравятся? – В голосе Эббры звучал панический ужас.
