– Да. Очень.
– Стюарт – фамилия того, кто дал ей жизнь, а Кристина – по отцу, который будет ее растить. Я люблю тебя! – выпалила Фэнси.
– Знаю, – спокойно ответил он.
– Знаешь?! Но откуда? Я сама не знала! Во всяком случае, не сразу!
– А вот я знал. Сам не знаю как, но знал!
– А ты... ты тоже любишь меня? – пробормотала она, нервно кусая губы.
– Да, Фэнси Деверс, люблю. С того момента, как увидел впервые, хотя и не должен был!
– Но почему? – вскричала она.
– Потому что когда-то моя красавица жена предала меня и забеременела от другого. Ты еще одна красавица, которая была любовницей короля и носила его ребенка. Что за безумие влюбиться в подобную женщину! – Серебряные глаза встретились с бирюзовыми. – Но я все же люблю тебя, дорогая.
– Теперь я понимаю, что никогда не любила первого мужа, – призналась Фэнси, – и короля тоже. Во всяком случае, не так, как люблю тебя, Кит Трэхерн. И все равно король навсегда останется мне другом. Я не хочу, чтобы ты ревновал или мучился. Если мы обвенчаемся...
– Когда мы обвенчаемся, – поправил он, снова кладя ребенка ей на руки.
– Я всегда буду верна тебе, – поклялась Фэнси.
– И я тебе. Не правда ли, первое декабря – чудесный день для свадьбы? Как по-твоему?
– Да, милорд, – согласилась она, и они поцеловались под внимательным взглядом леди Кристины Стюарт, лежавшей на сгибе материнской руки. Вдоволь насмотревшись, малышка зевнула и мирно уснула.
ЧАСТЬ 2
АНГЛИЯ, 1667-1668 ГОДЫ
СЛАДОСТНАЯ СИРЕНА
Глава 8
Год 1663-й для Дайаны Лесли стал годом великих событий и удивительных открытий. Войны в Англии закончились. Республика была свергнута. Король занял свое законное место на тронах Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса. И она впервые в жизни повстречалась с родными отца, обнаружила, что имеет много кузин и кузенов, и поняла, что ее речь кажется им весьма странной. Впервые в жизни узнала, что настоящие леди носят туфли каждый день, а не только в кирку, или церковь, как говорили англичане.
За все свои одиннадцать лет Дайана Лесли всего однажды покидала земли отца, чтобы отправиться в Килликерн на встречу с Броуди, родичами матери, шумными, сварливыми шотландцами. Правда, они были и добры и честны, особенно тетка, Уна Броуди. У нее всегда находилась овсяная лепешка или свежевыпеченная булочка для племянницы. Уна рассказывала ей чудесные истории о детстве матери Дайаны. И в конце неизменно повторяла:
– Видать, ты пошла не в свою маму, Фланну Броуди, которая была настоящим чертенком, прости меня Господи. А ты, малышка, лучшая девочка на свете. Такая тихая и добрая! Это в тебе не от Броуди. Должно быть, уродилась в Лесли и Гордонов.
Она уже четыре года не видела Уну Броуди, ибо летом 1663 года вместе с родителями и семью братьями и сестрами отправилась из замка Гленкирк на юг, в Англию.
Вот уже много лет, как Патрик Лесли, герцог Гленкирк, не покидал свои поместья. Его жена выезжала из восточных нагорий Шотландии всего раз, когда посещала Скон. Дети никогда не были дальше Килликерна.
Чем дальше на юг, тем дороги становились оживленнее. Всадники, телеги, повозки, кареты...
Все восемь отпрысков герцога, раскрыв рты, глазели на величественный Эдинбург, замок которого был куда больше их Гленкирка. Второй муж их прабабки, граф Босуэлл, когда-то был заключен в эту крепость, но сбежал и спустился вниз по отвесным скалам в безопасное место. Отец рассказал, что его называли некоронованным королем Шотландии. Его двоюродный брат, король Яков VI, смертельно боялся Босуэлла.
– Почему? – удивился молодой Джеймс Лесли, наследник герцога.
– Видите ли, – пояснил Патрик, – беднягу Якова отняли у его мамочки и отдали на воспитание священникам и их женам. Те и приучили его опасаться собственной тени: так опекунам было легче управлять молодым королем. Босуэлл обладал всем, чего не было у бедного Якова. Граф был высоким и красивым. Умным. И образованным, как немногие люди того времени. А еще он был благородным и галантным. Бедняга король казался жалким его подобием. Королевские советники убедили его, что Босуэлл – враг и ненавидит повелителя. Чистое вранье, но его все равно заключили в темницу. Он ускользнул и отправился в изгнание. Моя бабка приехала к нему. И с тех пор они жили долго и счастливо.
Дайана подозревала, что отец не говорит всей правды, а просто рассказывает сказки, чтобы позабавить детей во время утомительного путешествия. Сказки вроде той, где говорилось, что кости Босуэлла положили в один гроб вместе с телом бабки, тайно перевезли из Италии и похоронили в неизвестном месте на землях Гленкирка. И она, и старшие братья-близнецы все свое детство искали эту могилу, да так и не нашли.
Они сами не заметили, как очутились по ту сторону границы. Сначала пейзаж не слишком отличался от шотландского, но через несколько недель они прибыли в Куинз-Молверн, и там произошла первая встреча с бабушкой.
Дайана помнила, как тепло встретили их родные. И вскоре вновь прибывшие привыкли к чудесному английскому лету, так непохожему на лето в Гленкирке. Из поместья Кэтби приехал еще один дядя, Генри Линдли, маркиз Уэстли, чтобы повидаться с братом и его семьей. Он был старшим из пятерых сыновей бабушки. Дайана еще подумала тогда, до чего же трудно запомнить все имена и степень родства с каждым.
Они должны были пробыть в Англии весь июль, а в середине августа отправиться назад, на север. Тем летом у Дайаны появилась первая подруга, леди Синара Стюарт, которая была старше всего на два месяца. Все дивились тому, как похожи девочки, и показывали на портрет в любимой комнате бабушки, старом фамильном зале. С портрета смотрела бабушка их бабушки, леди Скай О'Малли.
Тут Дайана впервые узнала о метке Моголов, которая была у бабушки, Дайаны и Синары. Только родинка Дайаны была слева над губой, а у Синары – справа. Синара знала все семейные истории и сплетни и была более чем счастлива поделиться ими с Дайаной.
Как раз перед одиннадцатым днем рождения Дайаны, появившейся на свет в один день с бабушкой, случилось чудо. Бабушка объявила родителям, что желает оставить внучку в Куинз-Молверне. Отец, естественно, воспротивился, но мать согласилась. Дайана впервые услышала от нее столь длинную и образную речь. В отличие от благородных женщин Лесли, бывших ее предшественницами, Фланна, урожденная Броуди, считала себя простой, необразованной сельской женщиной. Но когда она закончила говорить, Жасмин Лесли объяснила, что при отсутствии элегантных манер у Фланны есть то, чего не купишь никакими деньгами: благородство духа. И она рада, что у ее сына прекрасная и добрая жена.
И летом 1663 года судьба Дайаны решилась.
Леди Дайана Лесли – ибо таков был ее законный титул и с этого момента посторонние были обязаны обращаться к ней именно так – долго смотрела вслед удалявшимся каретам, которые уносили ее семью на север, в шотландское нагорье. Она стояла на подъездной аллее перед домом, махала рукой и думала о том, что тесные туфли жмут, но придется привыкать носить их каждый день. Она уже привыкла говорить «матушка», вместо «ма», «нет», вместо «не-а» и «не могу» вместо «невмочь».
