– Как это «сам взял»?
– Надо как-то передвигаться. Не летать же мне по воздуху?
– Почему бы нет? Прихватили бы бесхозный самолет, раз вы такой прыткий.
– С самолетом много возни…
Павлинов не понимал, чего от него хотят, и с недоумением оглядывался на Глорию. Между тем Лавров пытался вспомнить, о чем шла речь до того, как он задремал. О поразительных вещах! Павлинов что-то болтал о пире у царя Ирода…
– Послушайте, Иннокентий… вы в самом деле видели, как танцевала настоящая Саломея? Своими глазами?
– Ну не твоими же! – запыхтел гость. – Чего ты ко мне пристал? То с машиной, то с танцем!
– А… как вы туда попали, в древнюю Галилею?
Лаврову казалось, что он нашел толковый аргумент, который позволит уличить во лжи и посрамить этого напыщенного индюка. Однако его расчет не оправдался.
– Так же, как и сюда, парень, – не моргнув глазом заявил Павлинов. – По Мосту Троллей.
– Не понял…
– Тупой, что ли? – гость обратился за поддержкой к Глории. – Не знает, что по Мосту Троллей можно попасть в любое место и стать очевидцем любого события? – Не знает, – подтвердила она.
– Пф-ффф! – фыркнул Павлинов, покачивая хохолком, и повернулся к Лаврову. – Ты живешь в городе, где порталов больше, чем где-либо еще, и не умеешь ими пользоваться? Твои проблемы, парень.
– Где же этот… Мост Троллей? – обиженно спросил Лавров.
Его опять разыгрывают, принимают за дурака, готового поверить в нелепую выдумку.
– В Царицыне, – охотно ответил Павлинов. – Там несколько мостов, один из которых… Впрочем, зачем тебе? Мост Троллей выглядит заброшенным… чтобы не привлекать любопытных. Никому и в голову не придет, что…
У него вдруг появилась неприятная манера обрывать фразы, недоговаривая.
– В Царицыне? – поразился Лавров.
– Тебя это удивляет, парень?..
Глава 30
Москва
Айгюль привыкла к новому имени, как привыкла к своей новой ипостаси. У нее словно выросла новая кожа, появилось новое лицо и новые мысли. Она стала видеть мир по-другому. В ее судьбе произошел перелом. И все это благодаря одному человеку…
Она искала спасения от навязчивых состояний. Ей казалось, что жизнь кончена. Зачем ей молодость, талант и красота, если в мозгу гнездится «червь» с тысячей названий: бред, страх, неуверенность в себе, кошмары во сне и наяву. Из-за этого «червя», да еще, пожалуй, из-за лишних килограммов она с трудом окончила балетное училище, с трудом подыскала место в театре танца. Ей редко доставались сольные партии. Приходилось участвовать в массовке… «стоять у фонтана» в качестве живой декорации. Ее мечта стать звездой оставалась нереализованной. Она уже не стремилась к сольной карьере – каждый год отнимал у нее шансы на успех, ничего не давая взамен. Даже серьезного сценического опыта.
Век балерины короток. Век обычной танцовщицы не многим длиннее.
С детства она боролась с двумя врагами – с «червем» и полнотой. Из-за лишнего веса путь на балетную сцену был ей заказан. Отчаяние заставило ее кидаться из крайности в крайность. Чего она только не перепробовала. Йога, китайская гимнастика, голодание, кодирование. Последнее далось ей особенно тяжко. «Червь» взбунтовался. Установки гипнотизера взбудоражили его, и он принялся грызть свою хозяйку, словно плодожорка – наливное яблочко. Он глотал ее память кусками, и некоторые отрезки жизни просто выпадали, проваливались в никуда.
Спасение пришло в виде приглашения на гастроли в Индию. Айгюль, не раздумывая, согласилась. Когда срок пребывания в чужой стране подошел к концу, она решила остаться. Ее уже ничего не пугало, кроме перспективы оказаться в психушке. Она поселилась в бедном ашраме и зарабатывала на пропитание танцами. «Червь» притих. Шум океанского прибоя, пение мантр, физические нагрузки и вегетарианская пища убаюкали его. И он постепенно уснул.
Айгюль – тогда она еще носила другое имя – вернулась в Москву. Исцеленная, как ей казалось.
Блаженство длилось недолго. Шум и суета большого города разбудили «червя». Не сразу. Тот просыпался исподволь, напоминая о себе всплесками раздражения и приступами страха. Она снова стала бояться кухонных ножей и веревок. Во сне блестящие лезвия вспарывали ей грудь, а веревки обвивались вокруг шеи. Она задыхалась, просыпаясь в холодном поту. Резкая боль разрывала легкие, сердце прыгало, тело била крупная дрожь.
Обратиться с подобной проблемой к психиатру означало подписать себе приговор. Айгюль боялась этого приговора больше, чем «червя». Она скорее готова была покончить с собой, нежели очутиться на больничной койке. Она почти примирилась с таким исходом. Даже испытала облегчение. В крайнем случае она уйдет – тем более, что оплакивать ее некому. Родители умерли, коллеги быстро забудут о ней… а друзьями и подругами она не обзавелась.
Все же она не торопилась перейти роковую грань. Быть может, еще есть способ усмирить «червя», принудить его оставить ее в покое. Быть может, еще не все потеряно…
Она начала искать спасения. Снова пустилась по кругу. Йога, китайская гимнастика… ворожеи, знахари, новомодные психологические практики. Деньги пришлось зарабатывать стриптизом. Пригодились обретенные в Индии навыки и ее восточная красота. Танец живота с примесью ритуальной экзотики приносил немалые барыши.
«Червь» засыпал и просыпался. Айгюль избавилась от кухонных ножей и пыталась готовить пищу без них. Было нелегко. Но избавиться от веревок оказалось куда труднее. Они преследовали ее повсюду. Люди сушили на них белье… перевязывали ими коробки и прочие грузы. А куда деваться от шнурков, электрических проводов и проволоки? Провода – не веревки, но весьма на них похожи. Провод тоже можно накинуть на шею и…
«А-а-ааа-аа! – внутренне вопила она, погружаясь в пучину собственного кошмара. Казалось, однажды она не сможет вынырнуть и темная жижа засосет ее. – Аааа-аааа!»
Но вопли не помогали. Равно как и все остальное.
Дойдя до полного отчаяния, она решила разом покончить со своими мучениями: напиться снотворного и умереть. В последнюю, как считала Айгюль, ее ночь в стриптиз-клубе… она и встретила своего спасителя. Тот заказал танец и щедро заплатил исполнительнице, пригласил за свой столик, угостил самым дорогим коньяком. Они разговорились. Он, в отличие от прочих, понимал ее с полуслова. Они нашли точки соприкосновения…
Ее неожиданный собеседник назвался Визирем.
«Почему Визирь?» – удивилась она.
«Потому что я сановник одного высокопоставленного господина. Очень влиятельного!»
«Кого же?»
«Не могу сказать, – покачал головой он. – Запрещено!»
Молодая женщина не настаивала. Визирь сказал, что она похожа на Саломею… и так же чудесно танцует. Он увлек ее библейской историей и поведал о «Танце семи вуалей».
