— Не знаю, Пэнси, так как не бывала во всех королевских замках. Этот дом, однако, меня устраивает. Повелитель сказал, что я могу купить все, что захочу — Велвет улыбнулась своей камеристке. — Ты уже немного освежилась? Как ребенок?
— Счастлив, как молодой розовый поросенок, который катается как сыр в масле, вот как он живет, миледи. Эта маленькая черная рабыня Сари, которую нашел мне Адали, чтобы помогать с ребенком, оказалась добродушной, благослови ее Господи. Она собирается напрочь испортить парня, это уж точно, но без нее мне не обслужить вас.
— С каждым днем ты становишься все больше похожей на свою мать, Пэнси. Мне жалко, что я увезла тебя от семьи и Дагалда, но я рада, что ты здесь, со мной! Что бы я делала без тебя?
— Думаю, все было бы хорошо, миледи, даже не сомневаюсь в этом. Вам просто надо было ответить любовью на любовь, — возразила Пэнси.
Велвет предпочла не развивать дальше эту тему.
— Я хочу отдохнуть несколько часов. Не знаю, что нам делать с едой, — у нас нет повара, хотя Иодх Баи и обещала прислать одного из своих.
— Обо всем позаботятся, миледи, — уверила ее Пэнси. — Его величество распорядился, перед тем как покинуть дом, что вы будете есть без него. Он вернется поздно. Адали послал Рохану на кухню гарема, чтобы нам прислали сюда поесть. Давайте я устрою вас поудобнее, а потом принесу еду. После этого вы сможете отдохнуть.
Пищу доставили быстро, она была горячей и изысканной. Велвет с жадностью набросилась на жареный бараний шашлык с тонкими кружочками белого лука и с подливкой из острого черного перца. Был еще рисовый плов, тарелочка с зеленью и сладкие пирожки из рассыпчатого теста, тертого миндаля и меда. Адали принес сделанный в форме павлина голубой графинчик сладкого вина.
Покончив с едой, она ополоснула руки и лицо в тазике с розовой водой, поданном ей Пэнси. После того как ее камеристка сняла с кровати покрывало, Велвет легла и моментально заснула.
Была почти полночь, когда Адали разбудил ее.
— Хозяин пришел, — приговаривал он. Тряся ее за плечо. Она медленно выбралась из своей похожей на шелковый кокон постели. Евнух быстро снял с нее блузку и юбку, оставив ее совершенно голой. Рохана торопливо протерла ее губкой, смоченной в воде с жасминным маслом, пока Торамалли расчесывала длинные золотисто-каштановые волосы такой же надушенной щеткой. Затем комнату быстро прибрали, щетки и тазики успели спрятать за несколько секунд до того, как вошел Акбар.
Он поднял руки, и Адали быстро снял со своего хозяина белую рубашку с серебряным кушаком и такой же серебряный тюрбан. Под рубашкой Акбар оказался совершенно голым, но не выказывал никакого смущения, демонстрируя свое прекрасное тело евнуху и прислужницам. Как только Адали выскользнул из комнаты, властитель нырнул к Велвет в постель. Рохана принесла им по бокалу вина и тихо присела в уголке вместе с Торамалли, которая начала тихо наигрывать романтичные персидские мелодии на каком-то струнном инструменте.
— Ты отдохнула, моя роза?
— Вполне, — ответила Велвет.
— Хорошо, — сказал Акбар с улыбкой, — сегодня я намерен заняться тобой как следует.
— Повелитель! — В ее тоне слышался упрек. Он улыбнулся:
— Я должен, если мы хотим кого-нибудь положить в эту пустую и грустную комнату напротив. — Взгляд, которым он посмотрел на нее, горел потаенным огнем.
— Я постараюсь удовлетворить ваше желание, повелитель, — с притворным смирением ответила она. «Как же он красив! — подумала она. — Эти тонкие черты лица. И как он отличается от Алекса с его словно вырубленным из камня лицом. Черты повелителя Акбара напоминают какую-то хищную птицу, но, когда он смотрит на меня, они смягчаются и становятся добрыми. Он просто не может не быть Великим правителем».
Акбар, лежа на боку, оперся головой на руку.
— О чем ты думаешь, Кандра? — спросил он у нее.
— Я думаю о том, как различны вы и Алекс, — честно ответила она.
— У него была светлая кожа?
— О да, очень! Мужчины моей страны имеют обычно светлую кожу, но иногда она у них темнеет от пребывания на солнце.
— Тебя беспокоит, что моя кожа темнее, чем твоя? — спросил он.
— О нет, милорд! И вообще, если не считать, что разрез глаз несколько иной, ваши черты мало чем отличаются от наших.
— У нас будут красивые дети, моя роза. — Он протянул руку и погладил одну из ее грудей. Почти немедленно ее маленький сосок превратился в твердую горошину. Он улыбнулся и, наклонившись, сначала коснулся его своим горячим языком, а потом начал ласкать его круговыми движениями, пока он не стал совсем жестким. Его рот сомкнулся, и он начал с силой сосать его, посылая толчки сладкой боли во все клеточки ее тела.
Велвет опрокинулась на спину, дыша часто и прерывисто. Ее пальцы запутались в его мягких черных волосах, потом скользнули вниз и начали гладить его шею. Он застонал от удовольствия ее прикосновении и, насытившись одной ее грудью, перенес внимание на ее близнеца. Покинутая грудь тоже не осталась без внимания, — пока его губы мяли и крутили одну, свободная рука настойчиво массировала другую грудь, впиваясь в нее пальцами. Велвет уже не могла лежать спокойно — столь мучительно хороши были его действия.
— Лежи спокойно! — приказал он. — Если ты слишком быстро отдашься страсти, то не получишь и половины удовольствия.
— Но это так чудесно! — запротестовала она.
— Это только начало, моя роза. Будет еще чудеснее, когда мы пройдем через все. — Он передвинулся, почти целиком лег на нее, взял в руки ее лицо, а его губы нашли ее. Они целовались.
Велвет пришлось силой оторвать его голову от своей, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, но он опять подчинил ее своей воле, его губы опять приникли к ее. Она почувствовала, как его язык настойчиво прижимается к ее губам, и раздвинула их. Потом, осмелев, протолкнула и свой язык в его рот, и он всосался в него, смакуя его сладость. Насытившись ее губами, он начал целовать ее веки с длинными ресницами, уголки глаз и рта, за ухом.
— Существует много путей, ведущих к наслаждению, — прошептал он ей. — И мы пройдем с тобой их все, Кандра. Ты еще настолько невинна, что простая мысль о твоей неопытности заставляет кипеть мою кровь.
— Научи меня всему, — прошептала она в ответ. — Я буду знать все, муж мой.
Он улыбнулся про себя наивности ее слов.
— Не все, моя роза. Есть люди, которые получают удовольствие, когда им делают больно, и я надеюсь, что ты не из таких, ведь так?
— Удовольствие в боли? Но это же сумасшествие!
— Я согласен с тобой, но все-таки есть такие люди.
— Этот путь никогда не будет моим!
— Нет, — согласился он. — Но есть другие пути, которыми мы пройдем с тобой, Кандра. Возможно, они не понравятся тебе, и, если это будет так, мы больше не будем к ним возвращаться. Ты доверяешь мне? — Она кивнула, и он продолжил:
