— С нетерпением жду встречи с твоей невестой, Халид. — Они подошли к дому и через широкие двери вступили в квадратный зал, где их поджидал мажордом Бея.
— Поздравляем вас, господин! Живите долго, и ниспошлет вам Аллах многих сыновей! — воскликнул он, провожая гостей в банкетный зал.
Слуги приняли у мужчин плащи и поднесли им серебряные тазики с розовой водой, чтобы они умыли лица и руки. Освежившись, гости расселись на большие подушки, разложенные у стола.
— Господа, — начал Халид эль Бей, усаживаясь во главе стола, — мне доставляет огромное удовольствие, что вы пришли ко мне. И я хочу разделить свое счастье с вами и дарю каждому из вас на многие ночи наслаждения обученную в «Доме счастья» девственницу. — Он хлопнул в ладоши, и шесть девушек, одетых в яркие шелка, вошли в зал и быстро направились к мужчинам, которым были предназначены.
— Клянусь Аллахом, — провозгласил капитан Джамил, — вот это обхождение! Даже в Константинополе, Халид, я не сталкивался с такими изящными манерами. Я завтра же напишу султану и все расскажу ему.
— Тысяча благодарностей, — беззаботно ответил Халид. Ему больше пришлась по душе реакция других гостей. Глава купеческой гильдии и банкир были, без сомнения, очарованы девушками, а Жан на время потерял дар речи, когда его застенчиво приветствовали на родном языке. На лице муллы играла улыбка — такое Халид эль Бей видел в первый раз! Осману тоже понравилась женщина.
— А где твоя невеста, Халид? — спросил капитан Джамил, внимательно изучив «подарок».
Как будто отвечая на его вопрос, двери банкетного зала растворились, и четыре чернокожих раба в набедренных повязках из красного шелка внесли в зал паланкин. Они осторожно поставили его на пол, и мажордом помог выйти из него даме в вуали и провел к столу.
Ее короткие бледно-лиловые шелковые панталоны напоминали цветом только что распустившуюся глицинию. На ногах — расшитые сиреневатым жемчугом туфли. Бархатная блузка без рукавов украшена золотым шитьем и жемчугом, на руках — золотые браслеты. На шее красовалось жемчужное колье, в ушах жемчужные серьги. Цвета ночи волосы распущены и посыпаны золотой пудрой. Ниже великолепных глаз, подведенных краской, лицо скрывала газовая розовато-лиловая вуаль.
— Господа, моя жена — госпожа Скай мула эль Халид, — представил Бей, снимая с ее лица вуаль.
Гости точно онемели. Все в ней — безукоризненная кожа, глубокие голубые глаза, пухлые красные губы, изящный, слегка вздернутый нос — было превосходно. Наконец банкир обрел дар речи.
— Друг мой, Халид, у меня четыре жены. Но если их красоту сложить воедино, она все равно не сравнится с прелестью твоей невесты. Ты чертовски везучий человек!
Халид эль Бей счастливо рассмеялся.
— Спасибо, Мемхет. Твои комплименты радуют меня.
Слуги начали вносить дымящиеся блюда, наполнять золотые бокалы ледяными напитками, из-за ширмы раздались звуки музыки. Зажаренного целиком барашка подали с шафрановым рисом, луком, зеленым перцем и помидорами. Поставили на стол чаши с йогуртом, розовыми, зелеными и черными оливками, чищеными фисташками, горячий хлеб, жареных голубей в гнездах из водяного кресса. По мере того как пьянящие напитки начинали действовать на гостей, они становились шумнее и раскрепощенное, мужчины принялись кормить своих хихикающих подруг.
С правой стороны от Халида сидел мулла, слева — Скай, дальше — капитан Джамил, не отрывавший глаз от невесты.
