Было решено, что ко двору Розамунду будет сопровождать Энни, молодая служанка, которую Мейбл очень любила.
— Я слишком стара, дорогая девочка, чтобы ехать с тобой, — сказала она. — Должен же кто-то заботиться о детях!
А кто лучше меня присмотрит за ними! Я сама обучала Энни, и она сумеет тебе угодить. Я не всегда буду рядом с тобой, Розамунда, кто-то должен меня сменить.
— И не вздумай меня покидать! — расстроилась Розамунда. — Впрочем, ты права. Лучше взять с собой женщину помоложе. Сама знаешь, как тяжела придворная жизнь. Если королева возьмет меня к себе, мне не позволят ложиться, пока ее величество не окажется в постели.
Розамунда постаралась подготовить дочерей к разлуке.
Филиппа больше других интересовалась, когда вернется мать.
Бэнон все спрашивала, привезет ли ей что-нибудь мать. Бесси была слишком мала, чтобы понимать, что происходит.
— У королевы есть маленькая дочка? — спрашивала Филиппа.
— Нет, у нее пока нет детей.
— Ты ведь не надолго уезжаешь, мама, правда? — допытывалась Филиппа, поворачивая к ней маленькое личико, с которого сияли глаза Оуэна.
— Я совсем не хочу ехать, — искренне объяснила Розамунда, — и не поехала бы, но ни один верный подданный не смеет ослушаться приказа королевы, детка.
Она нежно пригладила волосы дочери.
— Я куда с большей радостью осталась бы с моими девочками. Терпеть не могу суеты и шума, но, боюсь, придется ехать, дорогая.
— Но мы только что потеряли папу и не хотим терять тебя, — пояснила Филиппа.
— Ты не потеряешь меня, малышка, а без меня за тобой присмотрит Мейбл. Моя мама умерла, когда мне было три года. Я почти ее не помню. Мейбл стала мне второй матерью, и, можешь быть уверена, она станет хорошо о вас заботиться. И обещаю, что буду писать.
Филиппа обняла мать и, взяв сестер за руки, увела. Розамунда тяжело вздохнула.
— Ни один ребенок не любит расставаться с матерью, — заметила Мейбл. — Но ты не должна волноваться. Я буду рядом с ними, как была с тобой, а Эдмунд займется Фрайарсгейтом.
Она нежно погладила Розамунду по руке.
— А что, если нагрянет дядюшка Генри? — разволновалась та. — Украдет Филиппу и выдаст за своего мерзкого сыночка! О, мне не хочется покидать девочек!
— Кухарка утверждает, что твой дядя нездоров и у него полно неприятностей с его распутной женушкой, — напомнила Мейбл. — Эдмунд не позволит никому пальцем прикоснуться к малышкам. Прекрати тревожиться попусту и собирай вещи. Твой эскорт прибудет через два дня.
Розамунда снова вздохнула.
— Думаю, ты права, как всегда, дорогая Мейбл. Не стоит изводить себя мрачными мыслями. Но я все равно предпочла бы никуда не ехать.
На следующий день во двор въехал Хепберн из Клевенз-Карна и, спешившись, дерзко направился в зал, где сидела Розамунда, занятая чисткой драгоценностей. Заслышав шаги, она растерянно вскинула голову, но не поднялась, пока не положила украшения в бархатный мешочек, — Милорд Хепберн Что привело вас сюда.
— Это правда? — воскликнул он вместо ответа.
Она сразу поняла, что он имеет в виду, но все же спросила:
— Что именно, милорд?
— Вы снова овдовели? — продолжал он, прекрасно понимая, что она притворяется. Может, кокетничает? Нет, только не Розамунда. Ее поведение лишь означает, что она его боится.
Он немного смягчил тон:
— Мне сказали, что сэр Оуэн стал жертвой несчастного случая. Знай я об этом раньше, скорее прибыл бы сюда, чтобы выразить вам свои соболезнования.
Эти синие-синие глаза пристально смотрели на нее.
— Да, — кивнула она. — Я снова овдовела. Не находите странным, милорд, что мой муж, побывав в стольких битвах, верно служа Тюдорам с шести лет, мог погибнуть так глупо? Он упал с дерева.
Она грустно рассмеялась.
— С момента появления здесь он стал неотъемлемой частью Фрайарсгейта. Каждую осень он взбирался на деревья, срывал с верхушек фрукты и бросал в передники стоявших внизу женщин. Понимаю, такое не подобало рыцарю, но доставляло ему столько удовольствия! Ветка под ним неожиданно подломилась, и он упал.
Логану страстно хотелось схватить Розамунду в объятия, утешить, но он знал, что не имеет на это права. Пока. Не сейчас.
— Мне очень жаль, миледи. Сэр Оуэн был хорошим человеком.
— Очень, — ответила она.
Оба долго молчали. Наконец он пробормотал:
— Если вам что-то понадобится, госпожа, любая помощь…
Он осекся. Розамунда улыбнулась.
— Вы так добры, Логан Хепберн. Перейти границу, чтобы сделать такое предложение.., это многое говорит о вашем характере. Возможно, раньше я ошибочно судила о вас и сейчас должна извиниться.
— Нет, мадам, я все такой же повеса и распутник, каким вы меня считали, — лукаво усмехнулся он. — И, как вы, вероятно, подозреваете, приехал не для того, чтобы посочувствовать вам. Однако сейчас не время для более нежных чувств.
Розамунда стыдливо зарделась.
— Вы правы, — кивнула она. — Не время. Через несколько дней я уезжаю ко двору, Логан Хепберн, и не знаю, когда вернусь.
Логан удивленно поднял брови. Розамунда говорила, что дружит с Маргаритой Тюдор, но та сейчас в Шотландии.
Неужели она имеет в виду шотландский двор?
Его сердце забилось быстрее. Он имел доступ ко двору через своего кузена, Патрика Хепберна, графа Босуэлла.
— Собираетесь навестить подругу? Мою королеву?
— Нет. Я еду в Лондон.
— А я-то думал, что придворная жизнь не для вас, — протянул он.
Розамунда, не сдержавшись, снова улыбнулась.
Он старше ее. И несомненно, смелее. И все же было в нем что-то побуждавшее ее одновременно и расцеловать, и убить его.
Откуда такие мысли?
Она смущенно опустила глаза.
— Придворная жизнь действительно не для меня, но королева потребовала моего присутствия. И я должна ехать.
Эдмунд сказал, что приказы королевы не обсуждают, хотя я с большим удовольствием осталась бы дома.
Интересно, откуда простая сельская девушка знает королеву английскую? Он не имеет права ее допрашивать, а сама она не скажет.
— Умоляю, Розамунда Болтон, сообщите, когда вернетесь, чтобы я смог приехать и предстать перед вами.
— Милорд, — начала она, но язык ей не повиновался.
— Я с шестнадцати лет ждал вас, Розамунда, хотя терпением не отличаюсь… И сейчас щажу вашу чувствительность,. но если вы вернетесь из Англии с новым мужем, клянусь, что убью его и увезу вас с собой.
