Доводы Брок-Кэрна привели графа Лесли в бешенство, и он поспешил откланяться, чтобы не ударить его. Что особенного было в этих Стюартах, почему к ним так и льнут женщины? И почему они вбили себе в голову, что имеют право присваивать любую женщину, какую только ни пожелают? Но ответ он знал и сам. Яков Стюарт и его родные серьезно считали, что обладают Богом данным правом делать все, что им захочется. И Генри Стюарт, даже если бы не знал ничего другого, впитал эту веру с молоком матери.
Гленкирк остановился и огляделся, он был в сводчатом коридоре совершенно один. До его уха долетел какой-то звук, и он машинально отступил в тень. В конце коридора открылась дверь, и в полоске мелькнувшего света он различил силуэты мужчины и женщины. Они были далеко, и лиц он не рассмотрел. Женщина бежала впереди, за ней гнался мужчина и настиг как раз напротив убежища графа.
Он узнал обоих, но не посмел себя обнаружить.
— Ты ведешь себя нечестно, милорд, — низким соблазнительным голосом смеялась Жасмин.
— Я выиграл! — отвечал ей Генри Стюарт.
— Ты жульничал! — возражала она. — Я играю в шахматы с младенческих лет и обыгрывала даже отца — лучшего шахматиста в Индии. Ты, сэр, ему вовсе не ровня. Я видела, как ты спрятал в кулаке слона! Победа не за тобой, милорд!
— Тем не менее тебе придется сдаться, мадам, или я испущу дух прямо здесь, в этом темном коридоре. Ты ведь не хочешь быть повинной в моей смерти. Тогда вместо меня королем Англии когда-нибудь станет братец Карл. А он для этого слишком серьезен. Лучше вместо этого я его сделаю архиепископом Кентерберийским. — Генри Стюарт рассмеялся и схватил Жасмин.
В тусклом свете факела граф Гленкирк заметил, как она рванулась в сторону, ускользая от принца. Теперь, думал граф, следовало объявить о своем присутствии, но он никак не мог выступить из тени и вместо этого следил, как они играли в салочки. Вот принц снова настиг Жасмин, схватил в объятия и принялся целовать.
Он прижал ее к каменной колонне и шептал что-то. Затаив дыхание, Гленкирк видел и слышал все из своего укрытия.
— Ведьма! Любовь моя! Ты околдовала меня. Жасмин, — Голос Генри Стюарта дрожал, как у влюбленного, старающегося овладеть собой.
Принц склонил голову и поцеловал ее в вырез платья, потом опытными пальцами ослабил шнуровку ровно настолько, чтобы освободить грудь, и впился в нее губами. Жасмин всхлипнула.
— Нас увидят, — слабо запротестовала она.
— Мы одни, любовь моя, — успокоил ее принц «Если я не решаюсь себя обнаружить, — подумал граф Гленкирк, — нужно отвернуться». Но он не сделал ни того ни другого.
— Я хочу тебя, любимая, — шептал принц. — Теперь же. — Он стал поднимать ее юбки.
— О, Хэл, не здесь, — упрашивала Жасмин, но Гленкирку показалось, что ее не очень смутило ее положение. — Что, если сюда кто-нибудь войдет, дорогой? Будет ужаснейший скандал!
— А кто осмелится признаться в том, что нас видел? — Он засмеялся, прижимаясь к ней, коснулся языком ее уха. — Даже если в этот миг кто-то и прячется в коридоре, разве он откроет хоть одной живой душе то, что видел? И разве не возбуждает тебя сознание, что ты будешь любить меня перед зрителями? Боже, как я тебя хочу! Мне безразлично, пусть хоть весь двор окажется здесь. — Он лихорадочно рылся в своей одежде, освобождая уже твердый член. — Я хочу тебя. Сейчас же! — Он обхватил ее руками под ягодицы, поднял и опустил на себя.
— А-а-а, — негромко вскрикнула Жасмин, обвивая принца руками и ногами и прижимаясь к нему обнаженной грудью.
