Аллегра засмеялась.
— Клянусь, сэр, если бы было возможно посадить в прическу живых птиц, некоторые амбициозные мамаши немедленно так и поступили бы. Предпочитаю простоту в одежде.
«Как то платье, которое она надела сегодня», — подумал он, когда они гордо выступали в последнем за вечер менуэте.
Платье с высокой талией из кремового дамасского шелка с верхней юбкой из прозрачного золотого газа сидело на Аллегре идеально. Из-под подола выглядывали крошечные золотые туфельки, в темных локонах сверкали ленты из золотистой парчи. На шее и в ушах переливался жемчуг. Несмотря на кажущуюся простоту, туалет выглядел пышно, но в то же время элегантно Вглядевшись в невесту пристальнее, герцог, пожалуй, впервые понял, как она прекрасна. Он и раньше замечал ее красоту, да и все ему об этом твердили. Целый вечер он слышал от поздравителей одно, богата и красива. Но самому ему в голову не приходило взглянуть на Аллегру поближе.
Личико сердечком, прямой, чуть вздернутый нос, густые черные брови — памятка о валлийских предках, огромные блестящие темно-лиловые, как фиалки, глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Нижняя губка полнее верхней…
Чувственный рот манил к поцелуям, и Куинтону вдруг захотелось припасть к нему. Для девушки она, пожалуй, высоковата, но при его росте это не имеет значения. Маленькие руки и ноги, стройная фигура, восхитительно округлая грудь. Должно быть, одно такое зрелое яблочко прекрасно поместится в его ладони.
Именно в эту минуту Куинтон представил Аллегру в постели. Честно говоря, он раньше не думал о подобных вещах.
Что он будет делать с женой? Она, разумеется, девственна У него никогда раньше не было девственницы. То, что он ее не любит, ничуть его не беспокоило. Да, он не хранил целомудрия, но во всех случаях речь о любви не шла. Однако на этот раз все по-другому. Аллегра станет его женой. Сможет ли мужчина любить женщину, которой овладел? Сумеет ли жена пробудить в нем желание? Или страсть остынет так же быстро, как вспыхнет? Но как разжечь страсть в невинной девушке? С ней придется быть нежным и бережным.
— Танец закончился, Куинтон, — неожиданно услышал он голос Аллегры. — Пожалуйста, опомнитесь, милорд, иначе все сплетники начнут уверять, что вы обезумели от любви. О чем только вы думаете?
— О том, как я возьму тебя, — вырвалось у герцога, и, к своему величайшему удовольствию, он увидел, как краска бросилась ей в лицо.
— Ox! — выдохнула она, встревоженно прикусив нижнюю губку. — Об этой стороне супружеской жизни я и не подумала.
Когда гости разъехались, он повел ее на террасу, выходившую в сад, усадил на мраморную скамью и сжал маленькую ручку.
— Ты сказала, что хочешь иметь детей, Аллегра.
— Разумеется, — кивнула она.
— В таком случае мы должны будем на деле осуществить наш брак, дорогая, иначе никаких детей не получится, — объяснил герцог, надеясь, что такая откровенность не испугает и не шокирует ее.
— Я не настолько глупа, Куинтон, — резко ответила Аллегра, — и знаю, как зачинаются дети. Нужно быть совершенной идиоткой, чтобы оставаться в неведении относительно этого. Любой девушке все известно, даже если приходится делать непонимающее лицо!
— Но ты сама… — начал он.
— Я сказала, что еще не думала об этой стороне нашего брака, и так оно и есть, но вполне понимаю, что ее не избежать, — усмехнулась Аллегра. — Не торопите меня, сэр. Меня еще ни разу не целовали.
— Это я исправлю, и немедленно, — пообещал герцог, коснувшись ее губ кончиками пальцев. Аллегра широко раскрыла глаза, но Куинтон уже обнаружил, что ее губы нежнее лепестков розы, и осторожно коснулся их своими губами. Она застенчиво ответила на поцелуй, и сладость ее рта ошеломила его, потрясла, вскружила голову.
— Очень мило, — шепнула она, тяжело дыша. — Вы хорошо целуетесь, милорд? Видите ли, это мой первый поцелуй, так что простите мое желание узнать, что думают об этом ваши прежние возлюбленные.
Герцога так и подмывало рассмеяться, но потрясение от ее чистосердечия оказалось сильнее.
— Ни одна из дам, которых я целовал, до сих пор не жаловалась, — выдавил он.
Аллегра вздохнула.
— На это у них ума хватило. Ни одна и слова бы не сказала, разве что вы были бы абсолютно ужасны. Женщины предпочитают мир и согласие. Зачем напрашиваться на скандал?
Герцог почувствовал себя уязвленным.
— Я совершенно уверен, — бросил он, — что лучше меня никто не целуется. С чего это вдруг вам пришло в голову спрашивать?
— О Господи, я задела ваше самолюбие, верно, милорд?
Покорно прошу прощения.
Но играющая на ее губах улыбка противоречила извиняющемуся тону.
— Следует ли мне представить список дам, которых ты опросишь? — выпалил он, не в силах успокоиться. Это был ее первый поцелуй, по крайней мере так утверждала она сама. Ей следовало бы трепетать от волнения, вместо того чтобы требовать от него рекомендаций, удостоверяющих его искусство любовника.
Аллегра расслышала раздражение в его голосе, и теперь настал ее черед злиться, — Мне просто любопытно, Куинтон, — объяснила она. — Меня учили, что любопытство — отнюдь не смертный грех и требует обязательного удовлетворения. Простите, если мой вопрос вас оскорбил. Если собираетесь на мне жениться, боюсь, вам придется к этому привыкнуть.
— Мне также придется привыкнуть к твоей прямоте, — мрачно буркнул он.
Но Аллегра весело рассмеялась:
— Господи, сэр, мы, кажется, уже поссорились, а ведь еще даже не женаты! Бьюсь об заклад, что между Сиреной и Оки царит идиллическое согласие.
— Они влюблены. Предаются сентиментальным мечтам и поют друг другу серенады, — с легким пренебрежением отозвался он.
— А мы равнодушны друг к другу, — кивнула Аллегра.
Она не была уверена, что это ее не задевает, но тут же себя одернула. Любовь ведет к измене и горю. Уж лучше просто взаимная симпатия.
— Ты, случайно, не злопамятна по характеру? — осторожно спросил герцог, уже успокоившись. Верх взяло его природное добродушие.
— Бывает, но редко, — усмехнулась она.
— А, так вы здесь, дорогие мои! — воскликнула тетка, выходя на террасу. — Папа ищет тебя, Аллегра, но я вижу, у вас все в порядке. Я так ему и скажу.
Она улыбнулась и поспешно ушла.
— Хочешь встретить со мной восход солнца? — спросил герцог.
— В Лондоне? Такое невозможно, — удивилась Аллегра.
— Можем взять мой экипаж и поехать за город. Время еще есть. Может, Оки и Сирена захотят полюбоваться этим зрелищем вместе с нами.
— Если вы сможете вынести их постоянное воркование и нежности, я согласна.
— Таким деликатным образом ты пытаешься дать мне понять, что предпочитаешь только мое общество? — засмеялся герцог.
