Жасмин все еще не могла обрести дар речи.
— Мне кажется, — нашелся граф Гленкирк, — что решение вашего величества застало леди Линдли врасплох. Как только она оправится от удивления, она будет вас благодарить, как я это делаю сейчас, за нас обоих. — Граф обошел стул, на котором сидел король. — С позволения вашего величества, я буду сопровождать леди Линдли домой в Королевский Молверн. Думаю, она хочет выехать из Лондона сразу же после аудиенции вашего величества. — Он твердо взял Жасмин под руку и заставил ее подняться. — Позвольте, мадам, — тихо произнес он.
Потом граф поклонился королю и королеве. Жасмин кое-как сделала реверанс, и он вывел ее из королевских покоев.
— Ни слова, мадам, пока мы не окажемся в вашей карете, — предупредил он. — Скоро вы придете в себя, а пока не будем устраивать скандала на виду у всего Уайтхолла и давать пищу клеветникам и любителям слухов.
Жасмин, не говоря ни слова, кивнула.
— Куда едем, миледи? — поинтересовался кучер, когда они вышли из Уайтхолла. — Обратно в Гринвуд или домой? Багажные, повозки уже отправились. — Кучер вглядывался в Жасмин.
— В Королевский Молверн, — ответил за нее граф Гленкирк. — Я не ошибся, мадам?
Жасмин снова кивнула.
Экипаж отъехал от Уайтхолла. Лесли взял с сиденья меховую накидку и закутал ею колени Жасмин. Затем уселся напротив нее. На него произвело впечатление богатое убранство кареты. Вскоре он почувствовал, как из дверей идет тепло. «Гениально», — подумал он и откинулся на спинку, вытянув длинные ноги. Вскоре город остался позади. По сторонам дороги расстилался зимний пейзаж. Снег не выпал, но было холодно, вдоль дороги проплывали темные поля. Из труб домов вились дымки. То и дело с фермерских дворов вслед за каретой бросались собаки, с неистовым лаем гнались за ними, обгоняли экипаж, хватали зубами за колеса, пока им не надоедала игра.
Спустя немного времени Джемми Лесли тихо спросил:
— Вы когда-нибудь намерены говорить со мной, мадам, или и вправду проглотили язык?
— Замуж я за вас не выйду, — ответила Жасмин. — Вы считаете себя умником, вам удалось убедить короля сделать вас хранителем моего сына Стюарта? Какой расчет! Неужели ты и вправду полагаешь, Джемми Лесли, что, став опекуном Карла, сможешь на мне жениться, а у меня не будет другого выхода, как выйти за тебя замуж?
— Я не просил об опекунстве короля, — ответил граф. — Что же до женитьбы, мадам, я и в самом деле собираюсь ухаживать за тобой и постараюсь когда-нибудь убедить взять меня в мужья. Но короля, а потом и Анни настроили мои проклятые братья, вот он и издал монарший указ о нашем браке. Честно признаюсь, он не вызвал моего неудовольствия и я охотно ему подчинюсь.
— Я не выйду за тебя замуж, — повторила Жасмин.
— Я тебя люблю, — проговорил граф.
— Лжешь, — упрекнула его Жасмин.
— Нет, не лгу. Когда нас застали в постели. Жасмин, и Брок-Кэрн потребовал жениться на тебе, я промолчал, я был на себя зол за то дурацкое положение, в какое ты попала по моей вине. Ты ведь прекрасно знаешь, что уже тогда я тебя любил, но ситуация с Сибиллой была нелегкой. И ты сама, дорогая, была такой холодно-вежливой, когда отказывалась идти со мной к алтарю. Позже я явился в Гринвуд и заявил твоей бабушке, что намерен искать твоего расположения.
— Я не знала об этом, — прошептала Жасмин.