При виде их страсти граф Лесли чуть не завопил во весь голос. Ритмические толчки принца превратили лицо его желанной в сплошную маску вожделения. Граф закрыл глаза, прислушиваясь и представляя себя на месте Генри Стюарта. Прошло около пяти лет с тех пор, как он держал Жасмин в своих объятиях. Тогда он уже почти любил ее. Он понял это дома, когда узнал о ее замужестве. Рован Линдли убит, она овдовела, и он мог бы ухаживать за ней, не стань она любовницей Генри Стюарта. Граф постарался подавить закипающее в нем чувство ревности.
— О, Хэл, дорогой, — послышался возглас Жасмин.
— Любовь моя, — в ответ хрипло воскликнул принц, весь содрогаясь и сжимая в руках почти бесчувственную любовницу.
Несколько минут все было тихо. В тишине коридора раздавалось лишь их прерывистое дыхание. Потом заговорила Жасмин:
— Дорогой, ты и вправду такой испорченный, но прошу тебя, не меняйся, оставайся плохим. Мне так это нравится, Хэл.
От ее слов ревность графа Лесли только возросла. Из своего тайника он видел, как любовники тщательно оправили одежду, чтобы никто не догадался, чем они только что занимались. Граф как следует рассмотрел своего соперника. Генри Стюарт лишь недавно вышел из мальчишеского возраста, но и Жасмин была не намного старше его. Овальное лицо юноши сужалось к подбородку, на котором виднелась ямочка, брови густо кустились над серо-голубыми глазами. Лоб был высок. Пожалуй, некрасивой чертой был нос — длинный, как у отца, но утолщающийся к кончику. Верхняя губа казалась узкой, а нижняя полной и чувственной.
— Ты не рассердишься, Жасмин, если я скажу, что люблю тебя? — Принц опустил глаза и зашнуровывал ее корсет.
— Ты не должен любить меня, Хэл. Мы — друзья, и мне этого достаточно. Мне ничего не хочется красть у девушки, на которой ты когда-нибудь женишься; я хочу, чтобы ты ее любил. Без любви жить очень одиноко, мой добрый милорд. Тебе выберут жену из чужой страны, она оставит семью и все, что ей близко, и приедет к тебе. И ты должен будешь не только терпеть ее на людях, но и научиться любить. Тогда и ты сам будешь счастлив. Ведь не так-то просто оставить родину, близких и все, что любила. Если бы у меня не было таких замечательных дедушки и бабушки, не знаю, что бы я делала, когда приехала из Индии.
Ее мудрые и мягкие слова поразили графа, который только что наблюдал, какой она может быть бесстыдной.
— Ты ведь сама принцесса, — произнес Генри Стюарт. — Я женюсь на тебе.
— О, Хэл, я польщена, — ответила Жасмин, и он поцеловал ее в щеку. — В Индии ни отец, упокой Господь его душу, ни брат не сочли бы принца Стюарта достойным принцессы императорского дома Моголов. Здесь, в Англии, как раз наоборот. Обстоятельства моего рождения оправдывают из-за моего богатства и связей родных. Но если бы ты серьезно задумал связать свою жизнь с моей, ты бы сам пришел в ужас от поднявшейся шумихи. Принцесса из императорского дома Моголов годится принцу Уэльскому в любовницы, а никак не в жены. Кроме того, дорогой, я не собираюсь снова выходить замуж, — заключила Жасмин.
— Почему? — Он ласково посмотрел ей в лицо.
— Я тебе говорила, Хэл Мне кажется, я проклята. — Она сказала это совершенно серьезно. — Оба моих мужа умерли насильственной смертью, и оба погибли из-за меня. Брат Салим убил Ямал-хана, потому что хотел спать со мной. Ровану Линдли досталась пуля убийцы, которую он метил в меня. Лишь судьба оба раза уберегла меня от смерти. Бабушка поддерживала связь с отцом, только поэтому я смогла ускользнуть от брата. А не наклонись я, чтобы подхватить Индию, пуля, направленная в меня, пронзила бы мое сердце, а не Рована. Когда умирают два мужа — в этом нет ничего необычного, но когда обоих мужей убивают — это уже судьба. Мне довольно детей, Хэл. Я не хочу быть причиной безвременной смерти еще одного мужчины, тем более будущего короля Англии.