— Какая жалость, — бормотал он себе под нос, так что было слышно только ей, — какая жалость, что Халид решил оставить тебя себе. Он бы мог здорово продать твои прелести. Я сам бы заплатил королевскую цену, чтобы первым обладать тобой. Что ж, приятно сознавать, что и у Алжирского Сводника есть слабость.
Краска бросилась ей в лицо, но она ничего не ответила. Турецкий комендант рассмеялся:
— Ты самая прекрасная женщина, какую я только видел, невеста Халида эль Бея. Твоя кожа отливает перламутром. Много ночей я буду мечтать о твоих длинных ногах и маленьких грудях, подобных великолепным нежным фруктам. — Он потянулся, чтобы набрать полную горсть оливок, и рукой нарочно задел Скай.
— Как вы смеете так обращаться со мной? — зло прошипела она. — Вы что, совсем не уважаете моего мужа, вашего хозяина? Или у турок вовсе нет гордости?
У него перехватило дыхание:
— Когда-нибудь, красавица, ты окажешься в моей власти. И уж тогда я сполна отомщу за оскорбление, которое ты мне нанесла.
К его разочарованию, Скай вовсе не выглядела напуганной. Отвернувшись, по-хозяйски дала знак слугам убирать со стола и подавать следующее блюдо. Один из слуг, встав на колени у столика, принялся молоть кофейные зерна и кипятить воду. Рабы поставили на стол цветные хрустальные вазы с финиками, изюмом, апельсинами, зеленым виноградом, цукатами и розовыми лепестками, маленькие тарелочки с медовыми тартинками и розетки с засахаренным миндалем. Бокалы вновь наполнили душистым охлажденным щербетом. Бей наклонился и поцеловал жену:
— Ты все прекрасно продумала, Скай. Ты прирожденная хозяйка.
— Может быть, я ею уже была, — тихо ответила она.
Затем выступили борцы, жонглеры, факир из Египта, заставлявший вещи появляться и исчезать. Потом выбежали танцовщицы. Их было не меньше полудюжины, но в конце представления осталась одна — соблазнительное существо, чьи страстные движения с каждой фигурой танца становились все более откровенными. Разговоры стихли, и теперь в зале звучала только музыка: с мелодией флейт и ударами барабанов спорил перезвон медных бубенчиков на пальцах танцовщицы. Скай огляделась и заметила, что кое-кто из гостей вышел в сад. Другие же прямо здесь, на подушках, принялись заниматься любовью. Покраснев, она повернулась к мужу. Подмигнув, он встал и потянул ее за собой.
— Думаю, настало время исчезнуть. Пойдем, любовь моя!
— Куда, Халид?
— На мою тайную виллу на побережье. Там мы проведем наш медовый месяц вдали от дел и друзей. — Он поспешно вывел ее в ночную прохладу, задержавшись, чтобы захватить плащ и накинуть на жену отороченную кроличьим мехом светло-лиловую накидку. Перед входом их поджидал большой белый жеребец. Халид эль Бей вскочил ему на спину, затем поднял Скай и усадил ее в седло перед собой.
Они поскакали вниз в город, потом к побережью и несколько миль мчались вдоль береговой линии. Луна серебрила воду. Взглянув вверх, в черные, как бархат, небеса, Скай затаила дыхание. Звезды казались такими большими и близкими, что ей захотелось протянуть руку и схватить их целую пригоршню. В объятиях Халида, прижавшись щекой к его груди, она слышала ровное и уверенное биение его сердца. Соленый воздух моря показался ей знакомым и почему-то ее успокаивал, но почему, она понять не могла. Халид молчал, и она тоже не решалась заговаривать с ним, чтобы не нарушать очарования.
Наконец он повернул жеребца в сторону от моря, и Скай различила на одном из холмов очертания здания. В сумраке ночи Скай разглядела, что дворец очень мал и напоминает большую беседку. Вокруг все было замечательно устроено, а у занавешенного шелком входа приветливо мерцали восковые свечи в венецианских плафонах больших медных светильников.
