Он долго сжимал ее в объятиях, и прошло немало времени, прежде чем Генрих сказал:
— Мы должны покинуть наше убежище, любимая. Свидание окончено.
Она неохотно соскользнула с его коленей, завязала камизу и надела корсаж, который он услужливо зашнуровал.
Сам Генрих привел свою одежду в некое подобие порядка.
Они вместе выпили вина, и, когда кубки опустели, король объявил:
— Пора, моя прекрасная Розамунда. Я выведу тебя из башни, а Уолтер проводит в замок.
Розамунда кивнула, и они вместе вышли из комнаты.
— Мы уезжаем утром, — сообщила она.
Когда они спустились вниз и вошли в коридор пошире, король стиснул Розамунду и стал жадно целовать, прежде чем быстро повернуться и молча раствориться в темноте.
Розамунда поискала глазами Уолтера, но из тени выступила Инее де Салинас.
— Я видела тебя! — разъяренно прошипела она.
О Господи, только этого сейчас не хватало!
— Ничего ты не видела, — бросила Розамунда.
— Я видела, как ты бесстыдно вешалась на шею королю, — настаивала Инее.
— Ты ничего не видела, — повторила Розамунда.
— Будешь отрицать, что целовалась с королем? Погоди, я непременно донесу королеве о твоем предательстве! Подумать только, даже меня ты одурачила, милая, покорная госпожа Фрайарсгейта, но ты не лучше всех остальных потаскух-англичанок! Все вы готовы втереться в милость к королю, раздвигая ноги, как французские суки!
— Ты сыплешь оскорблениями, не имея на то права, Инее! — оправдывалась Розамунда. — И если побежишь к королеве, только без нужды ее расстроишь.
Она может потерять ребенка, которого носит. Хочешь взвалить на свою совесть такой грех?!
— Да как ты смеешь? — вскричала Инее. — Разве это я лежала в объятиях короля этой ночью? И ты еще боишься расстроить королеву?! В жизни не встречала столь наглого создания!
— Это был не король, — твердила Розамунда.
— Тогда кто же? — с подозрением допытывалась Инее. — Он, во всяком случае, точная копия короля.
— Не понимаю, как ты могла разглядеть его в полумраке, — дерзко возразила Розамунда.
— Если это не тот сатир, за которого моя госпожа вышла замуж, назови своего любовника, Розамунда Болтон! — потребовала Инее.
— Прежде чем я скажу, кто он, ты должна поклясться молчать. Он не мой любовник, по крайней мере не в прямом смысле. Так, невинный флирт. Мы прощались, потому что я вместе с кузеном завтра уезжаю домой, в Камбрию.
— Кто? — в третий раз спросила Инее.
— Чарлз Брендон.
— Я могла бы поклясться, что это король, — настаивала Инее.
— Ты ведь знаешь, как они похожи. Все это говорят.
Оба — настоящие великаны, и в темноте легко принять одного за другого. Пожалуйста, не выдавай меня, Инее. Да и не было ничего, кроме поцелуев и ласк. Благодарение Пресвятой Деве, что я завтра покидаю двор, иначе впала бы в ужасный грех. Я ничего не могу с собой поделать. Уж очень тоскую по Оуэну, Она промокнула глаза платочком, извлеченным из кармана юбки, думая, что теперь-то уж точно попадет в ад за бесстыдный обман. Но нельзя же ударить невинную королеву в самое сердце!
Инее де Салинас вздохнула.
— Я еще никогда не слышала лжи из твоих уст, Розамунда Болтон, но все же уверена, что это был король.
— Это был Чарлз Брендон, Инее, клянусь. Я знаю, что ты и придворные дамы так и не простили королю романа с сестрой герцога Бекингема, но я не она. И с чего бы королю обращать внимание на мне подобных? Он может получить любую! Если ты расскажешь королеве эту сплетню, основанную лишь на твоих домыслах, только опозоришь меня и Брендона! Король очень рассердится, особенно если твое злословие повредит ее величеству. А теперь, прости, мне нужно возвращаться на постоялый двор.
Мы отправляемся в путь на рассвете, потому что поездка предстоит долгая.
Она повернулась, чтобы идти.
— Это был король! — неумолимо бросила Инее, — Ничего подобного! — отрезала Розамунда, спеша уйти подальше от испанки. Господи, только бы она не донесла королеве! И какое ей дело? Утром Розамунды все равно уже не будет в замке.
Она почти слетела с лестницы во двор. Там, у ворот замка, ожидал слуга короля с факелом в руке. Он проводил ее до постоялого двора.
— Я предупрежу его величество, — сказал он на прощание.
Розамунда молча кивнула.
— И расскажу, как храбро вы защищали его, клянясь, что это был Чарлз Брендон. Умно придумано, миледи, если позволите так сказать, — усмехнулся Уолтер. — Думаю, вы запугали ее так, что она слова не скажет.
— Я ни за что не хотела бы оскорбить королеву, — вымолвила Розамунда.
— Знаю, миледи. Обычно ее ранят именно те, кто находится к ней ближе всего, под предлогом того, что желают добра.
Они наконец добрались до «Короны и лебедя». Уолтер оставил Розамунду у входа, и она поспешила в свою комнату, где дожидалась Энни.
— Я хочу спать, — коротко объявила Розамунда. — Выкупаюсь утром, перед отъездом.
Энни кивнула, заметив, что у госпожи рассерженный вид.
Розамунда была непривычно тиха всю следующую неделю, на протяжении которой они путешествовали на север через Дарби, Йорк и Ланкастер, в Камбрию, на ее родину. Последнюю ночь они провели в Карлайле, в аббатстве Святого Катберта, где Розамунда радостно приветствовала своего дядю Ричарда. Наутро она все время подгоняла лошадь. Теперь, когда Фрайарсгейт был совсем близко, она не желала терять ни минуты. Лорд Кембридж в конце концов устал, но она не собиралась останавливаться на отдых.
— Да мне придется несколько дней провести в постели после такой скачки! — жаловался он.
А она жадно раздувала ноздри. Вот он, аромат ее земли!
Розамунда думала, что забыла его, но нет! Она чувствует этот запах! Даже холмы были знакомы, и она то и дело громко восклицала, узнавая очередную примету.
Дорога поднималась в гору. Розамунда остановилась на вершине холма, и сердце ее возликовало. По щекам покатились слезы счастья.
У подножия лежало ее озеро, сверкая на сентябрьском солнце. Вот он, ее дом. Ее Фрайарсгейт!
Она пришпорила лошадь и галопом помчалась вниз.
— Интересно, любит ли она что-то больше, чем свой Фрайарсгейт? — заметил лорд Кембридж своему слуге Симсу.
— Вероятно, нет, — рассудительно заметил тот.
Отряд спустился с холма. Томас нанял в Ноттингеме эскорт из двух дюжин воинов. Завтра он расплатится с ними, и они вернутся туда, откуда выехали. А сегодня им предстоит переночевать во Фрайарсгейте.
Тем временем Розамунда уже обнимала Эдмунда и Мейбл и, плача, целовала малышек. Младшие удивленно смотрели на нее. Только Филиппа узнала мать.
