– Граф непременно воспользуется твоим отсутствием для амурных делишек. Он тебе изменяет, и я докажу это! Не сегодня, так завтра.
– Я ни разу не заставала его вдвоем с прислугой…
– Он же не дурак, милая. При тебе он ведет себя паинькой, а стоит законной супруге уехать с визитами, как…
– Не верю! – вскричала Эмма, хотя семена подозрений, посеянные любовником, уже дали всходы.
– И не надо. Я практический человек, дорогая. Я привык полагаться на опыт, а не на теорию. Едем к вам, и бьюсь об заклад – мы застигнем голубков воркующими в постельке… Твой дражайший муженек ни в чем себе не отказывает, тогда как тебя терзают угрызения совести. Ты изводишь себя раскаянием, а он волочится за горничными. Граф женился по расчету. Ему нужны были деньги твоего отца, а вовсе не ты!
– Нет… – простонала Эмма, сгибаясь в приступе рвоты.
Кровь прихлынула к ее лицу, желудок свела судорога. Содержимое ужина рванулось наружу, прямо на снег, укатанный колесами экипажей.
Темнота и метель скрыли ее от глаз случайных прохожих. Но не от пристального взора любовника. Он достал платок и с брезгливой гримасой подал Эмме.
– Когда Оленин в последний раз наведывался в супружескую спальню? – спросил Самойлович, не щадя ее чувств.
Бедная женщина пошатнулась и схватилась за его руку.
– Давненько… – ответил за нее отставной офицер. – Как ты объяснишь ему свою «болезнь»?
Мысль о беременности, которая до сих пор не приходила Эмме в голову, вдруг молнией пронзила ее. Боже… только не это! Муж не станет слушать ее оправданий…
– Обвини его в измене, – подсказал Самойлович. – Первая! Уличи его в прелюбодеянии и потребуй…
Он чуть не вымолвил «сатисфакции», но вовремя вспомнил, что дуэль – чисто мужская прерогатива.
– Потребуй извинений… пригрози разъездом.
– Разъездом? Но…
– Поехали! Нельзя терять ни минуты!..
Глава 21
Москва. Наше время
Выслушав басни дворника про полнолуние и нечистую силу, Лавров двинулся дальше, все еще не теряя надежды догнать Оленина и проследить за ним. Доктор явно неспроста выскочил на улицу как ошпаренный, неспроста свернул в переулок…
Дворник сказал, что не раз видел его здесь. И даму в красном пальто. Они что-то затевают – она или он. Пациентка и ее психоаналитик.
Марина Стешко была убита больше года назад, Настя Яроцкая неожиданно уехала за границу – прошло время, и душегуб наверняка наметил новую жертву.
Размышляя на ходу, Лавров внимательно поглядывал по сторонам. Не покажется ли знакомая коричневая куртка, не мелькнет ли красный цвет?
– Как же я его упустил?
«Черт попутал, – съязвил внутренний критик. – Уж не полнолуние ли сегодня? Хотя до ночи еще далеко, но призраки уже озоруют вовсю. Заправски отвели тебе глаза!»
– Сегодня не мой день, – буркнул себе под нос начальник охраны. – С утра попался на зубы Колбину. Потом этот Павлинов…
«А что Павлинов? Чужую машину угнал? Всего-то делов?»
– Хорошо, если он только аферист и жулик, – возразил на это Лавров. – А вдруг он худое задумал? Против Глории? Она его кормит, поит, привечает. Небось и на ночлег оставила. Ей невдомек, что у гостя – камень за пазухой. Я не могу даже позвонить и предупредить ее! Связи нет.
«Там Санта. Он разберется, – захихикал внутренний критик. – У тебя была возможность отличиться, а ты ее проморгал. Так и прелестную вдовушку проморгаешь. Растяпа!»
Лавров шагал дворами и разговаривал сам с собой. Увидь его сейчас дворник, еще больше укрепился бы во мнении, что в аномальном месте с людьми странное творится. И всему виной – «темные силы». Они человека морочат, водят кругами, заставляют видеть невидимое и слышать несуществующее.
В какой-то момент начальник охраны сообразил, что его обступила полная тишина. Никаких звуков – ни шума машин, ни людских голосов, ни шарканья метлы. Дивный акустический эффект. Кусты и деревья застыли, словно очарованные колдовским заклинанием – не шелохнутся.
Лавров поднял голову – старые стены уходили вверх, над крышами плыли рваные облака… окна, пустые, словно мертвые глазницы, зияли чернотой. Не об этом ли доме говорил дворник? Вдоль здания тянулся деревянный строительный забор. Такие заборы ставят подрядчики вокруг объекта.
Что ж… не растерял Лавров интуицию опера: ноги сами принесли его куда надо. Чем не идеальное место для убийства? Вероятно, у заказчика либо конфликт с властями вышел, либо возникли проблемы с финансированием, вот и остановилось все до лучших времен. Судя по облупившейся краске, забор уже как минимум дважды перезимовал…
Лавров опомнился, когда заметил метнувшуюся слева тень. Это была женщина. Или мужчина? Он прижался спиной к доскам и замер. Судя по шагам, за забором кто-то крался, громко дыша.
«Никакой мистики, Рома! – потешался над ним критик. – У тебя просто уши заложило от злости. Потерять доктора в этих тихих дворах мог только профан. А ты претендуешь на профессионала. Теперь звук включился, можешь и ты включаться в преследование. Покажи, на что ты способен!»
Лавров выждал минуту, потом медленно двинулся к дырке в заборе. Выломанные снизу доски подались легко. Впереди по деревянному настилу в коридоре между стеной дома и забором бочком шагал… доктор Оленин. Он не оглядывался, не опасаясь слежки. Его привлекало нечто другое – и это был не Лавров. Доктор то вытягивал шею, то пригибался… словно пытался увидеть кого-то в пустоте за окнами, сам не желая быть замеченным.
«Где-то здесь прячется Айгюль! – осенило Лаврова. – Он ищет ее, чтобы убить…»
Оленин тем временем свернул за угол. Боясь снова потерять его, начальник охраны скользнул следом. Доктор не обратил на преследователя никакого внимания – он отрывал доску, чтобы проникнуть в подвальное помещение. Доска, видимо, держалась на одном гвозде, потому как Оленин от чрезмерного усилия чуть не свалился с ног. Но устоял… потоптался и сунул голову в образовавшуюся дыру.
Лавров представил себе затхлую сырую темноту заброшенного подвала. Под старыми домами часто находятся подземелья, полные мусора или залитые водой. Что он там надеется рассмотреть, этот безумный эскулап? Забившуюся в угол жертву, дрожащую от ужаса? Неужели он загнал бедную женщину в подвал и теперь…
Думать было некогда.
«Пока ты растекаешься мыслью по древу, он убьет ее, – гундосил критик. – Чтобы накинуть на шею человека удавку и затянуть, достаточно минуты!»
«А если я спугну его? – оправдывался Лавров. – Он насторожится и даст деру. Поймать его второй раз на горячем не удастся…»
Грохот в подвале и сдавленный возглас подстегнули Лаврова к действию. Он нырнул в ту же дыру, что и доктор. Тот каким-то образом потревожил кучу набросанного хлама, который посыпался. Свет косо падал вниз через оконный проем. В воздухе пахло гнилью, ржавчиной и тленом. Сладковатый душок разложения ни с чем не спутаешь.
