— Откуда ты знаешь, отец? — Ее щеки вспыхнули от воспоминания о коротком, но жарком свидании с братом.
— Адали был там. Он замечал, какие взгляды бросал на тебя брат в последние годы. Он подозревал его и, как выяснилось, правильно делал. Запомни, Адали можно верить. Много лет назад он обещал Кандре охранять тебя от всякого зла и все эти годы оберегал тебя.
Ясаман кивнула.
— Поэтому меня так быстро и выдали за Ямала?
— Да. Мы с матерью хотели тебя защитить. Мы верили, что брак решит проблему.
— Я немного знала мать Ямала, — заговорила Ругайя Бегум. — И пару раз видела самого принца. Он показался мне симпатичным и добрым, а репутация его была безупречной. Я знала, что ты не откажешься остаться в Кашмире, где будешь жить вдали от глаз Салима, и мы надеялись, и от его помыслов. Но видимо, ты засела в его голове. Зная, что отец умирает, он решил убрать последнюю преграду на пути обладания тобой.
Родители говорили, а мир Ясаман разваливался: ее любимый муж убит ее любимым братом, который сделал это, чтобы… чтобы… Что ему нужно от нее? Обладать ее телом? Это ей было понятно. Но какое место в своей жизни он ей готовил? Всю жизнь она любила Салима, но теперь возненавидела — так же сильно, как он ее любил.
— Я убью его, если встречу, — наконец выговорила она. Сердце ее замирало, она похолодела.
— Тебе не удастся, — ответил Акбар. — Как ты собираешься наказать его, отец? — Голос Ясаман окреп. — Ты заменишь его Хушрау или Хуррамом? Задушишь, как задушил двух этих ничтожеств? Нет! Он должен умереть медленной смертью. Я хочу, чтобы он страдал!
Ругайя Бегум взглянула на мужа: «Как ты ей ответишь? — спрашивали ее печальные глаза. — Как сможешь утешить?"
— Хушрау слишком непредсказуем, — помолчав, проговорил правитель. — Он вобрал в себя худшие черты родителей. А Хуррам слишком молод, хоть и многообещающ. Я не проживу так долго, чтобы, уничтожив его отца, обеспечить ему безопасное восхождение к власти. Ему только четырнадцать, Ясаман.
— Тебе было тоже четырнадцать, когда умер дедушка Хумаюн, — возразила принцесса. — Ты отбивался от дядьев, кузенов и братьев, чтобы отстоять свой трон.
— Тогда были другие времена, — запротестовал Акбар. — Владения не были такими огромными.
— Тогда было труднее, отец! После войн с афганскими племенами и Шор-Шахом у Моголов осталось не много земли. Тебе предстояло завоевывать империю, а с полдюжины претендентов на трон только и ждали, чтобы тебя свалить. Наше время по сравнению с тем более спокойное.
— Нет, теперь надо быть не воином, а политиком. Почти всю эту землю я завоевал при помощи меча и союзов, скрепленных брачной постелью. Четырнадцатилетний мальчик не сможет сохранить единой империю. Индии нужен мужчина. К несчастью, лишь один из зачатых мною сыновей годен для власти — твой брат Салим.
— А Даниял? — возмущенно спросила Ясаман.
— Боюсь, дочь, что для этого он слишком пристрастен к кубку. Нет, Салим — единственная надежда Индии. В последние годы он жестоко испытывал меня, нетерпеливо стремясь на мое место. Но он талантливый администратор и прекрасный воин. Народ боится и уважает его.
— И как долго народ будет его уважать, если узнает, что он собирался вступить в кровосмесительную связь со своей сестрой? — горько сказала принцесса. — Долго ли люди будут уважать его, если станет известно, как он приказал убить зятя, чтобы расчистить дорогу к постели его жены? — Горе овладевало ею, и голос становился все пронзительнее. — Ты говоришь, что умираешь, отец. Так как же ты защитишь меня от Салима? Я убью себя, но не позволю ему совершить надо мной насилия! Но если до этого дойдет, я убью и его!
— Тише, дочка, — резко заговорила Ругайя Бегум, и оба — и Акбар, и Ясаман — удивленно повернулись к ней. — Я не желаю ничего слышать об убийствах. У нас один выход, но чтобы им воспользоваться, нельзя дать знать Салиму, что мы знаем о его вероломстве. Отец прав, Ясаман. Сесть после него на трон некому, кроме Салима. Этого не изменишь, что бы ты ни говорила и ни делала. Поверь, никто не заступится за тебя, если Салим станет принуждать к кровосмесительной связи. Ты только женщина. А священников, которые выступят против, убьют, чтобы унять разговоры. Значит, нам нужно спасать тебя от Салима, а Салима от себя самого. Выход один. Тебе придется покинуть Индию.
— Покинуть Индию? — вскричала в ужасе Ясаман. — Но куда же я поеду, мама Бегум?
— Ты должна уехать в страну Кандры к своей бабушке, Только там ты будешь в безопасности. Брат не узнает, где ты, и не сможет послать за тобой. Судя по всему, тебе не судьба оставаться в Индии. Перед свадьбой астролог отца увидел по звездам в твоей жизни счастье и трагедию. И несколько детей. Если ты останешься здесь. Салим не позволит, чтобы у тебя был другой мужчина, от которого ты смогла бы родить этих детей.
— Но я не могу уехать из Индии. Она — мой дом.
— Да, — промолвил Акбар с таким видом, как будто его посетило внезапное откровение. — Да, жена, это единственный путь! Как же я не додумался сам. Англия! В Англии, любимая дочь, ты будешь в безопасности. И семья Кандры, безусловно, защитит тебя.
— Но ты не был так уверен в семье Кандры, когда не разрешил ей взять меня с собой, — возразила Ясаман.
— Тогда я их не знал. Но все эти годы твоя бабушка мне писала. Теперь я знаю, что это женщина глубоко порядочная и со здравым смыслом. Она не откажется тебя приютить, — ответил Акбар.
— Да, она писала тебе, отец, но так ни разу и не получила ответа. Что она подумает, когда я внезапно появлюсь у нее на пороге? — Мы посоветуемся с отцом Кулленом, — предложил Акбар. — Он один из них — из европейцев. Но я считаю, что Англия — самое безопасное для тебя место.
Вдруг Ясаман согнулась и вскрикнула от боли.
— Что с тобой, дочь моя? — испугалась Ругайя Бегум. Полными муки глазами она посмотрела на родителей.
— Мне кажется, я беременна, — только и смогла вымолвить она.
Акбар вскочил на ноги и поспешил к двери.
— Немедленно приведите госпожу Юлиану. Быстро! Быстро!
Ругайя Бегум обняла дочь, стараясь успокоить ее.
Они молча сидели, пока не открылась дверь и в комнату не ворвалась Юлиана Бурбон.
Ясаман, бледная, лежала с закрытыми глазами. Мелкие капельки пота выступили на лбу и на верхней губе.
Увидев девушку, Юлиана встала подле нее на колени и вопросительно посмотрела на Ругайю Бегум:
— Что случилось?
— Она, наверное, беременна, — ответила женщина врачу.
— Теперь уже нет. — Юлиана Бурбон показала на пятна крови, просочившейся сквозь одежду. — Жаль. Сколько времени прошло с прошлых месячных? — обратилась она к Ясаман, чьи глаза при звуке голоса врача затрепетали и открылись.
— Восемь-девять недель.
— Все будет хорошо, дитя мое, — успокоила Юлиана Бурбон Ясаман. — Вы молоды и здоровы, у вас еще будут дети. Ясаман разрыдалась.
