— Полагаю, ты сможешь добыть нам карету?
— Карету? — Робин рассмеялся — — Я думал, что вы, дамы, сядете на лошадей позади нас с Алексом.
— Позади? Ну уж нет! Чтобы прибыть в Ардерн-Холл в пыли с головы до ног, как какие-нибудь цыганки? У нас с Эйнджел осталось всего по одному платью, а они нам понадобятся еще и завтра. Ты должен найти нам карету! Позаботься об этом, Робин. Пошли, Эйнджел!
Сверкнув глазами и встряхнув локонами, Велвет взяла подругу под руку и повела ее к гостинице. Велвет помогла Эйнджел переодеться в роскошное бирюзовое платье, так подходившее к ее глазам. А за это время Робин раздобыл карету. Он также выяснил, что королева ужинает с графом Лестерским в его шатре, разбитом посреди армейского лагеря.
От гостиницы до расположения войск было всего несколько минут езды. Прибыв на место, молодой граф через полчаса испросил короткой аудиенции у королевы, и через несколько минут все четверо были допущены в апартаменты Дадли.
Королева была одета в великолепное черное с золотым платье, лиф которого был расшит жемчугом. Она улыбнулась и грациозно протянула руки Робину и Алексу. Когда мужчины засвидетельствовали свое почтение королеве, наступила очередь девушек, которые присели в реверансе одновременно и весьма изящно.
— Итак, милорд Линмут, — сказала Елизавета, — что произошло такого важного, что не может подождать до окончания испанской кампании? — Она впилась в них взглядом, полным искреннего любопытства.
Робин тепло улыбнулся своей королеве.
— Помните ли, мадам, как я впервые попал ко двору и плакал по своей матери? Вы сказали мне тогда в утешение, что я могу попросить у вас все что пожелаю. Я был так взволнован перспективой того, что моя королева может дать мне все, что я ни попрошу, что так и не смог решить, чего же я хочу.
Королева рассмеялась при этом воспоминании.
— Насколько я помню, мой дорогой лорд Саутвуд, я тогда сказала, что мое предложение, несмотря на это, остается в силе; ты можешь попросить у меня что угодно и когда захочешь. Так ведь?
— Точно так, мадам. Память не изменяет вам.
— Надеюсь, что так, — усмехнулась королева. — Я еще не настолько стара, чтобы стать забывчивой. — Она опять внимательно посмотрела на него. — Значит, наконец ты решил, почти через двадцать лет, чего же ты хочешь получить от меня, Роберт Саутвуд. И что же это такое?
— Да, мадам, наконец я решил. И я припадаю к ногам вашего величества с просьбой о руке вашей воспитанницы Эйнджел Кристман.
Удивленный взгляд королевы перебежал на Эйнджел, пока она пыталась еще раз проверить свою память. У королевы при дворе было несколько воспитанниц. Кто же эта? Ах да! Ее глаза загорелись.
— Надеюсь, милорд, вы в курсе, что у девушки нет ни пенни за душой. Она не принесет тебе ничего, кроме своей непорочности, если только ты уже не успел и ее украсть.
Эйнджел вспыхнула как маков цвет, а Робин быстро сказал:
— Нет, мадам! Я слишком уважаю Эйнджел, чтобы рисковать ее репутацией.
Королева улыбнулась — пожалуй, слегка жестковато, подумалось Велвет — и сказала:
— Внешне ты — вылитый Саутвуд, но в душе — сын своей матери, милорд. Я верю тебе, когда ты говоришь мне, что заботишься о чести девушки. Предложение, которое ты сделал госпоже Кристман, просто невероятно. Но что, однако, скажет о таком браке твоя мать, когда вернется из поездки? Одобрит ли? Сомневаюсь…
— А я нет!
Королева опять рассмеялась:
— Да, ты прав. Она будет рада, я уверена, увидеть, что у тебя все устроилось, ибо Скай О'Малли всегда была женщиной, любившей счастливые завершения всяческих приключений. Что ж, хорошо, Роберт Саутвуд, граф Линмутский, ты можешь взять в жены мою воспитанницу Эйнджел Кристман.
Когда можно ожидать приглашения на свадьбу?
— Я женюсь на Эйнджел как можно скорее, мадам. Не вижу причин ждать. Ни у одного из нас нет здесь родителей, которых надо было бы уговаривать, и нет приданого, которое надо было бы обговаривать. Елизавета Тюдор кивнула.
— Сегодня вечером! — сказала она. — Вы будете обвенчаны сегодня вечером моим капелланом, и милорд Дадли будет посаженым отцом! Да! Сегодня вечером! Это будет для Англии хорошим предзнаменованием начала, а не конца!
— Мадам! — Роберт был поражен. — Вы невероятно добры!
— Дадли! — резко позвала она. — Поднимите свой зад и быстро приведите сюда моего капеллана! И найдите несколько букетов для этого дитя!
Эйнджел стояла, замерев от удивления. Все происходило так быстро. Всего лишь час назад она получила предложение от богатого и могущественного мужчины. А еще через час она уже будет замужем. Что с ней происходит? Она начала дрожать от страха, пока Велвет не толкнула ее больно в бок.
— Смелее, маленькая дурочка! — прошипела подруга. — Королева оказывает тебе величайшую милость. Где тот храбрый воробышек, которого я встретила, когда впервые оказалась при дворе? Если ты грохнешься в обморок, я тебе этого никогда не прощу, Эйнджел!
— Поглядите-ка, кто дает мне советы о замужестве! — огрызнулась Эйнджел, чувствуя, что кровь быстрее заструилась в ее жилах. — Невеста, сбежавшая из-под венца!
Велвет озорно улыбнулась подруге.
— Отлично, — сказала она. — Теперь ты опять стала сама собой. Надеюсь, будешь не такой врединой, как все эти глупые жены, которые цепляются к каждому слову мужа. Господи, Эйнджел, оставайся сама собой! Алисон была как раз из породы этих жеманных дурочек.
— Возможно, поэтому он и влюбился в меня, — ответила Эйнджел слегка неуверенным голосом.
— Ну нет! У тебя нет ничего общего с Алисон де Грен-вилл. Лучшее, что она сделала в жизни, — это умерла, — жестко сказала Велвет. — Она уже начинала всерьез раздражать Робина, хотя он и знал, что это не ко времени.
— Подойди ко мне, дитя, — прервала их королева, поманив к себе Эйнджел. Когда обе девушки подошли к ней, она спросила:
— Сколь долго ты находилась под королевской опекой, Эйнджел Кристман?
— Я была взята ко двору, когда мне исполнилось чуть больше пяти лет, мадам. Скоро мне будет восемнадцать.
— Такая маленькая, — прошептала королева. — Какой же маленькой ты была, когда потеряла родителей, но я еще раньше потеряла свою мать. Надеюсь, ты не чувствовала себя здесь очень одинокой все эти годы, мое дитя?
— О нет, мадам. Ваш двор — это чудесное место, в котором было приятно расти и взрослеть. Мне повезло, что я выросла при дворе: меня научили читать, писать и считать, я могу говорить и писать по-латыни, на французском и греческом, умею играть на лютне, хотя у меня никогда и не было своей. Струны так дороги…
— Ты любишь музыку? — Королева неожиданно заинтересовалась этой прелестной девушкой, которая стояла на пороге того, чтобы превратиться из простой королевской воспитанницы в важную и богатую даму.
