— Боже! — простонал он, не веря, что ее язык так быстро мог его возбудить. В нем вновь проснулось болезненное желание обладать этой удивительной женщиной — его будущей женой. Он грубо оттолкнул ее и бросил на кровать — она закричала от удовольствия. В этот раз они не щадили друг друга, позволяя раскаленной добела страсти обжечь их души.
Когда забрезжил весенний рассвет, они встали с постели и умыли друг друга оставшейся водой. Они не чувствовали утомления, а как бы родились заново. Рован спустился вниз и вернулся с одеждой Жасмин — теплой и сухой. Влажную рубашку она сложила и сунула в карман юбки. Вдвоем они съели обильный завтрак из овсянки, ветчины, вареных яиц, сыра, хлеба и яблочного сидра.
— Ваша карета так и не приехала, — сообщила им миссис Грин. — Наверняка она проехала к «Красному быку». Вы быстро ее догоните и к полудню будете уже дома.
Прощаясь, она радостно им улыбалась, и улыбка стала еще приветливее, когда маркиз Вестлей вложил ей в руку золотую монету — деньги, которые их семья могла заработать лет за пять. Она понимала, что щедрость маркиза вызвана его явным счастьем. Присев в реверансе, она опустила золотую монету в карман и весело помахала влюбленным рукой.
— Господь с вами! Благословит он вас многими детьми! Сыновьями! — поправилась она.
— О, ма! Это что — настоящее золото? — Глаза Лиззи расширились от удивления. — Вот обрадуется папа, когда приедет.
— Не говори об этой монете папе, — предупредила миссис Грин свою дочь. — Подумай, девочка! С тех пор как открылся «Красный бык», мы существуем только благодаря тому, что я хорошо готовлю. А что будет, если я умру? Куда вы денетесь с отцом? На эту монету мы купим тебе старшего сына фермера! Ты сможешь стать женой человека с собственностью, Лиззи. А отец потратит эту монету на какие-нибудь свои планы. Кто тогда возьмет тебя в жены? Какой-нибудь бродячий ремесленник? Ну нет! Пусть эта монета станет твоим приданым и нашей маленькой тайной. Хорошо?
Лиззи улыбнулась матери:
— Хотела бы я быть так счастлива, как те двое, — сказала она, глядя вслед Жасмин и Ровану Линдли.
— Счастье для знатных, — ответила мать. — Тебе же нужен богобоязненный мужчина с хорошей фермой. — Но сама миссис Грин улыбнулась, глядя, как за горизонтом скрываются ее постояльцы.
— Ты дал ей гораздо больше денег, чем полагалось за одну ночь, — упрекнула Жасмин Рована Линдли, когда они отъехали от постоялого двора. — Нельзя быть таким щедрым, милорд.
— Даже по отношению к тебе, любовь моя? — игриво спросил он.
Жасмин рассмеялась:
— Не переиначивай мои слова. Так любит шутить дедушка с бабушкой.
— И она так же быстро взрывается, как и ты, любимая? — Его глаза радостно светились. — Я обожаю тебя, Жасмин. Не думаю, что еще неделю смогу выдержать до свадьбы.
— Но ты должен, — просто ответила она. — Хотя кто узнает, если ты прокрадешься ночью ко мне в спальню? Я буду скучать без тебя, дорогой. — Ее знойный взгляд скользнул к его ногам, и она многообещающе облизнула губу.
— Ведьма! — проревел он, чувствуя, как знакомо сжимается горло. — Тебе следует учиться держать себя в руках. Не хватало, чтобы о наших интимных отношениях узнали твои бабушка с дедушкой или мать с отчимом.
Но Скай стоило только бросить взгляд на помолвленную пару, когда они вернулись в Королевский Молверн, и она понимающе ухмыльнулась. Жасмин сияла, Рован Линдли выглядел точно кот, проглотивший самую вкусную канарейку, хотя оба и старались держаться с достоинством. Госпожа де Мариско была рада, что не ошиблась в своем суждении. Жасмин была готова начать жизнь с новым мужем.
