Велвет подала руку Фрэнсису Стюарт-Хэпберну. Выйдя из комнаты, они спустились по узкой лестнице в большой зал. Глаза Велвет округлились от изумления при виде тех изменений, которые он претерпел за несколько часов. Зал украсили сосновыми ветками, пламенеющими листьями черники и белым вереском. При входе в большой зал лорд Ботвелл тихо сказал что-то одному из своих вассалов, и тот убежал, чтобы немедленно вернуться с маленьким букетом белых роз и белого вереска.
— Последние розы, — улыбнулся ей Ботвелл. — Одна из служанок нашла их у стены, защищенной от ветра, и срезала для вас.
— Вы так добры, милорд, — проникновенно сказала Велвет. — Я чувствую себя почти виноватой за то, что не хочу этой свадьбы.
— У нас в Приграничье невест всегда воруют, это уже традиция, — был его ответ. — Но я уверен, через несколько дней ваш гнев уступит место нежности. Он хороший человек, вы же знаете.
— Да, королева говорила, — подтвердила Велвет.
— Она так сказала? Ну что же, никто никогда не считал, что Бесс Тюдор глупая женщина. — Ботвелл остановился на секунду и приподнял ее лицо. — Давайте-ка улыбнемся, Велвет де Мариско, благо я вижу, вы его любите. Но вы слишком упрямы, чтобы признаться в этом. Всегда уважал гордых людей. — Он опять улыбнулся ей и сказал:
— Да, дорогая, такова жизнь! Ну а теперь — вперед, и встретим свою судьбу как положено. Никогда не бойтесь того, что предначертано.
С этими словами он ввел ее в большой зал, по которому волной прокатился приветственный гул собравшихся там людей Приграничья. Перед высоким обеденным столом стояли спешно доставленный в замок проповедник новой шотландской пресвитерианской церкви и Александр Гордон, граф Брок-Кэрнский, только что из ванны, в черном бархатном камзоле, позаимствованном им у лорда Ботвелла, надетом поверх него темно-зеленом с голубым и желтым пледе цветов Гордонов. На плече сиял великолепный золотой крест — символ главы клана Брок-Кэрнских Гордонов. Плед был заколот булавкой с изображением вставшего на дыбы и оскалившегося барсука с красными рубиновыми глазами и обведенного по кругу надписью «Защити или умри».
Когда невесту проводили по залу, раздались мягкие звуки волынки. Лорд Ботвелл вложил руку Велвет в руку Алекса. Без дальнейших церемоний проповедник начал свадебную службу. «Где же восковые свечи в золотых канделябрах, светло поющий хор и семейный священник в великолепном белом с золотом облачении?»— подумала Велвет. Она чуть не разрыдалась, так ей хотелось, чтобы здесь были ее родители, братья и сестры, дядя Робин, леди Сесили, дядя Конн и добрейшая тетушка Эйден. Вместо этого она очутилась в каменном зале приграничного замка, окруженная мужчинами Ее венчает кальвинистский проповедник, которого она почему-то боялась — Скажите «да». — прошептал Алекс ей в ухо, и она сказала, «да», пока он надевал свой перстень вождя клана на ее безымянный палец. Она абсолютно не воспринимала ничего из того, что творилось вокруг, а ведь это была ее свадьба. Неужели ей придется когда-нибудь рассказывать своим детям и внукам, что она не помнит собственной свадьбы? Она прыснула от смеха, и проповедник хмуро взглянул на нее, что заставило ее рассмеяться уже в открытую. Алекс предостерегающе сжал ей руку, и Велвет подавила несвоевременный смех, хотя была уже на грани истерики.
— Объявляю вас мужем и женой, — сказал священник, и по залу опять прокатился приветственный гул.
Алекс с силой обнял ее и поцеловал с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. Когда он отпустил ее, она была вся красная, а он с насмешкой оглядел ее.
— Ну, теперь, миледи, вы уже на самом деле замужем за мной, — тихо произнес он — Замужем, а скоро будете и в постели.
— Я никогда не буду считать себя замужем за вами, пока мы не будем обвенчаны по канонам моей церкви и в присутствии моих родителей, — упрямо ответила Велвет.
— Господи Боже, мадам! Сколько же свадеб вам надо?
— Мне кажется, — произнес Ботвелл, прерывая то, что могло перерасти в новую ссору между графом и графиней Брок-Кэрнскими, — теперь моя очередь целовать невесту.
Велвет подставила ему щеку для поцелуя, но Фрэнсис Стюарт-Хэпберн весело рассмеялся и сказал:
— Нет, дорогая, — и поцеловал в губы. Это был короткий, но приятный поцелуй. Отпуская ее, он проговорил:
— У меня была только одна возможность испить меда с ваших уст, и, должен признаться, это доставило мне удовольствие.
Священник исчез, и хозяин замка повел их к столу.
— Должен принести извинения за столь скромную свадебную трапезу, миледи, — продолжал Ботвелл, — но я никак не рассчитывал выдавать сегодня кого-либо замуж.
Он подал команду слугам подавать угощение. Здесь были оленина, кабанина, фазаны, перепела, утки и каплуны, были блюда с лососиной и форелью, украшенные листьями салата, чашки с бобами, морковью и горохом, горячий хлеб, масло и сыр. Подали также вино и эль.
Велвет ела без охоты, положив себе кусочек каплуна, форели и немного овощей с хлебом и сыром. Теперь она очень нервничала, и желудок ее взбунтовался. Успокоить его могло только вино, но и его она пила безо всякого желания. Ее усадили между Алексом и лордом Ботвеллом, которые налегали на еду с явным удовольствием, накладывая себе на тарелки все новые и новые порции и раз за разом наполняя кубки. Ей стало казаться, что они сейчас лопнут. В завершение трапезы был подан огромный яблочный пирог со взбитыми сливками, и это оказалось единственным блюдом, которое она могла есть.
Опять заиграли волынки, и мужчины пустились в пляс на сером каменном полу. Свечи и камины задымили, когда снаружи поднялся ветер, находивший щели в толстых каменных стенах и прорывавшийся внутрь. С потолка над головой Велвет свисали разноцветные знамена и штандарты. Фрэнсис, склонившись к ней, объяснил, что все они захвачены в бесчисленных битвах на протяжении многих веков Хэпбернами и их союзниками. Поющие волынки, мужчины в разноцветных килтах разных кланов, танцующие танец, который, как ей сказали, называется танцем мечей, оранжевое пламя каминов, отбрасывающее на стены причудливые тени, — все это, вместе взятое, создавало картину какой-то первобытной красоты, которая, она знала, не скоро забудется. Об этом она будет рассказывать своим детям и внукам. Это навсегда останется в памяти. Потом лорд Ботвелл спокойно сказал:
— Мэгги ждет за дверью, леди Гордон. Она отведет вас в опочивальню.
Велвет не сразу даже поняла, кто такая леди Гордон.
— Уже пора? — спросила она жалобно.
— Да, и помните, что я вам сказал, дорогая. Встречайте свою судьбу смело и лицом к лицу. Алекс рассказывал мне о ваших родителях, и я подозреваю, что, если отбросить ваши девичьи страхи, вы — их истинная дочь. — Он взял ее руку и поцеловал. — Вперед, миледи Гордон. Я пришлю вам вашего супруга через несколько минут.
Когда Велвет встала, чтобы выйти из-за стола, Ботвелл поднял свой кубок и крикнул:
— За здоровье невесты!
Его тост эхом подхватила сотня мужчин, сидевших в зале.
