Ничего не ответив, она захлопнула футляр и повернулась к Дэмиену.
– А вы, милорд? Что принесли вы?
– Ничего, – спокойно ответил он. – У вас уже есть все, что только можно пожелать, включая мое сердце. Однако если вы все же хотите что-то получить от меня... – Он встал и, вынув из вазы пунцовую розу, протянул ей. – Возьмите это со всей любовью, которую я питаю к вам и которая горит в сердце, том самом, что вы держите в ваших маленьких ручках.
Он поцеловал розу и протянул девушке.
– Спасибо, – тихо выговорила она. – Как хорошо вы знаете меня, Дэмиен! Только вы станете моим мужем, и никто другой.
Она повернулась и смело встретила печальный взгляд синих глаз.
– Ваш подарок очень мил, Дарлинг, но не об этом я мечтала. Мне нужно было ваше сердце, а не очередное украшение. Пойми вы это, и я вручила бы вам мою руку. Но все оказалось иначе. Вы очень разочарованы? Я не хотела бы ранить ваши чувства.
– Очень, – признался маркиз. Он, не привыкший проигрывать, на этот раз оказался в проигрыше.
– Ничего, вы оправитесь от поражения, – заверила она, слегка улыбаясь.
– Наверное, – пробормотал Дариус. Каким же самонадеянным болваном он оказался! Недаром всем известно, что старший брат далеко обогнал его умом и сообразительностью. Да и Дайана тоже. – Вы идеальная пара, – проворчал он со вздохом.
– Неужели вы так быстро забыли меня? – удивилась несколько раздосадованная Дайана. – Да любили вы вообще?!
– Любил, но, как выяснилось, недостаточно, сладостная Сирена! – выпалил маркиз. – Вы сделали правильный выбор. – И, великодушно протянув руку брату, добавил: – Ты победил в честной борьбе, Дэмн. Но теперь мне придется искать жену.
– Подождали бы годков пяток, милорд, – пропищал юный голосок с другого конца стола.
Все присутствующие недоумевающе уставились на Мэйр Лесли.
– Почему? – развеселившись, осведомился Дариус.
– Потому что мне еще далеко до Дайаны. Она уже взрослая, а я еще мала идти с вами к алтарю, – без обиняков заявила Мэйр. – Я вам не моя сестрица, чтобы поднимать такой шум из-за того, с кем следует венчаться. И с первого взгляда поняла, что не желаю в мужья никого другого, кроме вас. Вам и не представить, как я страшилась, что сестра выберет вас!
– Сядь и замолчи, наглая девчонка! – заревел возмущенный герцог.
Мэйр покорно уселась и замолчала, поскольку уже высказала все, что хотела, по крайней мере на этот момент.
– Она возвращается с нами в Гленкирк! Не оставлю ее здесь, разыгрывать жеманную кокетку! – разъяренно прошипел отец.
– Не расстраивайся, – посоветовала мужу Фланна. – Твоя мать присмотрит за ней и научит себя вести, верно, мадам? Это последняя дочь, которую ты отдаешь Англии, потому что Сорча останется в родных местах.
– Она слишком молода, – пробормотал Гленкирк. – Дайане было одиннадцать, когда мы отдали ее матушке. Мэйр исполнится десять только этой осенью.
– Здесь не время и не место обсуждать подобные дела, – оборвала Жасмин сына и невестку. – Ваша старшая дочь только сейчас выбрала себе мужа. Мы должны отпраздновать помолвку и потолковать о свадьбе.
Патрик тряхнул головой, словно пытаясь ее прояснить, и, повернувшись к герцогу Роксли, сказал:
– Прошу прощения, милорд. Если вы действительно задумали получить в жены мою девочку, я рад иметь такого зятя. Ну а подробнее поговорим завтра, хорошо?
– Согласен, – кивнул Дэмиен Эсмонд. – А теперь, с нашего разрешения, мы с вашей дочерью прогуляемся в саду и побеседуем о нашем совместном будущем.
Гленкирк медленно наклонил голову, и Дэмиен, поднявшись из-за стола, протянул Дайане руку. Вдвоем они покинули столовую, и не успела дверь за ними закрыться, как герцог схватил Дайану в объятия и стал целовать, пока та не задохнулась.
– Я обожаю тебя, – повторял он, страстно сверкая глазами. – Я умирал тысячью смертей, воображая, что ты предпочтешь Дариуса. Пойми, тогда бы мне пришлось убить его!
– Я давным-давно предпочла тебя, – созналась она. – Еще до того, как мы покинули двор. Дариус – человек неплохой, но с ним ни о чем невозможно поговорить серьезно.
Он снова сжал ее руку, и они направились в сад.
– Я же говорил, Дариус терпеть не мог учиться. Он слишком земной. Поместье моего брата поистине великолепно, и все это дело его рук. Он вникает в каждую мелочь. Любит лошадей и собак. Гордится своими стадами. Я же предал почитаю книги, хотя никогда не пренебрегал своими обязанностями. Но для меня это нелюбимый труд, и он всегда великодушно помогал мне его выполнять.
– Вы чересчур похожи. Одно лицо. Мне было трудно различить вас, пока я не стала встречаться с каждым поодиночке, – призналась она.
– Я рад, что ты оказалась настолько умна. Такую хитрую уловку не каждому под силу придумать!
Они долго гуляли рука об руку, прежде чем он спросил:
– Твоя младшая сестра всегда так откровенна? Не уверен, правда, что она напугала моего братца!
– Последние пять лет я видела ее только урывками, когда они приезжали сюда. Но знаю точно: если она что-то задумала, не успокоится, пока не добьется своего. Может, Дариусу и следует ее опасаться.
– Но она так же умна, как ты. Молодая, разумная жена – возможно, именно то, что необходимо брату. Вряд ли он снова вернется ко двору. У него нет на это ни денег, ни времени, а когда твоя сестра подрастет, может, они и поладят. Подозреваю, что она станет взрослой намного раньше, чем он.
– Ты пригласил меня поговорить о возможности брака между нашими семьями? Или затем, чтобы целовать на свободе? – кокетливо осведомилась Дайана.
Герцог неожиданно остановился, увлек ее на зеленый газон под высокими кустами живой изгороди и уложил на траву, а сам наклонился над ней.
– Я чувствую огонь, скрытый под маской благонравия. И хочу, чтобы ты стала распутницей для меня, только для одного меня.
Его губы легко, дразняще коснулись ее губ.
– Не знаю, сумею ли, – прошептала она. – Я еще никогда не вела себя так вольно.
Ее сердце билось пойманной птичкой, в животе стало холодно. Она чуть поежилась под обжигающим взглядом голубых глаз.
– Ты хорошо училась? – допрашивал он, целуя ее в лоб.
– Да-а, – протянула она.
– Вот и прекрасно, потому что я научу тебя чувственности. Безграничной чувственности.
Его тонкие пальцы лениво играли с кружевом, обрамлявшим низкий вырез розового атласного платья.
– О, Дэмиен, но разве так можно? – внезапно ахнула она, когда корсаж скользнул вниз, обнажая груди.
Дэмиен молча уставился на нее. Хотя он уже ласкал эти холмики, но до сих пор не видел подобного совершенства.
