Отем растаяла в его объятиях. Губы смягчились под жадным ртом, руки сами собой обвились вокруг его шеи.
— Я люблю тебя, — жарко шепнул он ей на ухо.
— А я попытаюсь ответить тем же, но, что бы ни случилось, стану почитать тебя и никогда не изменю.
— Боже, Отем, как я хочу тебя! — простонал он, накрыв широкой ладонью ее кругленькую налитую грудь.
Отем замурлыкала от нескрываемого наслаждения, но тут же опомнилась.
— Не сейчас, Габриел! Давай еще немного подождем.
Герцог тяжело вздохнул, ощутив, как подрагивает его плоть, словно у юнца, еще не познавшего первую женщину.
— Все будет, как ты скажешь, дорогая, — неохотно пробормотал он. — Ты довольна?
— Да, — кивнула она, понимая, какую жертву он только что принес. Что, если и в самом деле он любит ее?
Крошечный огонек надежды уже тлел в ее сердце. Возможно ли вновь полюбить и быть любимой? Вдруг Господь действительно смилостивится?
Они назначили венчание на первое декабря. Правда, Жасмин твердила, что времени совсем не остается, но Отем настаивала, а Габриел всячески поддерживал невесту.
— Но почему так скоро? — расстраивалась Жасмин. — Ни подготовиться как следует, ни подвенечный наряд сшить!
— Мама, мне тридцать лет, и это мой второй брак, да еще после весьма пикантных похождений, — напомнила Отем. — Куда приличнее устроить скромную свадьбу в тесном семейном кругу! Пригласим Генри и Розамунд, но без их огромного выводка! Будут Чарли с мальчиками, Рохана, Торамалли и Фергюс. У Габриела вообще никого нет. Я хочу в этот день видеть только людей, которые мне воистину дороги.
Никаких фамильных торжеств. Пожалуйста, позволь мне настоять на своем! Вернувшись ко двору, Чарли с чистой совестью сумеет сказать королю, что его желание исполнено.
— Именно поэтому ты так торопишься? Ради короля?
Господи, Отем, неужели Чарли не может объяснить, что вы поженитесь весной и он приглашен на роскошную свадьбу?
Представь, вся семья снова соберется вместе! Блекторны, Берки, Эдварды, Саутвуды, Гордоны, Линдли, Ли, О'Флаэрти и Лесли. Что за величие! Что за торжество!
Она с такой надеждой смотрела на дочь, что та взяла мать за руку и пристально посмотрела в изумительные глаза цвета индийской бирюзы.
— Мама, нет никаких причин отказываться от прекрасного плана. Устраивай свой праздник где и когда захочешь.
Тебе вовсе не нужна наша свадьба в качестве предлога, чтобы созвать всю семью. Но мы с Габриелем решили обвенчаться первого декабря. Пожалуйста, мама, пожалуйста, смирись на этот раз.
— Что же ты наденешь? — с отчаянием вопросила мать.
— Поднимусь на чердак, поищу в сундуках мадам Скай.
У нее наверняка найдется что-нибудь подходящее. Еще есть время подогнать платье, если возникнет необходимость.
Жасмин вздохнула.
— Помяни мое слово, к весне ты уже будешь носить ребенка, — предсказала она. — Я устрою праздник через год, летом, чтобы ты смогла к тому времени приехать из Дарема.
— Спасибо, мама, — прошептала Отем, крепко обнимая мать, и та впервые за много времени расслышала в ее голосе счастливые нотки.
В тот же день Отем поднялась на чердак, чтобы перерыть сундуки, и в конце концов ее внимание привлекло шелковое платье цвета зеленых яблок. Она вынула его, встряхнула и приложила к себе. Ткань изумительно оттеняла ее белоснежную кожу. Отем отнесла платье вниз, чтобы показать матери.
Жасмин громко ахнула:
— Боже мой! Неужели? Поверить не могу, что оно сохранилось!
