Как?..
* * *
…Она сидела на вытертой шкуре перед зажженным камином,
сложив ноги по-турецки и зачарованно рассматривала бестиарий. На ее голых
плечах играли блики — никогда еще она не была такой прекрасной, никогда. Никита
смотрел на нее, втянувшись на кровати и подложив под подбородок оба кулака.
Прошлой жизни не существовало — была только эта девушка, подарившая ему такую
страсть, от которой до сих пор неистово колотилось сердце.
Наконец она оторвалась от книги и взглянула на него глазами,
полными слез.
— Ты сделал меня счастливой, — сказала наконец
она. — Никому это не удавалось… Почти-почти никому… Но ты сделал меня
счастливой.
— Ты ведь останешься со мной? — осторожно спросил
Никита.
— Конечно… Только это ты останешься со мной… Не
боишься?
— Нет. Я люблю тебя…
— Я тоже, — рассеянно ответила она. — Зачем
ты отдал мне книгу? Я не спрашиваю, где ты ее нашел, но зачем ты мне ее отдал?
Никита пожал плечами и улыбнулся: он и сам не знал — зачем.
— Это ведь плата за правду, которую ты хочешь услышать?
Я права?
— Не знаю… Я не думал об этом… Нет…
— Думал, — уверенно сказала Джанго. — Ты
просто забыл.
— Может быть…
— Майкл Фрэнке или Дюк Эллингтон? Под какую музыку ты
предпочитаешь ее услышать?
— Что?
— Правду, — мягко напомнила она.
— Мне все равно… Пусть будет Фрэнке.
Джанго щелкнула пультом музыкального центра, и разлившийся в
воздухе мягкий джаз вдруг напомнил Никите об одиноком дурачке с саксофоном,
оставшемся в нереальном сейчас Питере.
— А твой парень? — бросил Никита со
снисходительностью победителя, со снисходительностью самца, выигравшего битву
за самку.
— Он теперь не более, чем воспоминание… Он с самого начала
был не более, чем воспоминанием. Он бесподобно исполняет «Порнокартинки для
веселой компашки с музыкой»… Знаешь такую вещь?
— Нет.
— Жаль. Очень симпатичная… Рико ведь тоже воспоминание…
О другой собаке, которую звали так же… так же…
— Правда? — широко улыбнулся Никита. — А что
бесподобно исполняет он?
— Кое-что… Кое-что… Возможно, тебе повезет, и ты это
увидишь…
— Горю желанием…
— Хорошо… Я сейчас приду…
Она действительно вернулась в комнату довольно быстро,
Никита даже соскучиться не успел. Она вернулась и снова уселась напротив,
перекрыв тонким телом часть камина: теперь Никита видел только силуэт, от
которого у него сладко сжималось сердце.
— Я и правда знала Мариночку… Вот только тогда ее
по-другому звали.
— Да. Я догадываюсь…
— Боюсь, что нет, — он скорее почувствовал, чем
увидел ее улыбку. — Поверь, это был не самый лучший человек… не самый…
— Я тебе верю…
— Когда-то она очень круто меня подставила. Очень.
Забрала вещь, которая никогда ей не принадлежала. Никогда.
Джанго отпила глоток вина из стоящего на полу бокала и
перевернула еще одну страницу. И тихонько присвистнула, и улыбнулась. И взяла в
руки какой-то листок.
— Черт возьми… Никогда не думала, что увижу ее еще раз…
«Мы любим всех, кто нас когда-то любил. Мы любим всех, кто нас когда-то
ненавидел. Прощайте и простите нас». Черт возьми… Она не уничтожила его… Не
уничтожила.
— Что это? — спросил Никита.
— Ничего, просто еще одно воспоминание…
— Я понимаю…
— Нет… Не понимаешь… А она… Это был не самый лучший
человек… Хотя поначалу… поначалу она могла взять кого угодно. Голыми руками…
Устоять перед ней было невозможно. Ты ведь тоже… Ведь она тебе нравилась?
— Нет… Это по-другому называется, — невольно
струхнул Никита.
— Я знаю, как это называется. Знаю. Твой шеф тоже
попался… попался, да? А когда попался — развязаться с этим было невозможно… Вот
тогда он и обратился ко мне.
— О чем ты? — до Никиты с трудом доходил смысл
сказанного Джанго. Вернее, совсем не доходил. — О чем ты?
— Я и раньше выполняла поручения деликатного свойства…
Не только для Корабельникова, для некоторых других… Достаточно влиятельных
людей… Влиятельные люди любят сомнительного свойства развлечения… Собачьи бои
они тоже любят… Собаки познакомили меня с людьми, а люди… Людям иногда нужна
помощь, даже влиятельным… В решении некоторых проблем… Это было своего рода
посредничество… Но он впервые обратился ко мне с личной просьбой, твой шеф. Это
не касалось его бизнеса. Это было — личное…
— Личное?
— Убрать жену.
— Что?..
— Убрать жену… Мало того что она наставляла ему рога со
своей телохранительницей… Эта грузинка была не единственной в списке… Боюсь,
что и ее она просто использовала. Как использовала всех остальных… А для души
существовали еще и мальчики по вызову… Мальчики и девочки. Иногда — мальчики и
девочки вместе… Не знаю, каким образом Корабельников узнал об этом… Но узнал. И
достаточно долго следил за ее похождениями… Насколько мог — долго, насколько у
него хватило любви и терпения… а потом к этому подключилась я… Я ведь совсем
неплохо ее знала, так мне тогда казалось… Сейчас — не кажется… Она еще
запустила лапы в его счета, с головой у нее всегда было хорошо, всегда. А
начинала-то ведь с мелочи в чужих сумках, боже мой… Мы… — Джанго неожиданно
осеклась. — Впрочем, это совсем неважно, совсем… Она была умна, чертовски,
но умела косить под дурочку, если нужно… А что она делала со своим лицом!..
Большой мастер… Я просто восхищалась ею, когда мы познакомились… В Барсе, в
дурацкой закусочной… Она была неподражаема… Русская провинциальная девочка,
сбежавшая из борделя, без документов и денег, сколько было таких случаев,
сколько было таких девочек… Вернуться на Родину было невозможно, она жила тем,
что тибрила кошельки у туристов и иногда пела в Готическом квартале — в минуты
просветления… Когда она рассказывала мне о своем чертовом борделе и о том, что
с ней произошло, — я рыдала вместе с ней… Я рыдала… Представь… И… Я любила
ее… — Джанго сглотнула и покачала головой. — Я готова была отдать ей все…
Но она взяла вещь, которая никогда ей не принадлежала. Никогда. За это стоило
возненавидеть. И я возненавидела… Так что тут наши с Корабельниковым интересы
совпали. И я могла бы пристегнуть к этому делу кого-нибудь из своих парней… Но
лучше меня никто бы не смог этого сделать… Никто…
Слова Джанго все еще не доходили до Никиты. Они плавали в
плотном воздухе комнаты, потрескивали в камине, обнимали голые плечи Джанго, но
все еще не доходили до Никиты.
— Это сделала я, Никита… Это сделала я.
— Что? Что сделала?
