– А с чего бы это мне его терять? – спросил я.
– Похоже, каждый, с кем ты говорил, или убит, или подвергся нападению. Надеюсь, со мной этого не случится.
Я тоже очень на это надеялся. По возрасту она годилась мне в матери, но все еще была весьма привлекательной женщиной. Может, я поторопился, отвергнув ее предложение?
Джен пошла в весовую поговорить с жокеем, который будет скакать на ее лошади, я же облокотился на перила паддока и стал искать в списке участников Боевого Коня Эда. Отметил, что скакать на нем будет Марк Викерс, мой клиент и к тому же вполне реальный претендент на лидерство, особенно теперь, когда Билли Серл в прямом и переносном смысле выбит из седла.
Покушение на убийство Билли пришлось для Марка как нельзя более кстати, он давно мечтал стать чемпионом, но мне не слишком верилось, что нападение в Бейдоне затеяли с этой целью. Да, был один прискорбный инцидент на зимних Олимпийских играх, когда один конькобежец подстроил все так, чтоб его соперник сломал ногу, и увеличил тем самым свои шансы на выигрыш. Но покушение на убийство – это, пожалуй, уже слишком. Особенно если учесть эту непонятную историю с долгом в сто тысяч долларов. Ведь так до сих пор и неясно, кому задолжал Билли и почему.
– Привет, Фокси! О чем задумался? – раздался голос за спиной, и сердце у меня упало. Меньше всего на свете мне хотелось видеть сейчас Мартина Гиффорда.
Я обернулся и выдавил улыбку.
– Да вот как раз замышляю новое убийство, – ответил я. – Как насчет того, чтоб стать следующей жертвой?
Мартин на секунду испугался, причем не на шутку, лишь потом до него дошло, что это юмор у меня такой.
– Очень смешно, – заметил он, придя в себя. – Ну, давай рассказывай, на что это похоже, когда тебя арестовывают?
– Смейся, смейся, – сказал я. – Ты ведь этому поспособствовал, наплел ребятам из «Пост», будто я знаю больше об убийстве в Эйнтри, чем говорю. И зачем тебе понадобилось говорить, что Геб Ковак – мой лучший друг, если я сам подчеркнул, что он лишь коллега по работе?
– Сказал потому, что поверил, это правда, – с видом оскорбленной невинности заметил он.
– Сволочь, – бросил я. – Ты заварил всю эту кашу.
– Ну, перестань, Фокси, – заскулил он. – Ты же не был до конца со мной честен. Запомни: правда, только правда, и ничего, кроме правды.
– Да пошел ты куда подальше! – прикрикнул на него я. – Мы не в суде, и вообще с чего ты взял, что имеешь право знать все и обо всех? Ты самый гнусный сплетник на ипподроме! Не умеешь хранить тайну, тут же выбалтываешь, точно от этого зависит сама твоя жизнь!
Едва слова эти слетели с моих губ, я понял, какую ошибку совершил. Все мои слова о Мартине Гиффорде были справедливы, но он принадлежал к тому типу людей, которые твердо держатся на чьей-то определенной стороне, и теперь я навеки потерял в нем союзника. Впрочем, мне было плевать. За все эти годы он просто достал меня, и если теперь, завидев меня, не будет всякий раз подбегать и спрашивать, о чем это я задумался, – тем лучше.
– Что ж, раз ты и впрямь такого обо мне мнения, – злобно начал он, – сам пошел к чертовой бабушке! – И он резко развернулся и зашагал прочь с высоко поднятой головой. Слабый ответный удар, но он пришелся в цель.
Из весовой вышла Джен, направилась ко мне. Я смотрел, как она вышагивает по траве, с каким-то новым особым интересом. Она заметила мой взгляд и насмешливо скривила губы.
– Ну, что, передумал, любовничек? – тихо спросила она, подойдя почти вплотную.
– Нет, – ответил я. Но разве это было правдой?
– Жаль, – заметила она. – Так ты уверен, что не хочешь приехать ко мне в гости, поскакать на лошадках?
– Я же говорил тебе, не могу. Рисковать с такой шеей нельзя.
– Да не в этом смысле, глупенький! – Она улыбнулась. – Я устрою тебе скачки, где с твоей шейкой ничего не случится. – И она облокотилась на перила, и теперь ее бедро терлось о мою ногу.
– Веди себя прилично, Джен! – одернул ее я.
– С какой такой стати? – хихикнула она. – Я свободна, разведена и богата, или ты забыл? Такие женщины по определению не могут вести себя прилично. Давай трахнемся?
– Джен! Пожалуйста, прекрати!
– Боже, – протянула она и резко выпрямилась. – Да ты и в самом деле смутился. Надо же! Думала, такие странные старомодные мальчики давно перевелись.
Я наверняка старомоден. Но странный?..
Может, и так. Но значит ли это, что я хочу стать любовником Джен?
Нет, решил я. Не хочу. Она мне не нужна.
Мне нужна только Клаудия.
Истинной целью приезда в Сэндаун было желание повидаться с Джолионом Робертсом.
В утренней газете сообщалось, что одна из лошадей, участвующая в третьем забеге, принадлежит виконту Шеннингтону, вполне вероятно, та самая, которой Робертс владеет совместно с братом.
Во время первого и второго забегов я высматривал полковника Робертса на трибунах, но, к моему удивлению, видно его нигде не было. Прекрасная погода привлекла в Сэндаун целые толпы зрителей, к тому же и соревнования обещали быть интересными – просто скачки на скорость и разные варианты стипль-чеза, и все это вперемешку. Как было указано в программке, всего должно состояться восемь забегов. Первым заездом дня стала гонка на одну милю, где жокеи из обеих групп соревновались друг с другом только на скорость.
Перед третьим забегом я спустился к парадному кругу. И конечно, он был тут как тут. Джолион Робертс стоял на траве в центре группы из трех мужчин и двух женщин – никого из них я не знал.
Я пробрался к тому месту в ограждении, откуда должен был выйти Робертс со своей компанией, и стал ждать.
Он увидел меня, находясь всего в пяти шагах, и если и был шокирован или удивлен, то никак этого не показал. Однако от внимания моего не укрылось, как он слегка покачал головой, многозначительно глядя мне в глаза.
И, как истинный джентльмен, отошел в сторону и пропустил вперед своих знакомых.
– Бар «Чейзерс», после шести, – тихо, но отчетливо бросил Джолион Робертс, проходя мимо меня гвардейским своим шагом. Я стоял и наблюдал за тем, как он взял под руку одну из дам. Он ушел и не обернулся. Смысл его слов, произнесенных так тихо, был абсолютно ясен: «Не останавливайте меня сейчас. Поговорим позже, с глазу на глаз».
Я пришел в бар «Чейзерс» раньше его. И наблюдал за шестым забегом на экране большого телевизора, вмонтированного в стену, предварительно заняв столик в самом дальнем от двери углу и как можно дальше от барной стойки.
Я сидел и поглядывал на дверь. На столике передо мной стояли два бокала вина – красного и белого.
Вот в дверях появился Джолион Робертс, остановился на секунду, оглядел зал, затем направился прямо ко мне и уселся напротив.
