Оба, лишившись последних сил, откинулись на подушки. Индия положила голову на грудь мужа, слушая, как бешеный стук сердца понемногу сменяется более ровным.
Она теснее прижалась щекой к чуть влажной от пота коже, вдыхая родной запах, теплый и пряный. Как она удивилась, поняв, что у Кейнана свой неповторимый аромат, и отнюдь не неприятный! Она так привыкла к нему!
Объятия мужа стали крепче.
— Я люблю тебя, — прошептал он. Да, она стала для него дороже всего на свете. И Кейнан сдержит обещание, когда вернется с охоты. Он уже нашел протестантского священника, доброго лютеранина, согласившегося тайно обвенчать дея с первой женой.
— Я прекрасно понимаю, повелитель, необходимость держать все в секрете, — заверил тот. — Если узнают, что вы поддались мольбам женщины, к вам потеряют уважение. Все же благослови вас Аллах! Очевидно, вы почитаете Бога в любом воплощении, так же как и я. Поэтому я и оказался в Эль-Синуте. Подобные воззрения крайне раздражали высокопоставленных отцов церкви. Меня прислали сюда, чтобы попытаться вернуть на родину пленников-протестантов. Епископ заявил, что таким образом я не смогу развращать невинных.
Священник весело ухмыльнулся. Дей тоже не удержался от улыбки.
— Я ценю твое благоразумие, — кивнул он. — Индия будет счастлива, а ее счастье для меня главное. Мы сами предстанем перед тобой через несколько дней — не стоит, чтобы тебя видели во дворце. А за это, пастор Хасслер, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь при выкупе пленных.
Священник со слезами на глазах горячо поблагодарил дея.
Возвращаясь во дворец, тот облегченно вздохнул. Да, они обвенчаются, как, несомненно, желали бы родители Индии. Мало того, он расскажет жене о своем прошлом. Откроет, что он — Деверелл Ли, сводный брат Адриана и законный наследник графа Окстона. Конечно, для нее это будет огромным потрясением, но дей твердо знал: Индия ни за что не поверит, будто он убил Чарлза Джефферса. Просто был слишком молод, доверчив и, опасаясь ложного обвинения, бежал, вместо того чтобы остаться и доказать свою невиновность. Но сумел бы он оправдаться? Кто знает? Ведь это его кинжал пронзил сердце соперника! Кинжал, которым так гордился Деверелл, переходивший в роду его матери от поколения к поколению. Кинжал, хорошо известный всем соседям…
Индия поймет. А он заплатит выкуп за Адриана из своей казны и отошлет брата к его дяде в Неаполь. А дальше… пусть парень живет как хочет. Правда, вряд ли он вернется в Англию: слишком велик страх перед герцогом Гленкирком! Когда Индия родит сына, Кейнан позволит ей написать родителям. Не стоит причинять им лишних страданий, хватит и того, что его собственный отец столько лет терзается понапрасну!
Он нежно оглядел спящую жену и погладил темные локоны. На рассвете Индия сонно сползла с ложа, чтобы вымыть дея — обязанность, от которой не пожелала отказаться. Потом проследила, чтобы он как следует поел, и, накинув чаршаф и закрыв лицо, проводила во двор, где уже стоял Арудж-ага.
Янычар низко поклонился Индии, и та вежливо кивнула в ответ.
— Берегите моего мужа, капитан, — попросила она.
— Обязательно, госпожа Индия, — пообещал ага.
Во дворце Индию встретила Семара. Взяв ее за руку, невольница попросила:
— Пойдем со мной в гарем. Найла и Серай хотят рассказать, как они развлекали гостя повелителя. Они специально приберегали эту историю для такого момента, чтобы повеселить всех нас, а заодно и поучить кое-чему, хотя сомневаюсь, что узнаю что-то новое, — самодовольно заключила она.
Индия предпочла бы остаться одна, но побоялась, что оскорбит женщин. Поэтому она покорно последовала за Сема-рой. Женщины уже расселись и угощались сладостями. Мирма немедленно поднялась и устроила госпожу на удобном диване, настояв, чтобы та повыше подняла ноги.
— Я слышала, что беременным женщинам это полезно, — объяснила она.
Когда слуги разлили шербет, Семара нетерпеливо обронила:
— Ну же, мы ждем!
По комнате прокатился чувственный смешок Серай.
— Мы все знаем, что мужское копье бывает разной величины: самое коротенькое называется «маленькая рыбка», среднее — «капризная обезьянка», а самое большое — «жеребец». Так вот, у Гуссейна-аги — не первое, не второе и не третье! Ничего подобного!
Женщины дружно ахнули. — Что же у него? — пролепетала наконец Дива.
— Мы назвали это «быком», — лукаво подмигнула Серай.
— В жизни не видела такого огромного! — вставила Найла. — Все мы знаем, что наш повелитель — истинный жеребец и обладает великолепным орудием. Никто из нас не желал лучшего, но этот Гуссейн-ага способен пронзить насквозь любую!
— И притом он похотливее козла, — добавила Серай. — Мы раздели его, и оказалось, что он уже грозит нам своим копьем!
Женщины дружно захихикали. К своему удивлению, Индия обнаружила, что этот непристойный разговор веселит и ее.
— Продолжайте! — засмеялась она. — Я здесь самая невинная и невежественная!
— У него сильные ноги, — продолжала Серай, — и невероятно широкая грудь. Гуссейн-ага обнял нас и повел к ложу. Мы легли и сразу же стали ублажать его. Гость заверил нас, что он неутомимый любовник и к рассвету мы лишимся последних сил. Но и мы пообещали, что он будет доволен.
— Я начала ласкать его своими волосами, — вмешалась Найла. — Ему это пришлось по душе и понравилось еще больше, когда я взяла его в рот, заглотив почти целиком, и он застонал, как зеленый юнец со своей первой женщиной. Сосала, нежила во рту, пока не чувствовала, что он вот-вот взорвется, а тогда останавливалась и принималась лизать. Наконец, когда пытка стала нестерпимой, я оседлала его, медленно вбирая в себя гигантский стержень. Аллах! Он доставал до самого горла!
— К тому времени он почти обезумел от похоти, — перебила Серай. — Глаза из орбит вылезали! — Она кокетливо надула губки. — Найла получала удовольствие, и я, не в силах этого вынести, прижалась своим источником любви к его губам и стала тереться об него. Сначала он задыхался, но вскоре понял, как быть, и проник языком внутрь, отыскав местечко моего наслаждения. О, он умел ласкать! Его язык довел меня до экстаза! Мой эликсир страсти брызнул фонтаном! Он пил его, как человек, умирающий в пустыне от жажды. Его рот словно поглощал меня, пожирал заживо! Найла и я почти одновременно достигли рая.
— И пока Серай билась в забытьи, — подхватила Найла, — я продолжала нестись вскачь на неукротимом жеребце, вбирая его все глубже в себя. Я никогда еще не испытывала столь свирепого сладострастия и, наверное, испугалась бы, не будь мне так хорошо. И прежде чем закрыть глаза и отдаться на волю неукротимого наслаждения, я успела заметить две смуглые руки, сжимавшие белоснежный зад Серай.
Остальные женщины зачарованно молчали.
— Продолжайте, — выдавила наконец Семара.
— Найла рыдала в экстазе, но это чудовище еще не насытилось. Он столкнул ее, уложил меня на спину и продолжал вонзаться, пока я едва не потеряла сознание. Только тогда он излился в меня.
