Гектора иль уж погибнут, его укрощенные пикой?»
Раненный так Еврипил Менетиду Патроклу ответил:
«Богорожденный Патрокл! Никакого спасенья ахейцам
Больше уж нет. В корабли они черные ринутся скоро!
Наши храбрейшие мужи, какие лишь есть меж ахейцев,
Пред кораблями лежат, иль копьем пораженные вражьим,
Или стрелою. А сила троянцев растет непрерывно.
Вот что: спаси ты меня, отведи к кораблю, из бедра мне
Острую вырежь стрелу и отмой с него теплой водою
Черную кровь и хорошим целебным лекарством присыпь мне
Рану. Наставлен ты в том, говорят, Ахиллесом, который
Сам справедливейшим между кентавров обучен — Хироном.
Что же до наших врачей, Подалирия и Махаона, —
Тот, в сраженьи и сам получив, как мне кажется, рану,
В ставке лежит, во враче безупречном нуждаясь, а этот
На илионских полях против острого спорит Ареса».
Снова могучий Менетиев сын Еврипилу ответил:
«Чем это кончится все? Что, герой Еврипил, предпринять нам?
В стан я спешу сообщить Ахиллесу бесстрашному слово,
Что передать ему Нестор, ахейцев оплот, поручил мне.
Но и тебя не могу я оставить в подобных страданьях».
Так сказал он и, пастыря войск под грудь подхвативши,
В ставку повел. Сотоварищ увидел и кожу раскинул.
Там уложили его. Наконечник стрелы из бедра он
Вырезал острым ножом и, теплой водою отмывши
Черную кровь, порошком из целебного горького корня
Рану присыпал, в руках растерев. Порошок этот боли
Все прекратил. И рана подсохла. И кровь унялася.
Песнь двенадцатая
Бой у стены
Так в еврипиловой ставке Менетиев сын многомощный
Рану лечил Еврипила. Войска ж аргивян и троянцев
Толпами бились друг с другом. Однако теперь уже больше
Быть не могли обороной ни ров, ни стена для данайцев,
Что пред судами своими воздвигли они, вкруг стены же
Ров провели: не почтили они гекатомбой бессмертных,
Чтобы суда и добычу богатую в них охраняли.
Против желанья богов укрепленье воздвигнуто было,
Вот почему лишь недолго оно на земле удержалось.
Только пока еще Гектор был жив, Ахиллес же сердился,
И не разрушен был город великий владыки Приама, —
Это лишь время стояла большая стена перед станом.
После того ж, как погибли храбрейшие между троянцев,
И средь ахейцев — погибли одни, и остались другие,
И на десятом году разрушен был город Приама,
И на судах в дорогую отчизну ахейцы отплыли, —
Между собой сговорились тогда Посейдон с Аполлоном
Смыть укрепление, силу всех рек на него устремивши, —
Тех, что с идейских вершин изливаются в бурное море:
Воды Гептопора, Реса; Кареса и Родия воды;
Греника струи, Эсепа, священные волны Скамандра
И Симоента, где столько щитов твердокожих и шлемов
Пало во прах и легли полубоги, могучие мужи.
Устья их слил Аполлон в широчайшую общую реку.
Девять он дней направлял ее на стену. Зевс непрерывно
Дождь проливал, чтобы смыть поскорей укрепления в море.
Сам же земли потрясатель, с трезубцем в руках, пред волнами
Шел впереди, до основы водой из песка вырывая
Бревна и камни, какие, трудясь, аргивяне сложили.
Все он с землею сравнял до стремительных вод Геллеспонта,
Самый же берег великий, разрушивши крепкую стену,
Снова песками засыпал и снова все реки направил
В русла, где прежде текли их прекрасноструистые воды.
В будущем так поступить собрались Посейдон с Аполлоном.
Нынче ж вокруг укреплений, искусно построенных, шумный
Бой разгорелся повсюду. Трещали огромные бревна
В башнях громимых. Ахейцы, бичом укрощенные Зевса,
Сбившись в кучи, вблизи кораблей своих полых держались
В страхе пред Гектором, мощным бойцом, разносителем бегства.
Он же попрежнему в битве свирепствовал, вихрю подобный.
Так же, как лев иль кабан, окруженный ловцами и псами,
В стороны вертится грозно, могучею силою гордый,
Те же, друг с другом сомкнувшись, стеною его окруживши,
Твердо стоят против зверя и тучами острые копья
Мечут из рук. Не трепещет, однако, бесстрашным он сердцем,
Думать о бегстве не хочет. И сам себя храбростью губит.
Прыгнет туда и сюда, охотников ряд испытуя;
Всюду охотников ряд пред прыжками его отступает.
Так же и Гектор, толпы обходя конеборных троянцев,
Просьбами ров перейти побуждал их. Но даже и кони
Рва перейти не решались; вздымались и страшно храпели,
Стоя над самою кручей; пугал их тот ров, чрез который
И перейти было трудно, и с края его перепрыгнуть.
Круты, обрывисты были с обеих сторон его стенки,
С той стороны частокол заостренный над ним поднимался, —
Крепкий, высокий, который воздвигли ахейские мужи,
Чтобы служил им надежной защитою против троянцев.
Конь в этот ров нелегко с колесницей прекрасноколесной
Мог бы сойти, пехотинцы ж рвались, не удастся ль им это.
К храброму Гектору Пулидамант подошел и промолвил:
«Гектор и все вы, вожди и троян, и союзников наших!
Что за нелепица — гнать через ров лошадей быстроногих!
Через него нелегко перебраться: острейшие колья
Сзади него, а за ними — стена. Невозможно для конных
Ни перейти через ров, ни сражаться внутри его. Страшно
Было бы тесно для воинов там, и погибли б троянцы.
Если высокогремящий Кронид для ахейцев замыслил
Полную гибель, и хочет троянцам послать избавленье, —
Я бы, конечно, желал, чтобы это тотчас совершилось,
Чтобы вдали от отчизны бесславно погибли ахейцы —
Если, однако, они повернут и отпор от судов нам
Храбрый дадут, и обратно в глубокий нас ров опрокинут, —
Даже, я думаю, вестник, и тот ни один возвратиться
В город не сможет от снова на нас налетевших ахейцев.
Слушайте ж, что вам скажу я, и это, давайте, исполним!
С коней сойдем, и пускай пред окопом возницы их держат,
Сами ж пешком, с оружьем в руках, в доспехах, все вместе
Дружно за Гектором следом ударим. Тогда аргивянам
