Как роженицу терзают пронзительно-острые стрелы,
Что на нее посылают Илифии, дочери Геры,
Шлющие женам родящим потуги с жестокою болью, —
Острые боли такие ж вступили в атридову силу.
На колесницу взойдя, приказал своему он вознице
К полым скакать кораблям. В нем сердце терзалось жестоко.
Голосом громким вскричал он, чтоб всем было слышно данайцам:
«О, дорогие друзья, вожди и советники войска!
Вы отражайте теперь от ахейских судов мореходных
Натиск свирепый; а мне не позволил Кронид промыслитель
Целый нынешний день до конца с троянцами биться!»
Так он сказал. И возница, хлестнувши коней пышногривых
К полым погнал их судам. Не лениво они полетели.
Пеной покрылись их груди, и пыль осыпала их снизу,
Мчавших из боя царя, удрученного раной жестокой.
Гектор, едва увидал, что Атрид удаляется с боя,
Голосом громким вскричал, возбуждая троян и ликийцев:
«Трои сыны и ликийцы, и вы, рукопашцы-дарданцы!
Будьте мужами, друзья, о неистовой вспомните силе!
Муж удалился храбрейший, и мне величайшую силу
Зевс посылает! Гоните навстречу могучим данайцам
Однокопытных коней, чтобы большая слава была вам!»
Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.
Как белозубыми псами охотник какой-нибудь травит
Где-нибудь мощного льва или дикого вепря лесного,
Так крепкодушных троян на ахейцев натравливал Гектор,
Силою равный Аресу, кровавому людоубийце.
Сам же он в первых рядах находился, пылая душою,
В свалку повсюду врезаясь стремительным вихрем, который,
Сверху ударив, вздымает фиалково-темное море.
Кто же был первым и кто был последним, из тех, кого Гектор,
Сын Приама, убил, как Зевс даровал ему славу?
Первым Асея он сверг, а потом Автоноя, Опита,
Клитова сына Долопа, Офельтия и Агелая,
Стойкого в битве вождя Гиппоноя, Эсимна и Ора.
Этих убил из вождей он данайских, потом же немало
И рядовых перебил. Как тучи Зефир разгоняет,
Быстрого Нота, могучим ударив по ним ураганом;
Крутятся волны, вздымаясь, и белая пена высоко
Вверх разлетается в гуле летящего издали ветра.
Так под ударами Гектора головы вражьи летели.
Гибель пришла бы тогда, и свершилось бы тяжкое дело,
Все бы ахейцы в суда свои быстрые кинулись в бегстве,
Если бы так не воззвал Одиссей к Диомеду Тидиду:
«Что это с нами, Тидид? Забываем мы буйную храбрость!
Друг, подойди-ка и стань близ меня. Позор нестерпимый
Будет нам, если захватит суда шлемоблешущий Гектор!»
Сыну Лаэрта в ответ сказал Диомед многомощный:
«Я-то останусь и вытерплю все. Но пользы не много
Будет от этого нам. Собирающий тучи Кронион
Больше желает доставить победу троянцам, чем нашим».
Так он промолвил и сшиб с колесницы на землю Фимбрея,
Пикой ударивши в левый сосок. Одиссей Молиона
Сшиб, — подобного богу возницу того властелина.
Тут же и бросили их: воевать уж они перестали.
Сами ж, чрез толпы идя, лютовали, как вепри лесные,
Что направляемым псам бросаются сами навстречу.
Так, повернувши обратно, троянцев они истребляли.
Радостно все отдыхали от бегства пред Гектором грозным.
Лучших в народе мужей с колесницей они захватили, —
Двух сыновей перкосийца Меропа, который искусный
Был предсказатель судьбы и сынам не давал позволенья
На мужебойную ехать войну. Не послушались дети.
Керы черной смерти в сраженья их из дому гнали.
Славный копьем Диомед, Тидеем рожденный, исторгнул
Дух у обоих и душу и славные снял с них доспехи.
Сын же Лаэрта убил Гипейроха и Гипподама.
Тут в равновесии бой распростер меж войсками Кронион,
С Илы смотревший на битву. Они ж поражали друг друга.
Острою пикой ударил в бедро Диомед Агастрофа,
Сына Пеона, героя. Вблизи от него колесницы
Не было, чтоб убежать; помрачился совсем его разум:
Коней возница держал в отдалении, сам же он пеший
Бился в передних рядах, пока не сгубил себе духа.
Гектор заметил героев в рядах и на них устремился
С яростным криком. За ним и троянцев помчались фаланги.
Это увидев, Тидид содрогнулся могучеголосый
И торопливо сказал Одиссею, стоявшему близко:
«Катится гибель на нас, — шлемоблещущий Гектор могучий!
Но не отступим, останемся здесь, отразим нападенье!»
Так он сказал и, взмахнувши, послал длиннотенную пику,
В голову целя. И промаха не дал. Ударила пика
В шлем, в его верхнюю часть. Но медь отскочила от меди
И не достигла до тела прекрасного: шлем помешал ей
Крепкий, тройной, дыроокий, — подарок ему Аполлона.
Гектор далеко назад отбежал и смешался с толпою,
И на колено упал, и уперся могучей рукою
В землю; и взор его черная ночь отовсюду покрыла.
Но между тем, как Тидид за копьем, улетевшим далеко,
Шел чрез передних ряды, где копье его в землю вонзилось,
Гектор очнуться успел и, вскочивши назад в колесницу,
Быстро к своим поскакал и избегнул погибели черной.
Пикой своей потрясая, вскричал Диомед многомощный:
«Снова, собака, ты смерти избег! А совсем уже близко
Был ты от гибели». Феб-Аполлон защитил тебя снова.
В грохот копейный вступая, молиться ты рад Аполлону!
Скоро, однако, с тобой я покончу, сошедшись позднее,
Если какой-нибудь есть средь бессмертных и мне покровитель!
Нынче ж пойду на других и повергну, которых настигну».
Молвил и с сына Пэона доспехи совлечь наклонился.
Муж пышнокудрой Елены меж тем, Александр боговидный,
На Диомеда, владыку народов, натягивал лук свой,
Спрятавшись сам за плитой, на могиле стоявшей, в которой
Ил Дарданид был схоронен, народный старейшина древний.
Тот совлекал в это время с груди Агастрофа героя
Пестрый панцырь, и с плеч его — щит, с головы же — тяжелый
Шлем. Александр потянул рукоятку упругого лука
И поразил, — не напрасно стрела из руки излетела! —
В правую ногу Тидида, в ступню. Сквозь нее пролетевши,
В землю вонзилась стрела. Александр с торжествующим смехом
Выскочил вдруг из засады и слово сказал, похваляясь:
«Ранен моей ты стрелой! Не напрасно она излетела!
