Клаудия принялась накрывать на стол, мама хлопотала над сковородками с картошкой и морковью, баранья нога запекалась в духовке, я же разлил остатки шампанского по бокалам и, оставив женщин заниматься своим делом, смотрел в окно, выходящее на запад, и любовался закатными лучами солнца.
– Черт, – пробормотала мама.
– Что случилось? – спросил я.
– Духовка вырубилась.
– Перебои с электроэнергией?
Она надавила на выключатель, защелкала им. Света не было.
– Чертова электрокомпания! – воскликнула мама. – Немедленно позвоню им.
Она нашла в ящике стола карточку, сняла телефонную трубку.
– Занятно, – протянула она. – И телефон тоже не работает.
– А разве он работает на электричестве? – спросила Клаудия. – Наш беспроводной, да.
– Я не пользуюсь беспроводным телефоном, – сказала мама. – У меня обычный, подключен к линии.
Что за чертовщина!..
И тут вдруг раздался громкий стук в дверь.
– Я открою, – сказала Клаудия.
Электричество отключено, телефон не работает, да еще кто-то колотит в дверь. Мелкие волоски у меня на шее тут же встали дыбом.
– Не открывай! – крикнул я Клаудии.
Она обернулась, удивленно взглянула на меня, но продолжала двигаться к двери.
– Клаудия, – крикнул я, – отойди от двери!
Вскочил и бросился к ней, и тут стук повторился. Клаудия продолжала приближаться к двери.
Я оттолкнул ее, когда она уже взялась за ручку.
– Ты что делаешь? – сердито спросила она. – Стучат, надо открыть.
– Нет, – тихо сказал я.
– Почему нет? – громко спросила она.
– Да тише ты, – прошипел я в ответ.
– Но почему? – уже шепотом испуганно повторила она. Очевидно, на лице моем явственно читался страх, и она это заметила.
– Пожалуйста, отойди. Ступай на кухню. – Я покосился на маму – та стояла и смотрела на нас с бесполезным телефоном в руках.
Очевидно, настойчивость в моем голосе все же убедила Клаудию, и она отошла, присоединилась к маме.
Я зашел в небольшую кладовую возле входной двери и посмотрел через щелку в сетчатой занавеске на человека, стоявшего на крыльце.
На нем была серая куртка с поднятым воротником, на голове темно-синяя кепка-бейсболка, низко надвинутая на лоб. Но, несмотря на это, я сразу узнал в нем мужчину, изображение которого видел на зернистой видеопленке из камеры наблюдения мистера Пателя. Того самого человека, который застрелил Геба Ковака на ипподроме в Эйнтри, того самого типа, который стрелял в меня на Личфилд-гроув.
Вот гад!..
И я вернулся в гостиную.
Входная дверь запиралась автоматически, стоило ее захлопнуть, замок был типа йельской задвижки. Довольно надежный и крепкий, но достаточно ли крепкий?
Я быстро прошел через кухню и запер заднюю дверь, осторожно и плавно повернул ключ в замке, чтоб свести шум к минимуму, а затем еще закрыл на задвижку вверху.
Мама с Клаудией наблюдали за каждым моим шагом.
Затем мы услышали, как пришелец трясет и толкает входную дверь. Обе женщины инстинктивно съежились и нырнули под стол.
– Кто там? – шепотом спросила мама.
Придется все же сказать им.
– Дорогая, – прошептал я, – он очень опасный человек, он пытался меня убить.
Глаза Клаудии расширились от ужаса. Мама же, очевидно, посчитала это за шутку и рассмеялась.
– Я серьезно, – сказал я, и смех тотчас стих. – Это тот самый тип, который убил Геба Ковака на скачках в Эйнтри.
На этот раз обе так и содрогнулись от страха. Надо сказать, что и я был напуган не меньше.
– Вызывай полицию, – сказала Клаудия, а потом вдруг вспомнила: – О господи, он же перерезал телефонную линию!
И электричество тоже вырубил.
Так что позвонить, позвать на помощь никак нельзя, ведь мобильники здесь сигнал не ловили.
Мы были предоставлены сами себе.
– Наверх! – тихо, но твердо скомандовал я. – Быстро, обе! Запритесь там в ванной. Сядьте на пол и не высовывайтесь, пока я не скажу.
Клаудия явно колебалась, затем взяла маму за руку и потянула за собой. Они уже начали подниматься, затем обернулись.
– А ты что собираешься делать? – с искаженным от страха лицом спросила Клаудия.
– Просто не пускать его в дом, – ответил я. – Давайте, давайте, живо отсюда!
Они торопливо поднялись наверх, и вскоре я услышал, как захлопнулась дверь ванной комнаты.
«Если он все же ворвется и убьет меня, – подумал я, – то, наверное, женщин не тронет. Работа сделана, и он уйдет. Но если бы мы все трое оказались внизу, он бы точно перестрелял нас всех».
Я огляделся в поисках хоть какого-то оружия.
Заряженное охотничье ружье пришлось бы в самый раз, но мама интересовалась сельскими видами спорта не больше, чем сам я оригами.
Я услышал, как убийца пытается открыть заднюю дверь, и инстинктивно отпрянул от нее.
Солнце зашло, последние оранжевые отблески его лучей золотили небо на западе, я увидел это из кухонного окна. И уже начало темнеть, особенно внутри дома, где не было электричества.
Я отчаянно озирался по сторонам, ища хоть какой-то предмет, могущий заменить оружие.
В углу у входной двери стояли в большом китайском керамическом горшке зонт и трость. Я схватил трость, но это была складная модель, для удобства, чтоб можно было уложить в сумку и взять с собой. Тогда я решил в пользу зонта. Большой, типа тех, что носят с собой на поле для гольфа, с тяжелой деревянной ручкой. Тоже не идеальное оружие, но ничего другого просто не подвернулось под руку. Жаль, что в коттедже у мамы не было настоящего камина с тяжелой железной кочергой. Но мама заменила его каким-то дурацким газовым, с фальшивыми углями с подсветкой.
Что ж, по крайней мере, у меня было одно преимущество перед противником: я его видел, а он меня нет.
На улице до сих пор еще было достаточно светло, и я через окна видел, как он бродит вокруг дома. В какой-то момент он приблизился к кухонному окну, сложил ладони чашечкой и начал всматриваться через стекло. Я тут же встал сбоку, в темный угол, разглядеть меня там он никак не мог.
Может, все же уйдет?..
Но не тут-то было.
Звон разбитого стекла тотчас разрушил эту мою робкую надежду. Похоже, без насилия все же не обойдется.
Окна в доме у мамы были старомодные, по стилю вполне соответствовали коттеджу. Небольшие стеклянные вставки были соединены решетчатыми конструкциями из металлических полосок.