— А ты его видела раньше? — удивилась Отем.
— Твоя прабабка венчалась в нем с твоим прадедом. Туалет был сшит во Франции, поскольку они поженились в Аршамбо. Но это еще не все. Твоя бабка, моя мать, надевала его на свадьбу с Александром Гордоном. Церемония проходила здесь же. В этом платье я стояла перед алтарем с Роуэном Линдли. Если ты наденешь его. Жасмин, значит, станешь четвертой женщиной в роду, избравшей это платье для подвенечного наряда, — всхлипнула Жасмин. — Оно счастливое.
Все мы жили со своими мужьями в согласии и любви, чего и тебе желаю, дорогое мое дитя.
Отем крепче прижала платье к груди.
— О, мама, что за трогательная история! Я с радостью надену его, если подойдет, конечно. Я еще не успела примерить.
— Может, потребуется переделка, но ты обязательно получишь это платье, — твердо пообещала Жасмин.
— Мне и вправду очень хочется! — вырвалось у Отем.
— Тогда оно твое.
Было решено слегка перекроить платье по моде нынешних времен. Низкий квадратный вырез превратился в полукруглый. Платье было вышито бабочками, маргаритками и крошечными речными жемчужинками, часть которых пришлось отпороть и заново нашить по краю декольте. Верхняя юбка раньше была приподнята сбоку, открывая нижнюю из темно-зеленого бархата с широкой вышитой полосой. Теперь же верхняя юбка стала распашной, а под ней виднелась нижняя, расшитая от талии до подола. Пышные от плеч и суживающиеся к запястью рукава укоротили почти до локтя.
Воланы-манжеты из кружева сняли, и вместо них теперь ниспадал целый кружевной водопад. Осиная талия по-прежнему была в моде, но вместо фижм теперь носили длинные юбки. Сохранились даже бледно-зеленые шелковые чулочки, вышитые виноградными лозами, и изящные шелковые туфельки. К общему удивлению и восторгу, Отем и то и другое подошло по размеру.
— О, взгляните! — воскликнула помолодевшая на миг Жасмин. — Розы из золотистой парчи, которые мне сделала для прически Бонни, наша швея! В те времена у нас не было модных портных вроде месье Рено!
— А как ты уложила волосы? — заинтересовалась Отем.
— Так же, как и ты. И еще надела жемчуга моей бабки.
Они будут твоими, Отем.
Отем так и ахнула.
— Я всегда любила эти жемчуга, но знала, как они дороги тебе, потому что принадлежали самой мадам Скай!
— Но ты еще дороже, мое дитя. Мое последнее дитя, — всхлипнула мать.
Узнав от будущей тещи, что собирается надеть невеста, Габриел Бейнбридж исчез из Королевского Молверна за две недели до свадьбы. Утром он появился в церкви в роскошном наряде из темно-зеленого бархата и яблочно-зеленого шелка. Даже туфли были из темно-зеленой кожи с золотыми розетками. На голове красовалась широкополая шляпа с низкой тульей и великолепными страусовыми перьями. В руке он держал великолепную трость, украшенную эмалью.
Заметив удивленное лицо невесты, он лукаво подмигнул.
Они обвенчались в девять часов утра. За чудесными витражами в маленькой семейной часовне небо было серовато-белым, и только на востоке протянулись бледно-оранжевые и розоватые полосы. День выдался безветренным, но холодным, и в воздухе чувствовалась сырость. После церемонии гости и новобрачные собрались в зале, где был подан завтрак: яйца с густыми сливками и марсале, посыпанные только что натертым мускатным орехом, лососина в белом вине с укропом, деревенский окорок, бараньи отбивные, острый чеддер, масло и хлеб. Дочери Отем наслаждались яично-сливочным кремом с глазурью из жженого сахара, а когда принесли небольшой свадебный торт, завизжали от восторга при виде сахарных фигурок жениха и невесты и тут же захотели попробовать их на вкус. Но Отем не позволила.
