Музыка смолкла, Кристина с улыбкой поблагодарила графа, однако на следующий танец согласия не дала. Молодой граф, чувствуя на себе десятки любопытных глаз, признал поражение и подвел ее к капитану, стараясь сохранить достоинство.
– Мистер Уэлсли Уоллес, – произнес капитан Рид, представляя Кристине молодого американца, наследника миллионов, который, как стало известно капитану, всего лишь несколько часов назад с неудовольствием высказывался о путешествии. Сейчас никаких следов неудовольствия на его лице не было.
– Рад познакомиться с вами, мисс Хаворт. Могу я пригласить вас на этот танец?
Не дожидаясь ответа, он увел ее из-под носа взбешенного графа.
– Полковник Белмонт сказал мне, что вы актриса, которая путешествует под псевдонимом.
Кристина засмеялась.
– Это не так?
Ее духи были едва ощутимы, запах, казалось, исходил от ее волос.
– Я не путешествую под псевдонимом.
– Но, стало быть, вы новая звезда синематографа?
– Нет.
– Вы должны ею стать. Я знаком со многими влиятельными людьми, которые снимают фильмы. Если хотите, я могу устроить это для вас. – Он выжидательно улыбнулся. – Что вы скажете?
Кристина улыбнулась в ответ.
– Мне нравится ваша прямота, мистер Уоллес, но у меня нет желания становиться актрисой в большей степени, чем я есть сейчас.
– Какая жалость!.. Вы не позволите мне стать вашим покровителем до того момента, пока мы не прибудем в Нью-Йорк? Не все такие, как я. Некоторые из этих парней, – он кивнул в сторону разгневанного графа, – слишком любвеобильны. Рядом со мной, мисс Хаворт, ваша репутация будет надежной, как Банк Англии.
– Моей репутации, – серьезно сказала Кристина, – ничто не может нанести вред, смею вас уверить, мистер Уоллес.
– Уэлсли, – сказал он, прижимая ладонь к ее талии. – Сын Джеральда Уоллеса, мультимиллионера. Дело вовсе не в том, что я хочу похвалиться и произвести впечатление. Это всего лишь одна из дежурных реплик, которые помогают в жизни.
– Хорошо, если помогают, – сказала Кристина, оценив его располагающую откровенность.
Танец подошел к концу.
– Надеюсь, вы не оставите меня, ведь мы еще толком не познакомились, – сказал Уэлсли, еще крепче обхватив Кристину за талию.
Ответом ему было решительное похлопывание Хэмфри Гувера по его плечу.
– Мой танец, сынок, – сказал Гувер, отстраняя наследника миллионов.
– Разумеется, это не настоящее ее имя, – услышал капитан Рид. Эти слова адресовала. затянутая в корсет дама своей компаньонке. – Я слышала от весьма авторитетного человека, что она член португальской королевской семьи, – решительно заявила представительница американских республиканцев.
– Низложенный король был моим личным другом, – сказала пожилая дама, при этом ее подбородок задрожал.
Гул усиливался.
– Она личный друг короля.
– Какого короля?
– Короля Англии, естественно. Какие еще могут быть короли?
– Какая-то португальская принцесса, – сказал мистер Джеймс Воган жене. – Очаровательное создание. Думаю, что публика, путешествующая на «Мавритании», была бы ей неприятна.
Его жена, доброй души женщина, с готовностью кивнула:
– Я всегда считала, что на пароходах Кунарда все делается слишком уж напоказ. Все эти игривые мальчики и девочки из хора. В компании Голденберга все гораздо утонченнее.
– Гораздо, – согласился муж. – Я всегда говорил, Энни, тебе все самое лучшее.
Она благодарно похлопала в ладоши.
– Какая жалость, – мечтательно проговорила она, что наш дорогой принц Уэльский еще не достиг брачного возраста. Они были бы потрясающей парой!
Капитан Рид искренне обрадовался тому, что молодой человек, о котором шла речь, еще не достиг брачного возраста и не находится на борту корабля.
– Как романтично! – воскликнула другая леди, когда Кристина проплыла мимо, на сей раз снова в объятиях графа Клера. – Принцесса в изгнании.
Музыка смолкла, и Кристину окружила толпа молодых людей, мечтающих пригласить ее на танец.
– Я хотел бы, – сказал капитану мистер Харди Глин, владелец одного из знаменитых нью-йоркских магазинов, – быть представленным молодой леди в лимонном платье.
Мистер Харди Глин был постоянным пассажиром «Коринфии». От стюарда капитан Рид слышал, что в последнее время Глин подумывает о том, чтобы отдать предпочтение другой пароходной компании.
– Мне это доставит удовольствие, мистер Глин, – ответил капитан Рид и спустя несколько минут наблюдал за тем, как засияли глаза Глина, когда он ощутил в объятиях Кристину. Его тело соприкоснулось с ее телом, и они поплыли в танце под звуки романтического вальса.
Все получилось так, как капитан Рид и задумал: Кристина вернула романтический ореол «Коринфии». Капитан покачивался на пятках, удовлетворенно заложив руки за спину.
– Удивительная девушка, – сказал он самому себе, наблюдая за тем, как она, не прилагая никаких усилий, сумела очаровать сурового владельца универмага. – Изумительная девушка!..
– Мне кажется, вы назвали ее пьяной шлюшкой, – послышался над ухом тихий голос племянника.
– Вздор! – возразил капитан Рид старшему помощнику. – Ты только посмотри, как вела она себя с молодым графом, и сразу убедишься, что она никогда не была шлюхой. У нее есть класс. Могу сказать об этом совершенно определенно.
– Как и Виктор Джексон, – с ухмылкой пробормотал Пегхэм и поспешил ретироваться, чтобы на него не обрушился дядюшкин гнев.
Настоящая принцесса! Этот слух уже достиг ушей команды, и стюарды лучезарно улыбались, давая уклончивые ответы на все вопросы пассажиров о том, кем на самом деле является путешествующая в одиночестве загадочная юная леди.
У этой красавицы чувствовались мужество и воля, и неудивительно, что мистеру Хэмфри Гуверу и мистеру Харди Глину понравилась эта девушка, которая годилась им в дочери. Кроме того, Уилли Харрисон сказал членам команды, что ее покойный отец – капитан Хаворт, который когда-то плавал на «Умбрии» и «Орионе». Так что если говорить о команде, то они считали ее своей.
– Вы выглядите усталой. Может быть, я провожу вас до вашей каюты? – деликатно спросил ее граф Маркус Клер.
– Да, пожалуйста. – Кристина внезапно почувствовала, что действительно очень устала. Шел первый час ночи – для нее время не столь уж позднее. Очевидно, причина крылась в другом, хотя определить ее она затруднялась.
Вот все и произошло, ее мечта исполнилась. Однако ею внезапно овладела щемящая грусть. Она с радостью променяла бы весь этот блеск и великолепие на то, чтобы хоть на мгновение оказаться в объятиях Девлина.
