– Ваша суждение всегда было безупречным, мадам, – кивнул король. – Надеюсь, что когда-нибудь вы поведаете мне все, от начала до конца.
– Ее суждение неизменно безупречно, кроме тех случаев, где речь идет о Синаре! – взорвался герцог. – Моя жена совершенно права. Синару следует выдать замуж за респектабельного, уважаемого человека, если я сумею такового найти, учитывая ее поведение. Не знаю, кто вообще способен ею соблазниться!
– А вот об этом не беспокойся, – уничтожающе усмехнулась мать. – Уверена, что ты легко отыщешь охотника за приданым, который с радостью женится на ней из-за положения и богатства. Напыщенного фата, который станет ее третировать и сделает несчастной, но ведь тогда, Чарли, это будет уже не твоей проблемой. Ты успеешь сбыть ее с рук и умыть эти самые руки! Вот не думала, что доживу до того дня, когда ты забудешь о долге перед собственным ребенком!
Герцог Ланди, потрясенный резкими упреками, хотел что-то ответить, но, прежде чем успел окончательно вбить клин между собой и матерью, вмешался король:
– Кузен, не позволишь ли мне рассудить вас, ибо разве мы не одна семья? Если хочешь, оглядись, поразмысли, кого бы ты хотел видеть зятем, но не веди никаких переговоров. Я согласен с твоей матушкой. Сначала Синара должна до конца испить чашу страсти к Саммерсфилду, каким бы этот конец ни был. Если она не сумеет довести его до алтаря, тогда ты должен подумать о ее будущем. Но может, ей удастся прорвать оборону графа и стать его женой. Знаю, ты не хотел бы видеть ее несчастной, и вы, дорогая Барбара, лучше других понимаете, что чаще всего несчастье проистекает из истинной любви.
Он посмотрел в глаза прекрасной герцогини Ланди и погладил мягкую белую ручку, затем обратил взор на кузена.
– Надеюсь, мы договорились, Чарли?
Герцог кивнул.
– Так и быть, кузен, попытаюсь взять себя в руки. Но Господь один знает, что никогда и никто не испытывал моего терпения так, как самое младшее дитя.
– Стюарты, как тебе известно, кузен, люди неуживчивые. И с ними нелегко, – хмыкнул король.
– Зато неотразимо обаятельные, – мягко заметила Жасмин, одарив короля улыбкой.
«Кровь Христова, – подумал он, – она же совсем старуха, но на какой-то момент я увидел живую легенду. Все, что о ней рассказывают, – чистейшая правда, и я готов в этом поклясться!»
Он взял топкую руку Жасмин и почтительно поцеловал. – Доброго вам дня, мадам. Их глаза на мгновение встретились.
– По-моему, на сегодня с меня довольно треволнений, – объявила Жасмин, – как, впрочем, и с вас. Не поехать ли нам домой?
Герцог кивнул и, проводив жену и мать к карете, велел кучеру ехать домой. По прибытии женщины немедленно поспешили наверх. Герцог медленно направился к библиотеке и закрыл за собой дверь. В очаге горел огонь. В большом кресле свернулась клубочком Синара с бокалом шерри в руках. Заслышав шаги, она подняла голову и улыбнулась отцу.
– Я люблю эту комнату, папа. Надеюсь, ты не станешь возражать против моего общества, – заметила она.
Граф налил себе виски и сел напротив дочери, катая рюмку в ладонях.
– Мне жаль, что мы потеряли столько лет в разлуке, – начал он, – и ты достаточно умна, чтобы понимать, как я люблю тебя, Синара.
– Но?.. – продолжила она. Легкая улыбка играла в уголках ее губ.
– Так больше продолжаться не может. В июне тебе будет семнадцать. Давно пора выйти замуж. Я обещал королю, что дам тебе время завоевать сердце Гарри Саммерса, но если к концу года у тебя ничего не выйдет, я найду тебе жениха и ты пойдешь под венец.
К его величайшему изумлению, она ничего не возразила.
– Как? – шутливо посетовал он. – Неужели не будет ни слез, ни воплей протеста?!
– Нет смысла спорить, папа. Ты уже все решил, впрочем, как и я. В этом мы похожи. Еще одна типичная черта Стюартов.
– Значит, ты ослушаешься меня?
– Давай не будем ссориться, папа. До конца года еще далеко, не так ли? – рассудительно ответила Синара. – Кстати, что сказала бабушка?
– О, она твоя всегдашняя верная защитница!
– Поразительная женщина! – засмеялась Синара – Что за жизнь она прожила!
– Тогда были иные времена. И она родилась принцессой. Ты не принцесса. Ты моя дочь.
– Будь терпелив со мной, папа, – нежно попросила Синара. – И тогда мы оба добьемся своего. Ты увидишь меня у алтаря, а я получу Гарри в мужья.
Немного подавшись вперед, он осторожно коснулся ее бокала своей рюмкой.
– Твои слова да Богу в уши, дочь моя.
– Я люблю тебя, папа, – выдохнула Синара.
– И я люблю тебя, Синара Мэри Стюарт, – со вздохом ответил он.
– Даже когда я довожу тебя едва не до безумия? – поддразнила она.
– Даже тогда, – признался он ухмыляясь.
Между отцом и дочерью снова воцарился мир, и было решено, что, несмотря на возмутительное поведение, Синаре позволят ехать вечером в Одли-Энд, и притом одной. И родители, и бабушка жаждали немного отдохнуть после утренних происшествий. Кроме того, Жасмин объявила сыну, что Синаре давно пора стать немного самостоятельнее.
– Попасть в беду можно при любых обстоятельствах, независимо от того, останешься ты дома или будешь играть в карты в соседней комнате. Пусть едет и принимает похвалы и комплименты за сегодняшнюю отвагу.
– Барбара расстроится, – возразил Чарли.
– Барбара приняла успокаивающее снадобье в бокале вина и сейчас спит в своей комнате. Она и не узнает, что Синары нет дома.
– Интересно, чьей идеей было это успокаивающее? – пробормотал герцог.
Жасмин хитро усмехнулась:
– Барбара утешится, увидев дочь замужем. Она страшится страстной натуры девочки, унаследованной не только от тебя, но и от нее. В твоей дочери бурлит хмель юности.
– Ты действительно веришь, будто она сумеет добиться предложения от Гарри Саммерса? – спросил герцог.
– Кроме нее, на это не способен никто.
Синара, обеспокоенная отцовским ультиматумом, все же помнила о необходимости хорошо выглядеть и попросила Эстер сделать ей ванну. Пока служанка трещала о том, как все слуги сплетничают насчет сегодняшней бесшабашной скачки, Синара потянулась за пузырьком масла, налила немного в ладонь и стала растирать по рукам, плечам и груди, пытаясь придумать, как лучше поступить. До сих пор она старалась не привлекать внимания посторонних, но, наверное, придется припереть графа к стенке и добиться признания в любви. Как только он скажет вслух заветные слова, ему ничего не останется делать, кроме как жениться.
Она даже налила немного масла на мокрые волосы, массируя голову, а потом опрокинула на себя кувшин с горячей водой. Масло смылось, но запах гардении остался витать в воздухе.