— Спроси ее саму, — посоветовал граф. — Она заявила, что ты помолвлена с Розаном Линдли и будет лучше, если ты не узнаешь о моем визите и его причинах. И прогнала меня прочь. Вскоре я удалился от двора, наведываясь туда только изредка для выполнения своего долга перед королем. Вернувшись в Гленкирк, я серьезно подумывал обзавестись женой — братья были слишком настойчивы в своих советах, но не нашел подходящей женщины. В конце концов, вернувшись ко двору, я узнал, что ты овдовела. Но я опять опоздал — ты уже была с принцем. Вряд ли тогда я мог сказать тебе о своих чувствах.
— Я не девочка, милорд. Мне уже двадцать два года. И никто, даже этот шотландский король Англии, не заставит пойти меня к алтарю, — произнесла Жасмин твердым голосом, как будто и не слышала его объяснений.
— У нас нет выбора, мадам; остается только повиноваться королю, — возразил Джемми Лесли. — Но я готов предложить тебе сделку. Разреши навещать тебя в Королевском Молверне. Примерно через месяц мы назначим день свадьбы и известим об этом короля. Это даст нам время вспомнить друг друга.
— Что станется с моим сыном?
— У тебя его никто не отнимает. Жасмин. Ты верно заявила королю: мужчина без жены — не лучший воспитатель для мальчика. — Граф Гленкирк улыбнулся ей в полумраке кареты, и Жасмин почувствовала, как помимо своей воли отвечает ему на улыбку.
— Я принимаю сделку, милорд, — наконец согласилась она. — Королевский ультиматум застал меня врасплох, и мне нужно время, чтобы привыкнуть к нему. Понимаешь, я никогда не говорила Генри Стюарту, как сильно я его любила. Я вообще не говорила о любви. Он хотел на мне жениться, но такой брак был, конечно, невозможен. Если бы я призналась ему в любви, ему труднее было бы жениться на другой. А ты знаешь, милорд, жениться ему было пора. А потом он умер, и я уже не могла сказать, как сильно его люблю. С этой мыслью я живу последние месяцы, и она доставляет невероятную боль.
А теперь король, отец моего Хэла, приказывает выходить за тебя замуж. Он делает это в горе, ошибочно полагая, что таким образом защищает внука. Но это не примиряет меня с королевским решением. Ты говоришь, что любишь меня, Джемми Лесли. Я в этом не уверена, хотя считаю, что сам ты веришь. Хорошо, если ты меня любишь, отвези в Королевский Молверн и на какое-то время оставь одну с детьми и бабушкой. Тогда я смогу принять неизбежное. Ты сделаешь это для меня?
— А когда я смогу вернуться в Королевский Молверн и начать ухаживать за тобой?
— Приезжай в первый день апреля, милорд, — меньше чем через шесть недель, — ответила Жасмин. — И тогда я назначу день свадьбы. Обещаю, а принцессы королевского дома Моголов никогда не нарушают слова. Ты согласен, Джемми Лесли?
Она произнесла его имя очень мягко и кончиком языка облизала губы. От чувственности этого жеста у графа едва не закружилась голова, и он с грустью подумал, что надо держать себя в руках, иначе жена будет верховодить в их семье. Потом он вспомнил мать и улыбнулся. Кэт Лесли заключила бы такую же сделку — выиграла бы время. Но Бог свидетель, как мало она от него требовала. Разве можно ей отказать? Нужно искать ту дорожку, по которой они вместе пойдут по жизни.
— Хорошо, мадам, — согласился граф. — Я в целости и сохранности доставлю тебя в бабушкин дом. Но до отъезда дай мне несколько дней пожить в Королевском Молверне. Потом я вернусь первого апреля и мы обсудим свадьбу.
— Я согласна, милорд, — смиренно ответила Жасмин, но ее глаза озорно заблестели.
— Я буду хорошим отчимом твоим детям, — пообещал он. — Мои дети погибли, но ты подаришь мне красивых сыновей и дочерей. Ты ведь любишь детей, Жасмин?
