На самом деле ничуть не трудно.
Секс с легкостью победил.
До ленча я в контору так и не явился, но не только из-за игр в постели с Клаудией. По дороге заехал в Хендон, проверить, как там Шерри, и забрать свой компьютер, который оставил на столе Геба.
– Что это с тобой случилось? – спросила она, открыв дверь. – Я думала ты заедешь вчера днем.
– Собирался, – ответил я. – Но в одном месте меня задержали. – Я решил не вдаваться в подробности. – Ну, чем занимаешься?
– Да вот начала разбирать вещи Геба в спальне, – ответила она. – До смерти надоело сидеть и ничего не делать. Хоть какое-то занятие, отвлекает.
– Нашла что-нибудь интересненькое? – осведомился я, направляясь следом за ней в спальню.
– Только это, – она подняла с кровати какой-то предмет. – В самом дальнем углу гардероба, висел на крючке за пиджаками.
И она протянула мне маленькую пластиковую коробочку с замочком-защелкой. Внутри, скрепленные резинкой, лежали двадцать две кредитные карты. Я снял резинку и стал их перебирать. Насколько можно было судить, все они соответствовали выпискам с разными вариациями имени Геба.
– Зачем человеку столько кредитных карт? – спросила Шерри. – И почему они были спрятаны в коробке в самом дальнем углу шкафа? На мой взгляд, совсем новенькие.
«На мой взгляд – тоже», – подумал я. Геб не озаботился подписать их на обратной стороне. Эти карты были приобретены исключительно с одной целью – использовать их в Интернете. Но я это и так знал. Видел выписки.
Под картами лежали сложенные в несколько раз четыре листка бумаги, аналогичные тем, что показывал мне старший инспектор Томлинсон накануне утром. И я снова смотрел на списки цифр и букв. Первые колонки на каждой стороне были определенно датами, но написаны по-американски – сначала месяц, затем день. Стало быть, 2/10 – это десятое февраля. Все даты во всех списках начинались с 1, 2 или 12, значит, были от января, февраля или декабря.
Шерри, сидя на полу, разбирала содержимое ящиков комода, вынимала аккуратные стопки маек и выкладывала их на кровать. Я оставил ее, вышел из спальни и прошел в гостиную.
Копии исписанных от руки листов все еще лежали на столе рядом с моим компьютером, а также копиями бланков и выписок по кредиткам. Даты на них все начинались с цифры 3 – стало быть, с марта.
Я отнес их в спальню.
Во всех списках вторая и третья колонки представляли, судя по всему, денежные суммы. А четвертая – ряд заглавных букв – наверное, инициалы. Я пересчитал их. Всего получилось девяносто семь наборов разных букв.
– Ты чего это рассматриваешь? – спросила Шерри.
– Сам еще толком не пойму, – ответил я. – Списки каких-то цифр и букв. Вот, взгляни, – я протянул ей листы. – Думаю, что первые колонки в каждом списке – это даты, следующие, очевидно, деньги.
– В долларах или фунтах? – спросила она.
– Понятия не имею, – протянул я. Может, именно поэтому суммы, указанные в выписках по кредитным картам, не соответствуют тем, что на листах. Возможно, одни указаны в долларах, а другие – в фунтах?
Я оставил Шерри изучать списки, а сам пошел в гостиную за квитанциями и калькулятором Геба.
– Скажи, какой курс доллара к фунту? – вернувшись, спросил я.
– Около одной целой шести десятых доллара за один фунт, – ответила Шерри. – По крайней мере, на прошлой неделе так было, но курс все время меняется.
Я перемножил суммы, указанные в выписках по кредиткам, на 1,6 и попробовал сравнить полученные суммы с теми, что значились на листах бумаги. Бесполезное занятие. Начать с того, что я не знал точного курса обмена на тот или иной день, к тому же в двадцати двух выписках значилось свыше пятисот различных поступлений. Некоторые суммы были близки, но ни одна не совпадала точно. Но какая-то связь между ними просматривалась, это ясно.
– Узнаешь какие-нибудь инициалы в этих списках? – спросил я Шерри.
– А ты думаешь, это инициалы?
– Не знаю. Но похоже на то.
Она покачала головой.
– А ты знала, что Геб делал ставки через Интернет? – спросил я.
Она подняла на меня глаза.
– Ну конечно. Все мужчины играют в эти игры. Геб любил время от времени поставить на какую-нибудь лошадь. В отца пошел. Должно быть, это заложено в генах.
– И много он играл? – спросил я.
– Да нет, не очень, – ответила Шерри. – Иногда делал ставку при выгодном соотношении. Но я знаю, он считал, что азартные игры разрушили наше детство. Никогда не ставил больше, чем мог позволить себе потерять. Я это точно знаю.
– Ну а сколько примерно он мог позволить себе проиграть? – спросил я.
– Ты на что намекаешь?
– Просто Геб очень много играл через Интернет, – сказал я. – Там фигурировали огромные суммы.
Известие потрясло Шерри.
– Ты уверен? – спросила она.
Я кивнул.
– Должно быть, каждый день часами просиживал в Интернете, делал разные ставки, играл онлайн в покер за виртуальными столами казино. И проигрывал. Очень крупно проигрывал.
– Не верю, – сказала Шерри. – Откуда ты знаешь?
Я протянул ей копии выписок по кредитным картам.
– Только за один прошлый месяц Геб проиграл свыше девяноста тысяч фунтов. И примерно столько же – за предыдущий.
– Этого просто быть не может, – с нервным смешком заметила она. – У Геба никогда не было таких денег.
– Вот, сама посмотри, – и я протянул ей бумаги.
Она посмотрела на них, потом вдруг снова заплакала.
– Как думаешь, его поэтому убили? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я. – Но думаю, вполне вероятно.
Она заплакала еще громче.
– Не надо было ему приезжать в эту Англию, – пролепетала Шерри сквозь слезы. – Дома Геб ни за что бы не стал так играть. У нас в большинстве штатов делать ставки по Интернету запрещено.
Что правда, то правда.
Я вспомнил, что читал где-то о владельце одного игрового сайта в Интернете. Его арестовали по прибытии в аэропорт США и выдвинули обвинение в рэкете. Просто за то, что позволял американцам играть на своем сайте, хоть и базировался он в Англии. И в том деле тоже были замешаны кредитные карты с американскими адресами.
Я еще раз взглянул на написанные от руки списки дат, сумм и инициалов. Потом достал из кармана квитанции по денежным переводам через «МаниХоум», которые нашел в конторе, в офисном закутке Геба.
Только на прошлой неделе, если верить этим отрывным чекам, найденным в мусорной корзине, Геб получил три крупные суммы наличными, две по пять тысяч долларов, одна – на восемь.
