— Вот уж что верно, то верно, — усмехнулась Азура. — Ну вот, слава Аллаху, мы дома, — обрадовалась она, когда паланкин поставили на землю. — Пойдем, госпожа Индия. Я покажу твои новые покои, а потом нужно посетить гарем.
Помещения, предназначенные для Индии, примыкали к покоям дея и выходили в тот же сад. Две комнаты и каморка для служанки, вот и все. Стены белые, полы вымощены красными изразцами. Посредине первой — крошечный фонтанчик, выложенный белыми и желтыми керамическими плитками; повсюду расставлены мягкие диванчики, обтянутые атласом в голубую и желтую полоску, и низкие столики черного дерева, инкрустированные перламутром, у одной из стен — квадратный стол из кедра, на котором красуется серебряный поднос с кувшином лимонного шербета и круглая глиняная чаша со свежими фруктами. В высоких бронзовых лампах горит ароматное масло алоэ, по полу и мебели разбросаны большие цветастые подушки с золотой бахромой. В арочных проемах висят прозрачные шелковые драпировки. Резные ширмы отодвинуты, открывая вид на цветущий сад.
Спальня обставлена попроще. На деревянном раскрашенном возвышении устроено ложе, также заваленное подушками. Перина — в серебряном с синим шелковом чехле. По стенам выстроились сундуки кедрового дерева, а на прелестном столике с гнутыми ножками — зеркальце в золотой оправе и такая же щетка для волос. У постели — еще один низкий столик, специально для серебряной лампы, заправленной душистым маслом. Резные ширмы слоновой кости закрывают входы и выходы.
— Довольна? — спросила Азура.
— Еще бы! Здесь так прекрасно! Поблагодари за меня слуг, Азура. Они постарались на славу. А что в сундуках?
— Часть выкупа за невесту. Одежда, драгоценности, духи, благовония. Позже будет время все рассмотреть.
— Теперь гарем, — поникла Индия. — Где их подарки?
— Баба Гассан принесет, перед тем как нам выходить. Пойми, чем раньше отделаешься от неприятной обязанности, тем скорее останешься наедине с мужем. Разве ты не жаждешь снова испытать его ласки и поцелуи?
Индия, краснея, опустила голову.
— Тогда идем, — пробормотала она. При их появлении в большой комнате воцарилась тишина. Семь пар глаз испытующе уставились на новую госпожу.
— Приветствуйте как подобает жену нашего повелителя и свою хозяйку, — объявила Азура, впиваясь в каждую поистине орлиным взором.
После того как женщины по очереди распростерлись перед Индией, та приветливо улыбнулась.
— Благодарю за оказанное почтение. Я принесла вам небольшие подарки, чтобы отметить счастливый день моей свадьбы. Баба Гассан, ты знаешь, что и для кого предназначено. К сожалению, я не сама выбирала, потому что не успела узнать вас получше, но вы получите их из моих рук.
— Госпожа, дей оставит гарем? — дерзко осведомилась Семара, не привыкшая ходить вокруг да около.
— Не могу сказать. И не от меня это зависит. Не подобает мне вмешиваться в дела мужа. Все будет, как распорядится повелитель. Я не стану уговаривать его избавиться от вас, но предупреждаю, что, если вы останетесь, в доме моего супруга больше не будет ни ссор, ни распрей. Я позабочусь об этом. Тебе ясно, Семара?
Ее ответ, казалось, удовлетворил невольниц, и они сгрудились вокруг Индии, ожидая подарков. Добросердечная Мирма подала пример, взяв руки Индии и приложив их ко лбу в знак покорности. Остальные, в подражание ей, поступили точно так же. Правда, Азура заметила, что Семара подошла последней и при этом не слишком охотно. Индия с улыбкой раздала безделушки, завернутые в яркие шелковые платки и перевязанные золотой тесьмой. Женщины радостно защебетали, увидев, что Баба Гассан не поскупился, и немедленно принялись мерить серьги и ожерелья.
— Не согласишься ли отведать с нами сладостей и шербета, госпожа? — робко попросила Мирма.
— Буду рада присоединиться к вам, — согласилась Индия. Женщины подвели ее к дивану, расположились на подушках, и рабыни принесли сладкий виноградный шербет, блюда с крохотными медовыми печеньями, инжиром и финиками и чаши с колотыми орехами и пирожками с изюмом, орехами и медом.
— Я хотела бы побольше узнать о вас, — объявила Индия после еды. — Я англичанка; Мирма, по словам Азуры, — черкешенка, а остальные?
— Я француженка, — сообщила Найла. — Мне семнадцать лет, и в гарем я попала два года назад. Алжирский дей, мой первый хозяин, подарил меня господину.
— А мы с Дивой — гречанки, — вставила Лейла. — Родились в одной деревне и попали в рабство, когда нам было десять лет. Баба Гассан купил нас на невольничьем рынке Эль-Синута три года назад.
— Я из Венеции, — прошептала Серай, — и происхожу из семьи богатых купцов. Плыла в Неаполь, к жениху, когда наш корабль захватили пираты. Капитан насладился мной, а потом отдал дею, который обезглавил его за то, что он взял меня силой. С красивыми пленницами обычно так не поступают.
— Я мавританка, — в свою очередь поведала Лиа, — из бедной семьи, которая продала меня, чтобы выжить. У меня было два господина, прежде чем я попала в гарем повелителя в прошлом году.
— Я из Сирии, — коротко бросила Семара, не вдаваясь в подробности. Индия не стала ни о чем ее расспрашивать, видя, что та по какой-то причине явно не хочет откровенничать.
— Сначала мне все казалось здесь чужим, — призналась она. — но теперь я поняла, что это мой дом. Вы чувствовали то же самое?
Девушки закивали.
— Почти все мы родились свободными, — пояснила Серай — и рабство, пусть и в гареме, в полном довольстве и безопасности, не так-то легко вынести. Тебе в отличие от нас посчастливилось покорить сердце повелителя. С нами он всегда был добр, но всего лишь утолял похоть. Ты же достигла большего, госпожа, и мы откровенно тебе завидуем.
Индия вспыхнула, не зная, что ответить.
— Но нам хорошо здесь, — запротестовала Мирма, — и поэтому мы должны стать друзьями. Меня с детства предназначали для гарема, и потому я знаю, что всем нам лучше ладить. Моим первым господином был Арудж-ага, купивший меня на большом рынке в Стамбуле. Однажды дей, придя к Аруджу-аге в гости, увидел меня и восхитился моей красотой. Арудж-ага на следующее же утро отправил меня во дворец. Мне здесь нравится. У Аруджа не было других женщин, поскольку ему не по карману содержать гарем. Я так скучала, пока ждала его из плаваний! И теперь рада, что мы есть друг у друга, и счастлива, что повелитель нашел жену.
Ее неподдельная искренность до глубины души тронула Индию, и, взяв за руки ее и Серай, она провозгласила:
— Я согласна с Мирмой. Нам следует стоять друг за друга и хранить мир в доме господина. Обещаю, что стану вам хорошей хозяйкой.
— Аллах! — воскликнула Семара. — Не пойму, отчего меня тошнит: то ли от чрезмерно сладких печений, то ли от льстивых речей!
— Ты напоминаешь мне мою сестру Фортейн! — разразилась смехом Индия. — Она тоже вечно готова выпалить все, что приходит на ум.
Семара поражение воззрилась на соперницу. Она ожидала, что та оскорбится такой грубостью, но вместо этого Индия смеется и шутит как ни в чем не бывало!
