— Особенно, — согласился муж, — когда ты не пожелала объясниться с Виллоу, несмотря на ее напор. Как же твоя старшая дочь не любит, когда ее держат в неведении. Ну ничего, скоро она все узнает. И я первый хочу быть там, когда она встретится с Ясаман. — Он снова усмехнулся. — Наша дорогая старшая дочка, наша добропорядочная Виллоу будет потрясена.
— Надеюсь, путешествие было приятным. Помнится, как скучно тянулись дни, когда мы плавали в Индию с королевой Бесс
[9]
.
— Адали рассказывал, что все было хорошо до того самого дня, когда он расстался с ними. Ясаман и отец Куплен коротали дни, обучая служанок английскому. Сам он еще раньше выучил язык с Велвет и священником. Вот почему правитель доверял ему писать письма. Со стороны Адали было очень умно предложить капитану Смоллу отправиться на одиночном корабле, а не ждать целого флота. Это дало нам месяц, чтобы подготовиться к приезду внучки.
— Да, — согласилась Скай, — Адали — умный парень. И всегда стремился облегчить жизнь принцессе. Он говорил, что с ее рождения он в первый раз так надолго расстался с хозяйкой. Он страшно предан девочке. Надеюсь, в Англии он будет счастлив. Его отец — французский моряк, и у него самого, за исключением смуглой кожи, внешность галла. Он мне нравится, и я ему верю. А ты, Адам?
— И я, — отозвался муж. — Он и английским слугам пришелся по вкусу. Твоя камеристка Дейзи сообщила мне по секрету, что он настоящий джентльмен. Более высокой оценки нельзя услышать из уст достопочтенной Дейзи, — с улыбкой добавил Адам де Мариско.
Карета влетела в Лондон. День был холодный, но ясный. Несколько дней назад прошли сильные снегопады, и теперь все вокруг сверкало ослепительной белизной. Черные голые стволы деревьев выделялись на фоне голубого неба. С кучерского места на верху кареты Тистлвуд уже мог различить шпиль Вестминстера и свистнул лошадям, понукая их быстрее бежать вперед.
Торговый флот компании «О'Малли-Смолл» медленно продвигался вверх по Темзе к Лондонскому Пулу
[10]
, где все пятнадцать кораблей должны были бросить якоря. Жасмин де Мариско с двумя служанками стояла у большого носового окна капитанской каюты и разглядывала проплывающие пейзажи.
— Не видно никакой зелени, — нервно вымолвила Рохана. — Земля вся застыла, и очень холодно.
— Сейчас зима, но мне рассказывали: Англия — зеленая, красивая страна, — успокоила служанку Жасмин. — Чего ты так испугалась? Ведь в Кашмире ты тоже видела снег, Рохана.
— Это правда, — согласилась она. — Но Кашмир я знала, а это место незнакомое.
— Скоро узнаем, — живо откликнулась Торамалли. Из близнецов она была смелее. — Я уже счастлива, что наконец вижу землю! После стольких месяцев в море сойти бы хоть на необитаемый остров, хоть на снежную гору и снова увидеть нашего старого доброго Адали — без него так непривычно.
В дверь каюты постучали. Рохана открыла и впустила Куплена Батлера. Одет он был очень необычно: в черные шерстяные панталоны и черный бархатный камзол со скромной золотой вышивкой и плоеным жестким воротником. На ногах — кожаные сапоги до колен, на голове плоская черная бархатная шляпа с белым пером.
— Служители Святой Матери Церкви сейчас в Англии не в почете, — ответил он на их удивленный взгляд. — Лучше уж я сохраню в тайне свое призвание.
Жасмин кивнула:
— А мне называть вас кузеном Кулленом?
— Да, так будет лучше, а прислуга будет звать меня мастером Батлером.
— Понятно? — спросила Жасмин служанок, и те утвердительно кивнули. — Думаю, — продолжала она, — вам лучше уехать домой в Ирландию. Если я в безопасности под покровительством бабушки, вам ведь больше ни к чему меня здесь опекать? По отношению ко мне вы выполнили свой долг, кузен. Я знаю, вы мечтаете об Ирландии и о маленькой каменной церковке на холмах. Да и мать будет счастлива вас увидеть. Она, наверное, не рассчитывала встретиться снова.
— Конечно, не рассчитывала. Но готов биться об заклад, она уже знает, что я еду. Твоя бабушка, должно быть, написала ей. Ты права, Жасмин, я тебе больше не нужен. Ты образованна и выросла красивой женщиной. Твое образование я могу поставить себе в заслугу, что же до твоего состояния духа, то тут я потерпел полное фиаско.
— А бабушка — верующая женщина? — спросила священника Жасмин.
— Она верит по-своему, — ответил он хмуро.
— Вы хотите сказать, как я, — девушка откровенно дразнила Куплена Батлера.
С минуту он раздумывал, а потом рассмеялся:
— Наверное, ты угадала, кузина. В тете Скай есть высшая вера в Бога и в свои способности управлять всем, что вокруг. Как-то она заявила, что Бог не дал бы нам того, с чем мы бы не справились. Это было еще до моего отъезда в Индию, и я очень боялся, что не понравлюсь правителю, что иезуиты будут препятствовать моему назначению и что ты не захочешь меня в учителя и духовные наставники.
— Ну и глупо, — засмеялась Жасмин. — Я сразу вас полюбила, и мне будет нелегко расстаться с вами. Но вы священник, кузен Куплен, и прежде всего должны хранить верность Богу и ему служить. Вот почему я отсылаю вас домой в Ирландию. Я в вас не нуждаюсь, но знаю, есть много душ, которым вы нужны.
Проницательные слова девушки тронули священника:
— Может быть, я не вовсе потерпел с тобой неудачу. Жасмин де Мариско, — тихо сказал он.
Раздался стук в дверь, и Рохана впустила капитана Смолла.
— Через пару минут мы встанем на якорь, — сказал моряк. — Баркас Гринвуд-Хауса уже поджидает тебя, госпожа. Я принес тебе накидку на меху. На реке пронизывающий ветер, а тебе предстоит плыть к берегу. — И, отдав одежду Торамалли, он поклонился и вернулся к своим обязанностям.
— Наша одежда недостаточно тепла, кузен, — забеспокоилась Жасмин. На ней и служанках были собранные на щиколотках шаровары из мягкой кашмирской шерсти, а поверх них — ягули. Куллен Батлер дал девушкам по несколько пар носков, чтобы сохранить ноги в тепле в их изящных туфельках, но в такую, как сегодня, особенно холодную погоду этого было явно недостаточно.
— На баркасе печка и теплые кирпичи для ног, завернутые во фланель. — Он набросил накидку на подопечную и проводил женщин на палубу. Наверху дул легкий бриз, и вскоре Жасмин почувствовала, как он продувает ее до костей. Взглянув на служанок, она заметила, что и они дрожат. «Ничего не поделаешь, — подумала она, — будем надеяться, что удастся быстро доехать до Гринвуд-Хауса». Девушка подошла к палубному ограждению и перегнулась через поручни. Внизу на волнах прыгал элегантный баркас. Он был большим, с каютой, в окнах которой блестели стекла.
Из-под деревянного навеса вынырнула голова в тюрбане, на лице расплывалась знакомая улыбка:
— Добро пожаловать в Англию, милостивая госпожа. Ваши бабушка и дедушка должны ждать в Гринвуд-Хаусе.
