— Господи, дорогая, не надо таких сантиментов по отношению ко мне. Терпеть не могу всех этих телячьих нежностей!
Она закинула руки ему на шею и крепко поцеловала в губы, чем несказанно удивила Ботвелла. Это был чудесный поцелуй, ее губы пахли сладким вином. Отступив на шаг, она посмотрела на него и с вызовом сказала:
— Отведите меня назад к мужу, милорд. Нам пора спать. Ботвелл ухмыльнулся:
— Жаль, что Алекс никогда не узнает, в каком большом долгу он у меня, Велвет. — Он вывел ее из алькова и проводил через главный зал к столу, где Кэт и Алекс по-прежнему были погружены в беседу, не заметив их отсутствия.
— Я ничего не скажу ему, если и вы будете молчать, Фрэнсис, — повторила она дерзко, и он в ответ улыбнулся, заговорщически подмигнув.
Свирель теперь играла какой-то более живой мотив. Некоторые из людей Ботвелла пустились в пляс, другие затеяли игру в кости, встав на колени у одного из каминов. Кэт, к удивлению Алекса, присоединилась к ним. Фрэнсис только улыбнулся:
— Мои ребята ее очень любят. Они готовы отдать за нее жизнь, так же как и я.
— Уверена, что все закончится счастливо для вас двоих, — ободрила его Велвет. Потом повернулась к Алексу и сказала:
— Я устала, милорд. Мы уже пойдем, или ты останешься поиграть в кости?
— Немного задержусь, дорогая, — ответил он, и она, поклонившись, вышла.
Алекс отсутствовал всего несколько минут, распив со своим кузеном еще по чаше вина. Затем приграничный лорд, прикинувшись усталым, ушел, забрав с собой Кэт, и у Алекса больше не было повода оставаться в зале.
Дагалд поджидал своего хозяина и быстро помог ему раздеться, стремясь как можно скорее очутиться в собственной постели в объятиях Пэнси. Алекс выпроводил слугу, как только «гот раздел его, и, ополоснув на ночь лицо, на цыпочках прошел в спальню. В камине горел слабый огонь, в комнате было тепло. Алекс тихо нырнул в большую постель, стараясь не потревожить Велвет, но был очень удивлен, когда она, ароматная, теплая и абсолютно голая, вдруг скользнула к нему. Он был ошеломлен.
— Ты не надела ночную рубашку, — открыл он от удивления рот.
— Нет, Алекс, не надела, — поддразнила она его. Его руки сами собой сомкнулись вокруг нее. Боже, подумал он, какая же у нее мягкая и гладкая кожа.
— Велвет… — Его голос несколько изменился, пока он изо всех сил старался удержать себя в руках.
— Да, Алекс? — ласково и невинно спросила она.
— Чего ты хочешь от меня, Велвет? Господи, дорогая, я ведь обыкновенный человек!..
— Чего я хочу от тебя? — Она мягко рассмеялась. — Боже, Алекс. Я думала, ты поймешь. Я хочу, чтобы ты любил меня. Здесь. Сейчас. Сегодня ночью, мой дорогой.
Она теснее прижалась к нему, упершись своими округлыми грудями в его волосатую грудь, и, нагнувшись, тихонько покусывала ему мочку уха, пока он не застонал. Она просто сводила его с ума, и он подозревал, что она прекрасно сознавала это. Что же такое случилось с ней за эти последние несколько часов.
— Ты лишил меня девственности в этом самом замке почти три года назад, мой дорогой. Мы начинаем нашу супружескую жизнь сначала. И я хочу начать ее здесь, Алекс. Неужели тебе это не понятно?