С приближением дня свадьбы Королевский Молверн наполнялся многочисленными детьми и внуками Скай О'Малли де Мариско, а Жасмин становилась тише и замкнутее. Все было так не похоже на ее брак с Ямал-ханом, и в то же время было столько общего. Ей вспомнились тетушки и откровенное удовольствие, которое они получали на свадьбе. Где они сейчас? Все ли живы? Салим, конечно, к ним добр. За этим его мать проследит. Она вспомнила свой маленький дворец на озере Вулар в Кашмире, рыбака Али. Думает ли он о ней? Она вспомнила Ругайю Бегум.
— Что с тобой, моя девочка? — спросила ее Скай накануне свадьбы, когда Жасмин одолевали особенно грустные мысли. — Что тебя тревожит? Ты ведь начинаешь любить Рована Линдли, но что-то тебя сильно беспокоит. Скажи мне, и быть может, я помогу тебе облегчить душу.
— Мне невыносимо думать, что моя мать не знает, как я счастлива и что я снова выхожу замуж. Мне больно оттого, что она никогда не увидит внуков, бабушка. Она не заслужила одиночества в старости. Ругайя Бегум была доброй и любящей матерью.
Скай кивнула. Она ценила и понимала верность.
— Всегда есть какой-нибудь выход, — задумчиво проговорила она. — Надо связаться с Ругайей Бегум, но чтобы об этом не узнал твой брат. Ты знаешь этих людей лучше, чем кто-либо из нас. Думай, Жасмин! Можем мы сообщить Ругайе так, чтобы услышала она одна? Услышала и поняла? Твой двоюродный брат в Камбее может передать послание, но как? Скажи мне, и я прослежу, чтобы все было сделано.
— Моя мать обожает сад, — вслух размышляла Жасмин, — и она знает, что отец часто называл Кандру Дикой Розой. Что, если Ален О'Флахерти сам отвезет маме Бегум два куста роз.
Английских роз! С их помощью он объяснит ей мое положение. Она поймет. Я знаю: она поймет!
— Может быть, — протянула Скай. — Может быть, ты и права, дорогая девочка. Но пройдет не меньше десяти месяцев, прежде чем наши корабли снова отплывут в Индию. К этому времени у нас могут появиться и другие новости для мамы Бегум. Они тоже порадовали бы ее, как порадуют меня и Велвет.
— Теперь я чувствую себя совсем счастливой, — тихо сказала Жасмин. — Спасибо тебе, бабушка! Что бы я делала без тебя?! Давай всегда будем вместе. — И она крепко обняла Скай.
— Ну, ну, девочка, — отозвалась Скай О'Малли де Мариско. — Я еще много лет буду с тобой. Я начинаю стареть, но жить мне еще долго. Очень долго.
На рассвете следующего дня семья и приглашенные собрались в часовне Королевского Молверна. Поскольку там было всего четыре резные дубовые скамьи, большинству пришлось стоять вдоль стен сзади или толпиться в коридоре. Восходящее солнце осветило витражное стекло, и внутри заиграли красные, голубые, золотистые, розовые и зеленые тени, создавая волшебное сияние. Над мраморным алтарем, покрытым ирландскими кружевами, было установлено золотое распятие, по сторонам которого стояли высокие золотые подсвечники с зажженными свечами из чистого пчелиного воска.
Невесту, ослепительную в своем светло-зеленом платье с изысканными золотыми украшениями, сопровождал гордый дедушка. Он выглядел необыкновенно привлекательно в темно-зеленом бархатном костюме. Гордость светилась на его лице. Они пересекали неширокий придел, и на его глазах выступили слезы. Когда выходила замуж Велвет, они со Скай были в Индии, и он не мог передать Алексу дочь, о чем всегда сожалел. И когда Жасмин попросила оказать ей эту честь, он пришел в восторг и тут же согласился.
