«Вы только оба, Аяксы, спасете ахейское войско!
Только о мужестве помните вы, не о бегстве ужасном.
В месте другом не боялся б я рук необорных троянцев,
Всею толпою проникших за стену великую нашу:
Ибо их всех остановят ахейцы в красивых поножах.
Здесь же ужасно боюсь я, чтоб нас не постигло несчастье, —
Здесь, где, подобный огню, начальствует бешеный этот, —
Гектор, хвалящийся тем, что он сын всемогущего Зевса!
Пусть же и вам кто-нибудь из бессмертных положит на сердце
Крепко стоять и самим, ободрять и других на сраженье.
Вы бы напор отразили его от судов быстроходных,
Если и сам Олимпиец на битву его устремляет».
Так Земледержец сказал и жезлом их обоих ударил,
И преисполнил того и другого великою силой.
Сделал им легкими члены, — и ноги, и руки над ними.
Сам же, как ястреб, умчался от них быстрокрылый, который
С очень высокой поднявшись скалы, только козам доступной,
Через равнину несется преследовать птицу другую.
Так устремился от них Посейдон, потрясающий землю.
Первым быстрый Аякс догадался, сын Оилеев,
И обратился тотчас к Теламонову сыну Аяксу:
«Кто-то, Аякс, из богов, на высоком Олимпе живущих,
Образ Калхаса приняв, нам велит пред судами сражаться.
Нет, не Калхас это был, боговещий гадатель по птицам;
Очень легко по ступням и сзади по икрам узнал я
Прочь уходящего бога: легко познаваемы боги.
Также и дух у меня вдруг с чего-то в груди разгорелся,
Рвется на много сильнее с врагом воевать и сражаться,
Рвутся в битву и ноги внизу, и поверху руки».
Так Оилиду в ответ промолвил Аякс Теламоний:
«Так же на пике сейчас и мои необорные руки
Жадно дрожат, и сила растет, и сами собою
Движутся ноги. Готов хоть один на один я сразиться
С Гектором, сыном Приама, неистово рвущимся в битву».
Так говорили они, обращаясь с речами друг к другу,
Радуясь бранному пылу, в сердца их вселенному богом.
Земледержатель меж тем возбудил находившихся сзади,
Сердце себе освежавших вблизи кораблей быстроходных.
Милые члены ослабли у них от усталости тяжкой,
Сердце им удручало жестокое горе при виде
Гордых троянцев, толпою прорвавших великую стену.
Слезы, глядя на них, под бровями они проливали,
Горькой беды избежать не надеялись. Но Земледержец
Сразу, явившись, сплотил их в могучие духом фаланги.
К Тевкру он прежде всего обратился с призывом, к Леиту;
После того Пенелей был им позван, Фоант с Деипиром
И возбудители кликов в бою, Мерион с Антилохом.
К ним он ко всем со словами крылатыми так обратился:
«Стыд нам большой, молодежь! Вот уж вы-то, я думал, наверно,
В битве участвуя, наши спасете суда от троянцев!
Если ж и вы от злосчастной войны уклоняться начнете, —
День настает, очевидно, когда от врага мы погибнем!
Горе! Великое чудо своими глазами я вижу!
Страшное чудо, какому, я думал, вовек не свершиться!
Перед судами ахейцев троянцы, — троянцы, что прежде
Ланям подобились робким и слабым, которые праздно
По лесу бродят туда и сюда и становятся быстро
Пищею барсов, волков и шакалов, в борьбу не вступая!
Так и троянцы, бывало, в лицо не решалися выждать
Силы ахейцев и рук их могучих, — никак не решались!
Нынче ж далеко от стен пред судами троянцы воюют
Из-за проступка вождя и по нерадивости войска.
Злобу питая к вождю, защищать оно больше не хочет
Наших судов, и пред ними себя отдает на убийство.
Если, однако, и вправду пред всеми жестоко виновен
Сын Атрея, герой Агамемнон пространнодержавный,
Что оскорбленье нанес быстроногому сыну Пелея, —
Нам-то самим не годится никак уклоняться от боя!
Тотчас исправимся все! Исправимы сердца благородных!
Вы ведь совсем непристойно забыли о храбрости бурной, —
Вы, средь войска ахейцев храбрейшие! Сам я не стал бы
Спорить с воином тем, который из боя уходит,
Просто как трус. Но на вас от всего негодую я сердца!
Неженки! Вскоре, наверно, уже по беспечности этой
Вы еще большее зло совершите! Наполните сердце
Гневом себе и стыдом! Возникает великая битва!
Гектор могучеголосый у самых судов уже бьется,
Он и ворота, могучий, разбил и засовы сорвал с них!»
Так разжигая ахейцев, поднял у них дух Земледержец.
Вскоре к обоим Аяксам собрались фаланги и стали
Грозной стеной. Ни Apec, ни бодрящая к бою Афина
С пренебреженьем на них не взглянули б. Храбрейшие мужи
Были подобраны здесь, и троянцев с Гектором ждали, —
Пика близ пики, щит у щита, заходя под соседний.
Шлем тут со шлемом, и щит со щитом, человек с человеком
Близко смыкались; вперед наклонившись, боец прикасался
Шлемом к переднему шлему, — так тесно стояли ахейцы.
В смелых колеблясь руках, слоями тянулися копья.
Духом рвались аргивяне вперед, желая сразиться.
Тесно сомкнувшись, троянцы ударили первыми. Вел их
Гектор, летя на врагов, словно камень округлый, который
Был от утеса оторван разлившейся бурно рекою,
Водным напором подмывшей основы бесстыдного камня.
Прыгая, катится он, и трещит под ударами камня
Лес; непрерывно и прямо он мчится, пока на равнину
Не упадет, и уж дальше не катится, как ни хотел бы.
Так же и Гектор: сначала грозил, что до самого моря
Путь через стан и суда аргивян без усилий проложит,
Всех избивая; когда ж на густые ряды натолкнулся, —
Стал, находясь уже близко. И натиском дружным ахейцы,
Встретив ударами острых мечей и пик двуконечных,
Гектора прочь отогнали. И он отступил, содрогаясь.
Голосом громким вскричал он, чтоб всем было слышно троянцам:
«Трои сыны и ликийцы, и вы, рукопашцы-дарданцы,
Стойте твердо! Ахейцы меня не надолго удержат,
Как бы плотно они, сомкнувши ряды, ни стояли, —
Все же отступят пред пикой моей, раз ведет меня вправду
Геры супруг громоносный, в богах наилучший меж всеми!»
Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.
Гордо шел меж других Деифоб, рожденный Приамом,
Щит, во все стороны равный, держал у себя он пред грудью,