Он не ожидал от нее такой сентиментальности, но это его не заботило. Важно было, что эта прелестная женщина, его жена, с которой он так долго был разлучен, предлагала себя ему, а он так хотел ее. Притянув ее голову, он нашел губы и поцеловал со всей горячностью, которая копилась в нем все эти два с половиной года. Он целовал ее, пока она совсем не задохнулась и губы у нее не заболели от его пылкости. Пытаясь ослабить напор его губ, она раздвинула губы, и его язык тут же проник глубоко ей в рот, чтобы любить ее с еще большим жаром. Их языки были как два пылающих шелковых флага, сплетавшихся и расплетавшихся раз за разом. Он взял ее лицо в свои руки.
— Посмотри на меня, Велвет! — Она медленно открыла глаза и посмотрела на него. — Я люблю тебя, дорогая. Ты понимаешь это? Я люблю тебя!
— И я никогда не переставала любить тебя, Алекс, — ответила она.
Однако между ними осталось и кое-что невысказанное.» Я никогда не переставала любить тебя, Алекс, но одновременно я любила и другого мужчину «. Она старалась, и со временем, он надеялся, воспоминания об Акбаре уйдут из ее сердца и души, а может быть, и из сознания.
— Ах, дорогая, — прошептал он, гладя ее щеку тыльной стороной руки, а другой поглаживая ее лоб. Потом его рот опять нашел ее губы, на этот раз целуя ее нежно и ласково, вновь привыкая к ее сладким губам. Покрыв поцелуями все ее лицо, он спустился к шее, задержавшись на маленькой ложбинке на ее горле, где крохотная жилка билась под его губами. Его длинные пальцы запутались в ее мягких волосах, а другая рука повернула к себе ее лицо.
Он осторожно укусил ее за подбородок, потом поцеловал уголки ее рта. Велвет высунула свой язычок, чтобы лизнуть его, и, наслаждаясь ее любовной игрой, он вступил в битву. Они дурачились и боролись так несколько минут, заново учась расслабляться в объятиях друг друга. Наконец он потерся носом о ее ухо и провел по нему языком.
— Ты восхитительна, дорогая, — прошептал он. Потом его рука обняла ее грудь, и, перевернувшись, он нашел вторую ее грудь и приник к ней губами. Пока рука мяла и ласкала одну, губы подвергали утонченной пытке другую грудь, ласково посасывая ее сосок. Постепенно он начал втягивать его в рот целиком, нежно покусывая, пронзая всю ее маленькими стрелками желания.
Велвет капризно пошевелилась под ним. Ее так давно никто не любил. На какое-то мгновение она почувствовала себя предательницей, но по отношению к кому? К Акбару, с которым ее связывал брак и ребенок, или к Алексу, который был ее единственным мужем перед Богом и совестью? Это слишком запутанная головоломка, чтобы быстро разобраться в ней, подумала она. Надо наслаждаться тем, что происходит здесь и сейчас, а не в давно минувшем.
Нетерпеливо пошевелившись, она выбралась из-под него и сказала:
— Я хочу любить тебя, мой дорогой.
— Ты и так любишь меня, Велвет, — ответил он, но она рассмеялась:
— Нет, милорд. Пока что ты любишь меня. — Она толкнула его на подушки. — Теперь я буду любить тебя!
Пока он пытался понять, что происходит, Велвет повернулась к нему спиной и, обхватив мужское копье одной рукой, склонила над ним голову и взяла его в рот, продолжая другой нежно гладить мошонку. На секунду Алекс застыл в изумлении. Он никогда не учил ее таким вещам! Где же она научилась этому? Следующим чувством, охватившим его, была волна жгучей ревности. Акбар! Она научилась этому у него! Она зажала его член нежными губами и определенно сводила его с ума, что, видимо, и было ее целью.
— Боже! — Слово с хрипом вырвалось из его горла, его гнев улетучивался, уступая место острому наслаждению, которое росло с каждым моментом.
Ее язык лизал его член на всю длину, дразня его покрасневшую головку. Его руки протянулись вперед, чтобы обхватить ее голову и поощрить к дальнейшим ласкам, а она исступленно сосала, пока в его мозг и во все тело вонзались острые, как ножи, копья желания. Член его затвердел как каменный.
