Зато Энни никогда и никуда не выходила одна, потому что Филлис ныла, что не позволит сразу обеим дочерям ее покинуть. Поскольку Энни была старшей, то и приходилось оставаться дома с матерью. Отец со смешливым сочувствием поднимал глаза к небу, но Билл Брэдфорд давно приучился приберегать битвы для более важных случаев. Энни приходилось бороться за себя. Но она привыкла оставаться дома. Или все не так? Может, она просто не хотела скандалить с матерью? Та никогда не дралась честно. Самозабвенно бросалась угрозами и старалась возбудить в окружающих чувство вины.
— Но благодаря тебе, Лиззи, это мое лето, — тихо прошептала она.
— Миссис Миллер? Это Девин. Пора идти. Девин вышел на террасу.
— Эй, да вы не готовы!
— Конечно, готова. Куда мы идем?
— Вы не в курортном халате. Он в шкафчике в ванной, мэм.
— Если только на это нет специальных правил, зовите меня Энни, — предложила она. — Это «мэм» заставляет почувствовать себя старухой. Ладно, дайте мне минуту. Да, что надеть под халат? Не хотелось бы делать глупые ошибки.
— Только трусики и шлепанцы. Я подожду в гостиной.
Только трусики? Должно быть, ее в самом деле ждет настоящее приключение.
Одетая согласно здешним понятиям о приличии, Энни последовала за Девином в лифт.
— Надеюсь, мне не придется идти по вестибюлю в этом наряде?
— Нет. Мы спустимся на уровень террасы. Дом выстроен на склоне холма, так что можно пользоваться тем, что считается подвалом. Окна салона красоты выходят на сады и газоны. Ну вот, мы и пришли.
Ее мягкие шлепанцы, которые тоже нашлись в ванной, пахли лавандой и бесшумно скользили по застланному ковровым покрытием, неярко освещенному коридору. Девин остановился перед дверью с латунным номером и проводил Энни внутрь, где ожидали две хорошеньких азиаточки.
— Мей и Пей, — представил он. — Они сделают вам маникюр и педикюр. Сейчас принесу вам что-нибудь выпить. Очень важно вымывать из организма шлаки и токсины.
— Думаю, токсины уже давно держат меня в плену, — хмыкнула Энни, устраиваясь в большом кресле. Девушки почти одновременно принялись за работу. Ногти на одной ноге были подстрижены и подпилены, смазаны кремом, после чего нога оказалась в керамическом тазике с душистой горячей водой. Энни поморщилась.
— Чересчур горячо? — спросила Пей и, когда Энни кивнула, добавила в тазик холодной воды.
— Сейчас лучше? — Лучше. — согласилась Энни. Пей принялась за другую ногу. Мей тем временем приводила в порядок ее руки.
Девин поставил перед Энни хрустальный бокал.
— Гранатовый сок. Очень полезно для сердца. У вашей матери небольшие проблемы с сердцем, а такие вещи передаются по наследству.
Он встал рядом с Энни.
— Откуда вам известно про сердце моей матери? — удивилась она.
— В анкете конкурса был пункт о краткой истории болезней семьи, — пояснил Девин. — Подобные детали нужно знать заранее. Всякий, кто хочет отдохнуть в «Спа», должен заполнить анкету, чтобы получать необходимые процедуры. У нас недешевое заведение. Каждый гость пользуется отдельным обслуживанием.
Энни промолчала. Весьма интересно. Должно быть, у них прекрасные маркетологи.
— Я записал вас на сегодняшние процедуры, потому что знал: вечером вы ужинаете с мисс Бакли и нужно выглядеть как можно лучше.
— Вы прекрасно выполняете свои обязанности, — улыбнулась Энни, отпивая сок. Он оказался восхитительным и очень освежающим.
— Спасибо, — поблагодарил Девин. — Потом мы идем на массаж, а затем к косметологу. У вас останется время отдохнуть до ужина.
Мей массировала ей руки, пока Энни едва не замурлыкала от удовольствия.
— Нанесем лак только перед вашим отъездом домой. У вас красивые руки, и выглядят они теперь хорошо.
Пей закончила педикюр, и Энни подумшш, что никогда еще не чувствовала себя так прекрасно. Девушки сложили инструменты и вышли из комнаты, где тут же появился высокий мускулистый мужчина с прической ежиком.
— Это Ларе, — представил Девин. — Ваш массажист.
— Мужчина? — едва не взвизгнула Энни.
— Массаж — моя профессия, миссис Миллер, — спокойно сообщил Ларе. — Мужчина, женщина… тело есть тело.
Он раздвинул большой массажный стол с выемкой для лица на одном конце, накрыл его шелковой простыней, которую вынул из небольшого шкафчика, и расстелил в изножье розовую махровую простыню.
— Снимите халат и заверните трусики до ширины бикини. Потом ложитесь на стол лицом вниз. Я подожду за дверью, пока не будете готовы.
— А я вернусь в номер, — сообщил Девин. — Присмотрю, чтобы ваша одежда была немедленно выглажена.
Мужчины вышли. Энни, не торопясь, развязала пояс халата, разделась и отложила одежду в сторону. Скатала трусики, забралась на стол и укрылась полотенцем. Сейчас ей предстоит первый в жизни массаж. И массажист — мужчина! После смерти Ната ни один мужчина не дотрагивался до нее. Что, если она возбудится?
Но Энни тут же тихо рассмеялась. Вряд ли Ларе узнает, если она намочит трусики!
В дверь постучали.
— Готовы, миссис Миллер? — окликнул массажист.
— Входите! — отозвалась Энни.
Дверь открылась и снова захлопнулась.
— Вам удобно? Выемка для лица не беспокоит?
— Все в порядке, — заверила Энни.
— У вас немного сухая кожа, — заметил он. — Придется взять миндальное масло.
Откупорив бутылочку, он налил на руки масла и стал их растирать.
Сильные ладони скользнули по спине.
— И вы слишком напряжены. Полагаю, вас раньше не массировали. Попытайтесь расслабиться. Я не сделаю вам больно. Его пальцы мягко вонзились в плечи.
Энни попыталась последовать его совету. Его голос звучал профессионально бесстрастно. Он здесь не для того, чтобы обольщать ее. Его дело — массировать ее и размять все тело. И этот курорт — не улей кипящих страстей и разврата. Здесь она отдохнет и телом, и духом. И Нат бы полностью одобрил. Впервые в жизни она свободна на восемь дней и семь ночей. Свободна от детей, домашних животных и хлопот по дому. И лучше воспользоваться всем, чем удача ее одарила, потому что одному Богу известно, выпадет ли еще раз на ее долю подобная роскошь. Энни набрала в грудь воздуха и шумно выдохнула.
— Вот и правильно! — обрадовался Ларе. — Избавляйтесь от стресса, миссис Миллер.
— А я буду получать массаж каждый день, пока живу здесь? — спросила она.
— Дважды в день, если пожелаете. Меня прикрепили только к вам одной, миссис Миллер.
— Энни, пожалуйста. Пусть у меня пятеро детей. Но обращение «миссис Миллер» заставляет почувствовать себя такой старой!
